Литмир - Электронная Библиотека
A
A

К величайшему сожалению сведения об этой битве еще более отрывочны, чем о сражении при Ипсе. Основу войск составляла пехота: прекрасные македонские фалангиты и гипасписты, греческие пельтасты на стороне Пантавха, эпирские педзетеры, обученные и вооруженные по македонскому образцу у Пирра. Конница не упоминается — в узких этслийских долинах ей трудно было развернуться.

Армии быстро сошлись врукопашную. Долгое время на поле боя царило полное равновесие если эпироты и превосходили корпус Пантавха численностью, то македоняне, гордые славой своих отцов, не могли допустить и мысли о том, что их недавние вассалы смогут одолеть лучшие в мире войска. На место павших вставали новые воины: фаланги сходились грудь с грудью — но лишь для того, чтобы быть отброшенными назад встречным ударом и, собравшись с силами, снова атаковать врага.

Как и во многих случаях, перелом в сражение мог внести какой-то неожиданный фактор. И Пирр, и Пантавх понимали это. Македонский стратег решил прибегнуть к традиционному способу: он начал громко вызывать на бой эпирского царя. Окруженный своими друзьями и телохранителями Пантавх двигался вдоль рядов сражающихся, разыскивая Пирра

Тот понял, что наступил «момент истины». Хотя Пантавх был известен как энергичный военачальник и прекрасный воин — лучший «поединщик» из всех стратегов Деметрия, — Пирр знал, что не имеет права отказываться от схватки. Иначе эпирские воины будут сомневаться в его отваге и в праве быть их царем.

Призывая на помощь Ахилла, своего легендарного предка, Пирр приказал воинам первых рядов расступиться и появился перед Пантавхом Оба военачальника были экипированы в прочные, но удобные доспехи, приспособленные именно для пешей схватки.

Вначале поединщики метнули легкие копья, но оба отразили их щитами. После этого, обнажив мечи, бросились друг на друга. Как фехтовальщики, полководцы оказались достойны друг друга. Они не страшились ран, но вместе с тем не только отважно нападали, но и умело защищались, уклоняясь от ударов.

В полном согласии с искусством фехтования того времени, они стремились поразить незащищенные части тела противника. Первым это удалось сделать Пирру: он ранил Пантавха в бедро. Правда, почти в тот же момент меч македонянина оставил глубокую отметину на его правой руке. Из ран хлестала кровь, но военачальники словно не замечали ее, не обращали внимания на боль.

Пирр теперь едва ли мог наносить мощные удары, зато рана на бедре лишила Пантавха подвижности. Это и сыграло главную роль в исходе поединка. Пирр в конце концов сумел достать мечом полоску кожи на шее между шлемом и доспехом — это был искуснейший выпад! Пантавх pyxiryA на землю, но, когда Пирр уже готовился добить его, телохранители македонского стратега, до этого не вмешивавшиеся в поединок, устремились на эпирского царя и буквально вырвали из его рук тяжелораненого военачальника.

Моральное впечатление от поражения Пантавха оказалось очень сильным. Макдоняне заколебались, а эпироты, увлекаемые друзьями царя, утроили свои усилия. В результате строй противника был прорван и воины Пантавха начали разбегаться, бросая свое тяжелое оружие. Однако горная местность позволила привычным к ней эпиротам догнать их, многих перебить, а 5000 человек взять в плен.

Пирр стал по-настоящему знаменит. Победа была добыта не каким-то тактическим ухищрением, но руками эпирского царя в буквальном смысле этих слов. Вера в Пирра его армии и народа стала отныне безграничной; даже опустошение Эпира войсками Деметрия не ставили ему в вину. Солдаты дали своему вождю прозвище Орел (греч. Аэт)[47], которое Пирр носил с гордостью.

После победы эпироты предоставили этолийцам окончательно очистить свою страну от македонян, а сами вернулись на родину.

Деметрий оказался в сложном положении. Лучшая часть его войска была разбита, остальные отряды разбросаны. Он спешно покинул Керкиру и приказал своим подразделениям уходить в Македонию. Подробности этой части кампании 289 г. вновь нам неизвестны. В конце лета мы застаем Пирра восстановившим контроль над всей территорией своего царства, а разболевшегося Деметрия в Пидне. Болезнь его была вызвана излишествами, сопровождавшими бракосочетание с Ланассой, и расстройством из-за неудачи, действительно ставшей началом заката счастливой звезды этого великого человека.

Узнав о болезни своего врага, Пирр решил отомстить за разорение Эпира. Его армия быстро перешла границу и по проторенному маршруту вторглась в Македонию. Поначалу Пирр ограничивался грабежом селений, поджогом имений, принадлежавших Деметрию, взиманием контрибуций с небольших городов. Однако, к его великому удивлению, многие македонские гарнизоны и отдельные отряды стали переходить на его сторону. Когда Пирр разбил свой лагерь на границе Эмафии, т. е. В1гутреннсй Македонии, местные воины стали толпами приходить к нему и наниматься на службу. Эпирский царь понял, что победа над Пантавхом взбудоражила македонян и он может рассчитывать на нечто большее, чем просто добыча. Выступив из лагеря, вскоре он был уже под Эгами, древней столицей македонских царей.

Только теперь Деметрий очнулся. Его полководцы сумели сосредоточить сохранившие верность части и перекрыть дорогу в прибрежные земли царства. Едва почувствовав облегчение, к армии присоединился Деметрий. Он открыл свои сокровищницы и набрал новых солдат взамен перешедших на сторону врага. После этого все еще страшный царь Македонии выступил на Эги.

Пирр не стал вступать в сражение: можно думать, что в его походе участвовали лишь подвижные отряды эпиротов. Македонян, перешедших к Пирру на службу, было недостаточно для того, чтобы создать фалангу, равную деметриевой.

Эпироты начали отступать к горам. Деметрий устремился за ними со всей своей армией. Поскольку эпироты тащили за собой обоз с награбленным имуществом, македонскому царю удалось догнать их. В предгорьях Элимии его конница отрезала замыкающие отряды Пирра, оттеснила от горных проходов, а затем подоспевший Деметрий уничтожил их. Благоразумный Пирр предпочел увести на родину большую часть своего войска. Хотя в конце похода он потерпел чувствительную неудачу, поведение македонян осенью 289 г. стало для него хорошим признаком

Во всяком случае, Деметрий не решился продолжать войну с Эпиром Зимой 288 г. между ним и Пирром был заключен мирный договор — эпирский царь был вынужден признать брак Деметрия и Ланассы, то есть отпадение Керкиры, однако за ним сохранялось все остальное царство, в том числе и горные проходы, ведущие в Фессалию и Македонию.

* * *

Деметрий, наткнувшись на упорное сопротивление эпиротов, решил кардинально поменять свою политику. Мир с Пирром можно расценивать как признание им поражения, а можно — и как желание обеспечить свой тыл перед началом грандиозного предприятия, которое македонский монарх задумывал уже давно — вероятно, сразу после известия о капитуляции Саламина на Кипре.

Он хотел вернуть владения своего отца, утерянные после Ипса, а при возможности — повторить поход Александра. Десятилетняя борьба, которая сделала его хозяином Греции и Македонии, позволила ему собрать в своих руках фантастические финансовые и людские ресурсы. Он по-прежнему щедро расплачивался с наемниками и слыл удачливым предводителем, потому к нему на службу шли пираты, бандиты, кондотьеры, просто неудачники, надеявшиеся под стягом царя Македонии сколотить себе состояние. Помимо этого он мог заставить Коринфский союз и Македонию провести настоящую мобилизацию, поставив в его армию тысячи гоплитов и, что было не менее необходимо, гребцов для флота

Приготовления к походу начались сразу после заключения мира с Пирром. Вырубались древние леса, и в главных верфях государства Деметрия — Коринфе, Пирее, Халкиде и Пидне — строилось просто-таки космическое число кораблей. Согласно античным историкам, одних военных судов Деметрий заложил 500, в том числе и огромные корабли-«дредноуты» с 15 и 16 рядами весел. По-настоящему подготовить древесину для такого числа судов, равно как и проконтролировать их качество, времени не было. Но царь Македонии полагал, что уже одним своим количеством они подавят любое сопротивление на море. (Правда, Плутарх превозносит большие суда македонского царя, утверждая, что, в отличие от гигантских кораблей тех же Птолемеев, их можно было не только показывать на параде, но и использовать в бою.)

вернуться

47

Говорят, что, услышав, как его называют Орлом, Пирр ответил своим солдатам: «Как же иначе? Не ваши ли мечи служат мне маховыми перьями?»

Возможно, прозвище Аэт было вызвано не только доблестью Пирра, но и орлиными перьями, украшавшими его шлем. Вообще, согласно античным историкам, шлем Пирра, помимо султана из орлиных перьев, был увенчан козлиными рогами (символ Диониса). Иногда царь надевал на него венок из дубовых листьев — напоминание о Дрдонском святилище Зевса. Правда, на самом известном из имеющихся изображений Пирр (мраморная голова с виллы Пизонов, раскопанной в Геркулануме) запечатлен в шлеме, являющемся разновидностью фессалийской кавалерийской каски, снабженной защитным козырьком и нащечниками, напоминающими о фракийском шлеме. Единственным украшением этой, весьма скромной, каски является венец из лубовых листьев.

32
{"b":"268869","o":1}