В который раз меня слегка толкнуло ручкой зонта в плечо. Ох уж этот Вальтер, ему дороги мало? Зачем каждый раз ко мне прижиматься?

— Пришли, — объявил секретарь, останавливаясь напротив бордюра, от которого шла каменная дорожка к трехэтажному дому.

По сторонам дорожки стояли высокие уличные фонари с чугунными скамейками, блестящими от дождя. Над входом в гостиницу возвышался козырек, на котором располагалась ржавая статуя человека под зонтом. «Очень актуально, особенно с такой погодкой», — подумала я. Никаких опознавательных табличек я не увидела. Любопытно, как Вальтер решил, что здесь находится гостиница? Может, это частные владения? Узнать мне предстояло очень скоро: мужчина проследовал внутрь.

«Капитальный ремонт тут бы не помешал», — была первая моя мысль, когда я оказалась в холле гостиницы. Зеленоватые стены с облупленной штукатуркой и следами неоднократных потопов, выцветший от времени деревянный пол, пыльные занавески и лестница с прогнившими ступеньками, неумело прикрытыми облезлым ковром. Тяжелая кованая люстра со стеклянными плафонами, висевшая посреди холла, откровенно болталась на соплях, лично я бы не рискнула под ней пройти. Единственное, за что можно было похвалить обстановочку, была мебель. И мебель, надо сказать, высшего качества. Пара деревянных, отполированных до блеска столов и стульев стояли возле нечищеного камина. Прямо перед нами находилась добротного вида стойка. Книга постояльцев была раскрыта и усыпана скрепками и другими канцелярскими товарами. Рядом располагался медный звоночек для вызова персонала. Как и улочки городка, гостиница пустовала. Вид у нее был такой запущенный, казалось, здесь давно никто не останавливался.

Вальтер, отряхнув зонт, повесил его на стоявшую рядом вешалку. Почистив от микроскопической грязи костюм, поправив очки и затянув потуже галстук, мужчина прошел к стойке. Бросив на него взгляд, я, к своему удивлению, обнаружила, что левое плечо секретаря промокло. Чудно, ведь мы шли под зонтом и весь остальной костюм у него сух? Тут до меня внезапно дошло. На моем дождевике не было ни капли. Те толчки, которыми меня награждали всю дорогу, были по причине того, что мужчина старался прикрыть меня от дождя. Зонт маленький, на нас двоих его не хватало. Что ни говори, а воспитание у Вальтера было высший класс.

Позвонив несколько раз, после каждой пятисекундной паузы, секретарь брезгливо вытер руку. «Третий платок», — мысленно сделала я пометку.

— Иду-иду, — послышалось из прохода за стойкой. К нам вышел усатый мужчина в черном фартуке. — Слушаю.

— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался Вальтер. — Мы бы хотели получить комнаты. Западное отделение гренадеров должно было заказать для нас номера. Я полагаю, вы осведомлены?

— Разумеется, господин Вальтер Рант и госпожа Акира Фенвик, — щуря глаза, прочитал мужчина с какого-то листочка. — Для вас приготовлен третий номер, на втором этаже.

— Один номер?

— Да, но не переживайте, там имеется две кровати и ширма для юной госпожи, чтобы ее не смущать.

— Юную госпожу трудно чем-либо смутить, — заверила я его, чуть ли не на руках затаскивая Ландыша в холл. Мужчина сдержанно кашлянул, а Вальтер наградил меня укоризненным взглядом.

— Пожалуйста, простите меня за неучтивость, господин Вальтер. Постояльцы у нас теперь редкость, мы скоро совсем разучимся их принимать, — вздохнул мужчина, беря наши чемоданы. — Так вы и есть те самые господа из большого мира? Это правда, у нас ходят слухи, вы приехали по поводу наследства достопочтимого господина Соверена?

Я во все уши стала прислушиваться, может, хоть что-то станет для меня ясным в этом таинственном деле.

— Да, но я не могу распространяться по данному поводу, — вежливо, но коротко бросил Вальтер, когда мы подымались вверх по лестнице.

— О, разумеется. Наш скромный городок, должно быть, разочаровал вас. Люди из большого мира всегда ждут большего, чем есть на самом деле. Ох, а это такая потеря. Видите ли, вы, разумеется, в курсе, иначе зачем вам сюда прибывать? У нас сейчас горестные дни. Вчера состоялись похороны господина Соверена, да, такая потеря для Босвелла. Господин скончался, наследников у него не было, фабрика закрывается. Надеюсь, ваш приезд поможет решить проблемы Босвелла и подарит ему второй шанс. Сейчас наша судьба в ваших руках. А вот и ваши апартаменты.

Мужчина впустил нас в небольшую комнату все с той же обшарпанной штукатуркой и двумя превосходными дубовыми кроватями, разделенными между собой резной ширмой.

— Ну, я вас, пожалуй, оставлю. Отдыхайте, у вас впереди много работы, — ставя чемоданы, продолжал болтать мужчина. — Надежда на новое возрождение фабрики для нас очень значимое событие.

— Разумеется. Боюсь только, сейчас мы не сможем отдохнуть. Нам нужно незамедлительно посетить местную адвокатскую контору, — сказал Вальтер, ни на минуту не забывая о цели нашего визита.

— О, извиняюсь, но об этом не может быть и речи. Видите ли, как я говорил раньше, кончина господина Соверена — большая трагедия для нашего городка. В связи с этим все магазины и другие заведения, не считая нашей гостиницы (приходится работать, знаете ли), на эти два дня закрыты. Вас некому будет принять.

— Неужели даже адвокатская контора не работает в эти дни?

— Да, сожалею.

— Но они же соизволили отправить нам извещение.

— Ну, это совсем другое дело, тем более сейчас уже такой час, поздно. Ночная жизнь у нас тут не развита, видите ли.

— Да, круглосуточные учреждения, я так понимаю, у вас не предусмотрены? — колко поинтересовался Вальтер.

— О, боже упаси! У нас спокойный городок, особенно сейчас. Сумасшедший темп жизни от нас далек. А вот если бы вы только могли видеть Босвелл раньше. Это был великолепный город. Люди приезжали к нам со всего света, только чтобы купить нашу продукцию. Вот это было время, — с мечтательной улыбкой произнес усач. — Ну что ж, господа, если вам что-нибудь будет нужно, вы знаете, к кому обратиться.

Я устало уселась на одну из кроватей.

— Похоже, сегодня мы не поработаем.

— Видимо, так. Жаль, придется потратить день впустую. — Вальтер принялся раскладывать из чемодана вещи. — Хорошо, будет возможность лечь спать пораньше.

— Пораньше? Но ведь сейчас только семь часов, — недоуменно проговорила я, смотря на пузатые напольные часы. Надеюсь, по ночам они не бьют.

— Прекрасно, ляжем в девять.

— Девять?! Да даже детей во столько спать не гонят!

— Несомненно, мы не дети, а представители Западного отдела. Завтра нам рано вставать, нужно как можно скорее уладить все дела. Вы ведь понимаете всю важность нашей работы, гренадер номер семьдесят семь? — с ожиданием во взгляде спросил у меня Вальтер.

— Если честно — нет. И как я могу понимать, если вы мне ничего не рассказываете?

— Гренадер номер семьдесят семь, вы знаете, что такое бла-бла-бла, бла-бла-бла?

— Э… че? — прочищая ухо, удивленно переспросила я.

Кажется, с господином секретарем мы разговариваем на совершенно разных языках. Нужно будет обзавестись словариком.

— Неважно. Вы даже слушать меня не желаете. Полагаю, в этой брошюре вы найдете интересующую вас информацию, — с этими словами мужчина протянул мне яркий буклетик, лежащий на журнальном столике. «Добро пожаловать в Босвелл», — прочла я надпись на брошюре. Пожалуй, этим чтивом я займусь перед сном.

— А как насчет поужинать? — задала я животрепещущий вопрос.

— Я не голоден. Но если вы желаете, то спросите у хозяина гостиницы. Он сам вызвался обращаться к нему с любыми вопросами. В конце концов, это его работа.

Встав с кровати и подняв с пола задремавшего дога (собаку же тоже нужно кормить), я спустилась на первый этаж. Стойка вновь пустовала. И куда он все время отходит? Я позвонила в звоночек. Послышался скрип половиц и звук приближающихся шагов.

— Извините, а как у вас обстоят дела с ужином?

— О, разумеется, никак.

— Разумеется?!

— Понимаете, в нашей гостинице не предусмотрены такого рода услуги. Если вы желаете поесть, то пожалуйста, но только в питейных заведениях города. Правда, уж точно не сегодня. Траур, как вы помните.