Трое ее детей.

Она никогда не произносила эти слова вслух. Как было бы чудесно, если бы они все жили здесь с ней! Но вернется ли когда-нибудь жизнь в нормальное русло? Если верить прессе, то суперинтендант Годдард просил местную полицию поставить охрану у ее дома, чтобы не подпускать репортеров и разного рода любопытных. Обидно, что даже не они, а просто ее любопытные соседи помяли все одуванчики и вытоптали всю раннюю траву у нее перед домом. Ванесса чувствовала себя загнанной в угол.

На автоответчике оказались и другие записи, но она настолько убавила звук, что почти не слышала просьб представителей прессы и телевидения об интервью, поскольку она является матерью Ангуса Макиннона. Заявление Филипа не помешало средствам массовой информации продолжать делать то, что они считали своим долгом, а именно, преследовать каждого члена семьи Локхартов в надежде уговорить их рассказать что-то интересное.

Ванесса вздрогнула от громкого настойчивого стука в дверь, но когда она посмотрела в глазок, то увидела шикарно разодетую Доринду, в руках у которой была самая большая коробка с набором продуктов, из всех виденных Ванессой в «Фортнуме»^[34].

— Ну, если уж ты собралась прятаться в своей берлоге, то я подумала, что ты могла бы делать это с шиком, — сказала Доринда, обнимая подругу.

— Для кого ты так разоделась? — спросила Ванесса. — С которым из мужчин ты встречаешься за ленчем сегодня? — Она сделала над собой усилие, чтобы казаться приветливой. Она сразу отметила тщательно уложенную модную прическу, обтягивающие бедра джинсы, черный облегающий топ под коротким жакетом и едва заметный макияж. Значит, вот как любовница готовит себя к свиданию в обеденный перерыв.

— Ни с которым. Я пришла на ленч к тебе. А потрудилась я над собой потому, что знала: если наша местная знаменитость будет сегодня окружена папарацци^[35], то, если меня будут фотографировать, я должна выглядеть как надо — и спереди, и сзади и с боку. — Она еще раз обняла подругу. — Я пришла, чтобы ты непременно поела чего-нибудь вкусненького, а также расслабилась в ванне. Посмотри. — Она протянула Ванессе флакон геля для ванны от Лауры Бьяджотти.

Пестрая смесь из персиков в шампанском, паштета из дичи, домашней ветчины и сухих бисквитов была быстро рассортирована. Доринда, чувствовавшая себя на этой кухне как дома, сразу же начала варить свежесмолотый кофе.

Вчерашняя «Дейли кроникл» по-прежнему лежала на кухонном столе. Доринда оценивающе взглянула снимки на первой полосе.

— Значит, твоя подруга Имоджен все-таки подложила тебе свинью, — сказала она, наливая кофе. — «Двадцатое декабря всегда вызывает у нее такие грустные воспоминания», да? Сука.

— Даже если бы она ничего не написала, все равно эта история выплыла бы наружу, — ответила Ванесса. — Я была просто потрясена, когда мне сообщили о заявлении Филипа, но, очевидно, у него не было выбора. На этом настаивал премьер-министр, а как ты знаешь, когда хозяин требует… — Она опустила голову. — Представляешь, что люди здесь в деревне станут обо мне думать? Родить ребенка в пятнадцать лет!

— Перестань, дорогая, пусть думают, что хотят. Тех, кто тебя любит, это не волнует. — Доринда сочувственно посмотрела на подругу.

— Но что мне особенно неприятно — так это увидеть фотографию троих моих детей вместе с Чарли.

— Троих детей. Бьюсь об заклад, что ты впервые сказала это вслух.

Ванесса улыбнулась.

— Как мне приятно наконец сделать это. А эта фотография с ухмыляющимся идиотом Эдвардом Сандерсом — такая неестественная, такая фальшивая! Черт возьми, наша частная жизнь не должна никого интересовать, она касается только членов семьи.

— О Ви, ты потеряла право на частную жизнь, как только Филип стал политиком.

Ванесса задумчиво теребила мочку уха.

— Пожалуй, ты права. Честно сказать, Дорри, я думаю, что тот, кто мечтает стать знаменитым, просто ненормальный. Я не хочу, чтобы мое имя еще хоть раз появилось на страницах газет или упоминалось по радио или телевидению. — Она допила свой кофе. — А эти репортеры у моего дома просто сводят меня с ума. Знаешь, они следуют за мной по пятам, куда бы я ни пошла. Я чувствую себя заключенной в тюрьму. Одному Богу известно, каково приходится бедному Ангусу.

— Он тебе звонил?

— Один раз. Разговор был коротким.

— Он был дружелюбно настроен?

— Вполне. Между нами есть еще барьер, но он вполне объясним. Ангус собирается вернуться в Эдинбург, но я пригласила его приехать и пожить у меня несколько недель, когда все успокоится. Я надеюсь, что мы, по крайней мере, станем друзьями. Мне бы этого очень хотелось.

— Он приедет?

— Надеюсь. Он обещал.

В этот момент зазвонил телефон, и Доринда взяла трубку, прежде чем Ванесса успела ей сказать, что включен автоответчик. Выслушав того, кто звонил, она повернулась к Ванессе, которая знаками показывала ей, что не хочет говорить.

— Это Пол Солтер.

Сердце Ванессы учащенно забилось.

— Боже мой, этот человек чересчур настойчив, — сердито сказала она. Доринда быстро прикрыла трубку рукой. — Похищение, скандал, полный разлад в моей жизни — ничто не может остановить его. — Ванесса почему-то вспомнила, как легко Чарли взяла его под руку в Вестминстер-Холле и как поспешно отпустила, стоило появиться Филипу. Она взяла трубку из рук Доринды.

— Что вам нужно? — резко спросила она.

Пол Солтер был ошарашен враждебным тоном Ванессы — ведь он прекрасно помнил их полный страсти поцелуй на морском берегу Ривьеры. И вот он звонит, чтобы пригласить ее на ленч, нервничает, черт возьми, и что получает взамен? Черта с два!

Когда Ванесса положила трубку, Доринда широко заулыбалась. Ванесса строго погрозила ей пальцем.

— Сотри с лица улыбку, Дорри. Угроза слияния компаний еще не миновала, как ты знаешь. Я согласилась встретиться с ним только для того, чтобы узнать, что он хочет сказать. У него, должно быть, есть для меня какое-то важное сообщение, — быстро проговорила она, боясь, что Доринда в любой момент может ее прервать, — потому что он высылает за мной вертолет, — и Ванесса громко рассмеялась, увидев, как Доринда открыла рот от удивления.

— Впечатляет, — улыбнулась она. — Но давай посмотрим правде в глаза, Ви. Ведь для тебя это не только бизнес, не так ли? Он тебе нравится. Признайся.

Ванесса сделала возмущенное лицо.

— Глупости. Ничего подобного.

— Ладно, Ви. Ты же говоришь со мной.

— Это только бизнес.

Доринда уступила.

— Ну и что ты собираешься надеть?

— Что-нибудь удобное. Блейзер и юбку, я думаю.

— Удобное? Ну уж нет! Давай-ка посмотрим.

Доринда заставила ее примерить платье из аквамаринового крепа, которое Ванесса давно не надевала. Молния на спине до конца не сходилась. Доринда велела подруге снять лифчик и глубоко вздохнуть, чтобы дополнительный сантиметр позволил застегнуть платье.

Доринда также уговорила Ванессу покрасить ресницы толстым слоем туши, обязательно воспользоваться духами и, зачесав волосы Ванессы назад, сделала ей подобие собственной прически.

— Ты напрасно это делаешь, — простонала Ванесса.

— Слушай, ты же сказала, что он тебе не нравится, — насмешливо прищурившись, сказала Доринда. — Ты идешь на обычный ленч, только и всего.

Несколько минут спустя, уже при полном параде, Ванесса начала нервничать, и Доринда предложила ей выпить для храбрости.

— О, я теперь не притрагиваюсь к выпивке раньше шести часов вечера… А который уже час?

— Почти одиннадцать.

— Осталось совсем немного, — улыбнулась Ванесса.

Ради сегодняшнего дня Ванесса решила сделать исключение и Доринда наполнила бокалы. Сознавая, что она уже давно не выглядела так хорошо, как сейчас, Ванесса воспрянула духом. Вино слегка ударило ей в голову, и она в шутливом салюте подняла свой бокал.

Может быть, она заблуждалась, но у нее внезапно появилась мысль, что теперь судьба компании в ее руках.