Меня, правда, немного смущало, что ванная на первом этаже находилась, а моя комната на втором. И получалось, мне мимо Рея пройти надо было. В полотенце. А впрочем, ладно, это же всего лишь Рей. И ничего такого.

– Закончила уже? – он все также сидел на диване с какой-то книгой из внушительной библиотеки этого дома.

– Как видишь, – я показательно развела руками.

– Чего это ты такая счастливая? Несерьезно, знаешь ли. Между прочим, если дело так пойдет и дальше, тебе осталось жить не более двух лет, – любезно сообщил он.

– Ах вот оно как, – тут уж я не удержалась, что ж он нудный такой, – если будешь постоянно об этом напоминать, то мне останется еще меньше. Знаешь, что? Больше ни слова об этом, ясно тебе? Ни слова! И…

К сожалению, я разошлась слишком и самую важную вещь в пылу праведного гнева заметила уже поздно. Подлое полотенце начало медленно соскальзывать – а я его и не придерживала – секунд пять назад, а теперь просто взяло и упало на пол.

Просто взяло.

И упало.

На пол.

Как там говорится? Эпик фейл, кажется, да? О, это более, чем эпик…

– Ой… – истерически пискнула я, совершенно не соображая, что делать.

Просто стояла перед этим Реем совершенно, пардон, голая и растерянная. Но он, в отличие от меня, сразу сообразил и поднес свою книжку к самым глазам, будто ничего не произошло.

– Б-будем считать… н-недоразумением… – запинаясь, выдавил он.

– Подсма-атривает, – довольно сообщил Иероним, облетая призрака кругом.

– Ни разу… – злобно зашипел он в ответ.

Я поспешно присела и подобрала несчастный кусок ткани, оборачиваясь им заново. Черт… Лицо полыхает просто… Я сейчас под землю от стыда провалюсь, наверное.

– Вот только не надо плакать, – сразу предупредил Рей. Уже более спокойным голосом.

– А никто и не плачет, – всхлипнула я в ответ.

– Ну коне-ечно, я вижу, как никто не плачет, – он, игнорируя все мои протесты, поднялся с дивана и, приблизившись ко мне, притянул ближе, положив руку на волосы, почти нежно прошептал. – Успокойся…

Вот сейчас точно сгорю от стыда ко всем чертям…

– Да не плачу я… – ну слезы текут, подумаешь.

И тут – о-о, неимоверно кстати, в замке звякнул ключ, входная дверь скрипнула и через несколько секунд в комнату бодрой походкой явилась тетя Рая. Но немой сцены не последовало.

– Привет, Саш, – как ни в чем не бывало, улыбнулась она. – Здравствуй, Рей.

– Здравствуйте, госпожа, – тот почтительно склонил голову.

От слез мигом не осталось и следа. Но вместе с ними пропал и дар речи.

– А вы э… а-та-та-та… знакомы что ли?

– Ты просила меня доктора навесить, нет разве? – осведомился Рей.

Это что ж получается, моя тетушка, доктор что ли? Хорошенькое дельце… Н-ну ладно…

– Тогда вас, пожалуй, оставлю, – я резко выдохнула и убежала по лестнице на второй этаж.

Высушив как следует волосы и переодевшись в пижаму с лягушками, я сунула ноги в пушистые тапки медленно спустилась вниз, притаившись за перилами.

Дело в том, что моего приближения никто не заметил, а раз уж так сложилось, почему бы не подслушать, о чем они там без меня болтают.

По идее, меня должна была мгновенно замучать совесть, но идея обломалась. Никогда не понимала, что в этом плохого? Плащ Рея, а также его простая блеклая ситцевая рубашка, были аккуратно сложены на диване, а сам призрак, немного сгорбившись сидел на стуле, то и дело болезненно морщась. Тетушка что-то колдовала с медикаментами.

Мне его даже сильно жалко стало. Ткань рубашки была почти вся перепачкана кровью и измазана в пещерной пыли, а на нем самом живого место не было от царапин, которые иногда переходили в довольно внушительные порезы, все еще еле кровоточащие. Я прищурилась, чтобы разглядеть получше, и заметила что у него на коже и старых рубцов много. Черт… Он у них действительно в ужасном положении: эдак, бей кто хочет, а ты и слова в ответ ни скажи. Ужасно, наверное. Рей, ты прости, мне сложно представить, насколько. Но жалеть тебя я, наверное, не буду. По себе, за все то время, которое я в больнице со сломанным коленом проторчала, знаю, что нет яда хуже жалости, это самый острый нож и самая едкая отрава. Поэтому и не буду. Не обессудь. Не имеешь права.

Я согнулась чуть ли не пополам, чувствуя, как в животе что-то нехорошо сжалось – до носа долетел запах крови. Издалека смотреть еще ничего, а вот когда еще и пахнет… Ох, мне сейчас плохо станет. А, нет. Кажется, уже стало.

Хоть бы спиртом что ли перебили.

– О, Александра, иди к нам, не бойся, – тетушка, завидев меня, дружелюбно помахала рукой.

– Она и не боится, она подслушивает, – мгновенно спалил меня Иероним.

Подлый засранец, а я его еще от побоев призрака спасала. Теперь не буду больше.

– И чего это мне подслушивать? Чего я там не слышала? – пришлось изобразить небрежный взмах руки. – Я и так к вам хотела, но мне что-то нехорошо по пути стало…

Гениальный план по подслушиванию провалился. Пришлось к носу рукав прижать, чтоб запах не чувствовался.

– Я вообще-то мысли читать иногда умею, – деликатно напомнил уголек мне на ухо. Но, видимо, дальнейшие мои «мысленные» угрозы его заметно испугали, поэтому он мгновенно прикусил язык и ни слова больше не сказал, предусмотрительно взмыв под самый потолок.

Рей низко склонил голову, скрипя зубами; темные волосы закрывали лицо, не давая ничего как следует рассмотреть.

Тут я внезапно вспомнила наш недавний пренеприятный инцидент, и вместо того, чтобы сесть рядом, отодвинулась на самый край дивана. Чертовски забегали глаза, и лицо красное надо было как-то незаметно замаскировать, поэтому я схватила первую попавшуюся под руки книжку. Обнаружила, что эта та самая, которую Рей читал несколько минут назад и диким жестом откинула в сторону, закрыв окончательно покрасневшие щеки руками.

– Что с тобой, Саша? – тут же осведомилась заботливая тетя, наблюдая за моими махинациями. – Не приболела?

Еще как приболела. На голову.

– Нам, кажется… кх… серьезный разговор предстоит, – я попыталась деликатно сменить тему.

– Да о чем там разговаривать, – родственница небрежно махнула рукой. – Исцелять потусторонние сущности – это мой дар, – она как-то печально вздохнула. – И мое проклятие. Я в свое время тоже, как и ты, оказалась не в том месте, не в то время. Только это меня и спасло, мало у них своих докторов, вообще, почти и нет. Поначалу, конечно, тяжело было, а потом стерпелось… А может, и у тебя такой талант есть?

– Нет у нее никакого таланта, слишком она бестолковая, – Рей неожиданно вскочил со стула и меня со своего места вздернул, грубо, снова за запястье, – и что ты пришла вообще, будто тебя звали?

– Как-то грубо, – надулась я, безрезультатно силясь вырваться.

Призрак невозмутимо потащил меня к лестнице, игнорируя все попутные уговоры и угрозы.

– Рей, – удивленно позвала тетушка, – вернись сейчас же, мы только заклятье сняли!

– Прошу прощения, – он обернулся, – я только эту барышню препровожу в ее спальню.

По лестнице идти было крайне неудобно, к тому же я за призраком не успевала и то и дело спотыкалась, что он просто-напросто игнорировал, как и все мои просьбы хоть чуточку подождать.

Все кончилось тем, что я упала. Ударившись больным коленом. И чуть не взвыла, царапая ступеньки, потому что было до слез. Даже в глазах потемнело.

– Прости, – Рей присел рядом.

Дожили. Когда я его остановиться просила, он роль Цербера на себя примерял, а сейчас одумался, да поздно.

– Нет тебе прощения, бессердечный, – сдавленно процедила я, все еще сдерживаясь, чтобы не заскулить.

– Что ж, это верно подмечено, – призрак невозмутимо взвалил меня на руки и дальше понес так. Я, озадаченная, даже не сопротивлялась, да и какой там. Сама ведь не дойду.

– Что подмечено?

– Я бездушный, бестелесный и сердца у меня нет. Запомни это, пожалуйста, когда тебе в следующий раз покажется, что из меня может выйти что-то подходящее твоим представлениям о «потусторонних сущностях», – он отворил дверь в мою комнату и предоставил услуги донесения до кровати.