— Ох… нет… ты меня просто уморишь… ух. — Он утер проступившие от смеха слезы. — Я скажу тебе, только по секрету. На самом деле я не продавец в цветочном магазине, — неожиданно заговорщицки произнес парень.
— Не продавец? А кто тогда?
Лжепродавец сделал знак рукой, и я наклонилась к нему через прилавок.
— Тише, нас могут услышать. — Он настороженно покрутил головой. Я последовала его примеру, но кроме представителей флоры никого поблизости не обнаружила. На всякий случай я подалась еще ближе. — На самом деле я…
И тут только, наклонившись почти к самому лицу парня, я заметила рассекающий губу шрам. Зараза! Я попыталась отскочить, но жгучая боль внезапно разорвала мне рот. Знакомое чувство. А я надеялась, что смогла его позабыть. Я взвыла. Потребовалась всего доля секунды, и я оказалась на другом конце магазина. Сквозь прижатые ко рту пальцы сочилась горячая кровь. Северянин остался невозмутимо стоять за прилавком, задумчиво крутя в руках маленькую садовую лопатку. Ею он меня порезал?! Класс! Быть убитый садовым инвентарем. Не такую смерть я себе представляла.
— Ты сегодня без сторожевого хори, малышка? Жаль, — ты не представляешь, как я об этом жалею! — Эй, не обижайся! Я не собираюсь тебя убивать. Всего лишь возвращаю должок. Теперь мы квиты! — Мило улыбнувшись, парень кинул лопатку в пустой цветочный горшок.
Квиты?! Нормально! Кусал его Шнурик, а шишки мне! Но попробуй он тронуть Шнурика хоть пальцем… Моей руки легонько коснулись. Я вздрогнула. Северянин стоял рядом со мной. Я не заметила, как он подошел. Его движения совершенно бесшумны — именно так падает снег. Он осторожно отвел мою руку и приложил что-то к распоротой губе. Почувствовался приятный холод.
— Возвращаю.
Мой платок? А я и позабыла. Небрежно улыбаясь, блондин положил свою огромную руку мне на голову и дружески потрепал волосы. Хватит. Это уже перебор. Мои нервы больше не выдержат. Я быстро увернулась и занесла руку для удара. Ну, сейчас я точно снесу ему голову за все хорошее! Но он успел меня перехватить. Схватив, он закрутил меня, как юлу. Перед глазами все замелькало. Секунда карусели — и я оказалась на улице. В руках я держала огромную корзину, наполненную ромашками и голубыми колокольчиками. Вокруг, удивленно смотря, проходили люди. Какого?!
— Лучше платок еще подержи, пока кровь не остановится, — добродушно посоветовал парень, стоя в дверях цветочного магазина.
— Да ты…
— Я Хел.
— Хрен ты, а не Хел!
— А ты Арика, а не Акира. Но не суть важно, — развел руками Хел.
Я застыла. Откуда он знает?!
— Да кто ты, черт возьми, такой и что тебе на Западе нужно?!
— Мне? Я приехал на летний фестиваль, — удивленно ответил парень. — Не дуйся, малышка, у меня и соответствующие документы есть. Все законно. Можешь спросить в посольстве. Тебе пора идти, иначе ты опоздаешь. Я обязательно приду посмотреть ваш спектакль! Ты не играешь в главной роли? Нет? Жаль. Хочу сказать тебе еще кое-что на дорожку: хоть ты и не Красная Шапочка, будь осторожна. Волков всегда хватает в жизни.
Дверь закрылась. Я осталась стоять в растерянных чувствах и с рассеченной губой. А в голове крутилась одна-единственная и, как всегда, бредовая мысль: почему мы не догадались поставить «Красную Шапочку»?!
— Тебя только за смертью посылать. Неужели купить цветы — большая проблема? Погоди, что у тебя с губой? — Ким, забрав корзинку, обеспокоенно посмотрел на мое лицо.
— Я целовалась с садовой лопаткой.
— Что?
— Шутка. Просто один должок. Извини, что долго. Пришлось к госпоже Розе забежать передать кое-что. Ох, Ким, — я растерянно схватилась за голову. — Я что, проклята на сплошные недоразумения?! Ужас!
— Ты сама сплошное недоразумение, — успокоил напарник. — Так что в итоге произошло?
— Да там… — Но объясниться мне не дали. Сотрясающий воздух крик заставил нас позабыть обо всем на свете. С тарелкой в руках к нам выбежала взволнованная Альма. На самом деле «взволнованная» было еще мягко сказано. У девушки вот-вот готова была начаться истерика. Вокруг Альмы стал собираться народ.
— Что случилось?
— Да не толпитесь!
— Что происходит?
— Ау! Отойди, ты мне ногу отдавил!
Когда шум слегка ослаб, девушка возбужденно затараторила:
— Я хотела наложить грим на колобка, чтобы он был готов к выходу, прихожу в гримерку, а там вот! — Альма продемонстрировала пустую тарелку, на которой осталась всего пара крошек, напоминающих о недавнем присутствии пропавшей булочки. — Куда он мог деться? Мы не успеем испечь другой!
Шум в толпе вновь возрос. Все плевались, матерились, хватались за голову, не зная, куда бежать. Ведь как возможна сказка про «колобка» без самого колобка? Нереально! И только я одна стояла, мявшись с ноги на ногу. Во мне возрастали смутные сомнения.
— Альма, прости, а колобок находился в крайней правой гримерке?
— Да.
— Лежал на стуле?
— Да.
— Коричневый, сплющенной формы?
— Да! У нас не получился круглый, — вытирая слезы, ответила девушка и тут внезапно прекратила плакать. — А ты откуда знаешь?
— Ой-ой, — только и смогла протянуть я.
— Акира, что значит «ой-ой»?
— Понимаешь, я не знала, как выглядел ваш колобок. Я думала, это каравай… притом не очень вкусный.
— Ты съела колобка?! — в ужасе вскричала Альма.
— Каравай! Каравай! Я думала, что это каравай!
Десятки глаз впились в мою сторону. Ох, как мне не нравится выражение их лиц. Я непроизвольно начала ретироваться спиной к стене. Кольцо вокруг меня становилось все плотнее и плотнее. «Без боя не сдамся», — отчаянно решила я.
— Знаете, что я подумала, — пусть тот, кто съел колобка, и будет колобком.
— Что?! Нет, нет, какой из меня колобок? У меня ноги, руки и вообще тело имеется, а не только голова!
— А мы сейчас все лишнее быстренько уберем.
В толпе блеснул нож.
— Нет! Да вы чего?! Помогите!!!
— Вот так. Теперь ты настоящий колобок. — Альма отошла в сторону, любовно изучая свое творение.
— М-да, хорошо хоть налысо не побрили, — проворчала я, разглядывая себя в зеркале. Желтая гладкая голова с ярко-красными щеками удивленно смотрела на меня.
— Да, удачно мы нашли подходящую шапочку для плавания, — согласилась девушка. — Только не вовремя ты губу разбила. И как ты только умудрилась?
— Да как обычно, — хмуро проворчала я.
— Ничего, красоту ничем не испортишь! Ну что, идем смотреть, как переоборудовали сцену?
К моей великой радости, во время расчлененки вмешался один здравомыслящий человек — Ким. Отговорив народ от головотяпства, он предложил идею переоборудовать сцену. Теперь в полу имелась «траншея», из которой должна была торчать моя голова, вся остальная часть находилась под, мне оставалось только ползать на коленях. Для прикрытия дырки вокруг была выстроена бумажная трава, доходящая чуть ли не до самой моей макушки.
Я с сомнением осматривала сию конструкцию. Уж очень сильную ассоциацию с гильотиной она у меня вызывала.
— О, Ким, смотри! Как тебе наш колобок? — спросила Альма у проходящего мимо парня. Ким остановился, присмотрелся, закатил глаза и начал хмурить лоб.
— Ты чего делаешь? — удивились мы.
— Пытаюсь вспомнить.
— Что?
— Заразная ли желтуха.
— Тьфу на тебя! — обиделась девушка, но я лично была в чем-то солидарна с другом. — Колобок должен быть румяным! Ничего вы не понимаете.
— В колобках? — уточнила я.
— В красоте, — возвышенно произнесла она. — А ты, — палец уткнулся в Кима, — критик, иди в гримерную, через полчаса выступаем. — Дав распоряжения, Альма удалилась.
— Ух ты, Ким, ты тоже будешь выступать! А кого играешь?
— Волка. Серого, — угрюмо ответил напарник.
— Тогда уж черного, — заметила я. — Но как ты позволил себя уговорить? Я ни за что не поверю, что ты согласился на добровольной основе.
— Шантаж.
— А?
