Находясь в секрете, они вдруг услышали в стороне осторожные шаги.

— Стой! Кто идет? — окликнул сержант.

— Свои, — ответили из темноты.

— Кто «свои»?

— Да ты что, браток, так грозно?.. Из полка Скирды я, с приказанием

иду.

Прянишников знал, что 312-й гвардейский минометный полк гвардии

подполковника Скирды действительно находится где-то рядом. Но все же счел

нужным остановить неизвестного:

— Стой! Показывай документы, иначе не пущу.

— Не пустишь? Ну и ладно, — ответили из темноты. — Я начальству так и

доложу.

Но в то же мгновенье у ног неизвестного что-то хрустнуло. Сам он

бросился в сторону, скрывшись между кустами.

Прянишникову это показалось подозрительным. Сержант снова окликнул:

— Стой! Стрелять буду!

Но ответа не последовало.

— Стой! — повторил сержант и дал в темноту длинную очередь из

автомата. — За мной! — скомандовал он Носову.

Вдвоем бросились догонять неизвестного. Тот не успел далеко уйти...

Был момент, когда Прянишников явственно различил темную фигуру,

мелькнувшую совсем близко. Сержант снова дал очередь из автомата. В ответ

последовали выстрелы из пистолета. Теперь сомнений не было: неизвестный

вовсе не связной соседнего полка.

Перестрелка повторилась. Впереди, в темноте, где был неизвестный,

раздался крик:

— Ой-ой...

Прянишников снова дал очередь и направился туда, откуда доносился

крик. Из темноты блеснул огонек... И в то же мгновенье сержант

почувствовал боль в ноге.

— Гад, форменный гад! — вырвалось у Прянишникова. Упав на землю, он

обхватил руками раненую ногу. Руки ощутили теплую влагу.

— Витя, гранатой! — крикнул сержант своему помощнику.

Тот метнул гранату и после взрыва осторожно пошел вперед. Неизвестный

притаился. Он лежал на земле, надеясь остаться незамеченным. Но Носов его

увидел. Охваченный яростью, он ударил неизвестного прикладом автомата. Тот

вскрикнул и выронил из рук пистолет.

— Ты кто? — набросился Носов на неизвестного.

— Отпустите, братцы, — взмолился «связной». — Недоразумение вышло...

Вот моя солдатская книжка. Петро Музыченко я, связист... При командире

полка состою...

На какое-то мгновенье Носов заколебался. Он взял солдатскую книжку,

осветил ее карманным фонариком, прочел... Да, Музыченко... Да, печать

312-го полка... Но все, что до сих пор произошло, убеждало Носова: нельзя

верить, и он приказал задержанному:

— А ну, поднимайся. Искалечил моего товарища, так и вези его. Не

повезешь — прикончу!

Так Прянишников «приехал» в штаб бригады.

* * *

Во время войны в руки наших разведчиков не раз попадали приказы по

гитлеровским войскам, в которых фашистское командование предписывало:

«солдат и офицеров советской реактивной артиллерии живыми в плен не

брать». Наши «катюши» вызывали у врага звериную ненависть, и гитлеровцы

использовали все средства, чтобы ослабить мощь советской реактивной

артиллерии. Фашистская авиация совершала по районам расположения «катюш»

массированные налеты, гитлеровская разведка специально готовила агентов,

которым поручалось проводить в отношении «катюш» самые широкие

шпионско-диверсионные акты.

Наши гвардейцы это знали и были начеку.

В августе 1943 года 17-я гвардейская минометная бригада полковника

Жежерука дислоцировалась в районе Карачева. Фронт тогда проходил по линии

Жиздра — Карачев — Севск. Западнее этой линии начинаются глухие брянские

леса. В глубине их, вдоль реки Десны, противник заранее подготовил

оборону. Но и прикрывшись лесным щитом, гитлеровцы чувствовали себя

неспокойно. Они понимали: русские попытаются начать новое наступление. Но

какие силы для этого развертываются? Откуда следует ожидать нового удара?

Чтобы получить ответы на эти вопросы, противник почти каждую ночь

забрасывал в наш тыл парашютистов. Особенно часто они появлялись вблизи

гвардейских минометных частей. Противник знал: где сосредоточиваются

«катюши», там жди нового советского наступления.

Все это позволяло предполагать, что задержанный в расположении 17-й

бригады подозрительный человек — тоже вражеский парашютист. Из штаба

бригады Музыченко доставили в разведывательный отдел штаба армии, и здесь,

на допросе, он был разоблачен. Музыченко признался, что он прошел в

Германии курс обучения по русским «катюшам», изучил материальную часть и

тактику их применения. Перед засылкой в тыл советских войск он получил

документы на имя Петра Музыченко — гвардии рядового 312-го гвардейского

минометного полка, недавно отправленного в госпиталь в связи с ранением.

Диверсант имел задание проникнуть в расположение гвардейских

минометных частей Брянского фронта и собирать о них сведения. Для

ориентировки ему сообщили фамилии ряда командиров полков и бригад

реактивной артиллерии, в том числе командира 312-го полка гвардии

подполковника Скирды.

Три дня назад разведчик был сброшен на парашюте в районе Карачева. Он

успел подойти к 17-й гвардейской минометной бригаде и сразу же попался.

— А каким образом вы должны были передавать свои донесения? —

допрашивали лазутчика (он сказал, что его настоящая фамилия Скрипников).

— Каждые семь дней мне приказано было являться в Орел и доставлять

шифрованные письма.

— Для кого?

— Не знаю.

— То есть как не знаете?

— Моя задача заключалась в том, чтобы в понедельник приезжать на

орловский вокзал и в разрушенном здании, под обвалившейся фермой оставлять

записку.

— Для кого?

— Этого мне не сказали. Объяснили, что больше я ничего не должен

знать. Через два месяца за мной прилетит самолет, и я получу крупную сумму

денег.

Показания пленного казались правдоподобными. Армейские разведчики

передали Скрипникова органам государственной безопасности, чтобы те

провели операцию по захвату второго агента, действовавшего в Орле...

* * *

Два дня спустя на Брянском фронте началась крупная перегруппировка

наших войск. Около полудня в штаб Оперативной группы гвардейских

минометных частей позвонили из разведывательного отдела штаба фронта:

— Кто у вас сейчас на марше?

— Триста двенадцатый...

— Примите меры. Только что получен радиоперехват. Немецкий

самолет-разведчик передавал в свой штаб: «Русские «катюши» идут тремя

колоннами из Карачева на север». Имейте в виду, возможен налет

бомбардировщиков.

Да, в эти самые часы 312-й полк тремя колоннами шел по проселку из

Карачева на север. Нужно было срочно предупредить командира полка, чтобы

он рассредоточил дивизионы, замаскировал боевые машины и до ночи оставался

в лесу. В полк помчался офицер связи.

Но немецкие бомбардировщики опередили. Наведенные на цель своим

самолетом-разведчиком, они уже прошли вдоль колонн «катюш» и сбросили

бомбы. За первой группой самолетов появилась вторая. Они бомбили яростно,

пикируя и вновь заходя на цель... Почти одновременно вражеские самолеты

атаковали 17-ю бригаду полковника Жежерука. Той же ночью фашистская

авиация совершила налет и на другие гвардейские минометные полки и бригады

Брянского фронта.

Вновь вспомнили о задержанном парашютисте. Его снова допрашивали. Но

он повторял одно и то же: «Да, был заброшен для сбора сведений о

«катюшах», но сделать ничего не успел».

Однако можно было предположить, что вражеский разведчик имел с собой

радиостанцию. Передав собранные сведения гитлеровцам, он перед задержанием