Дорога находилась на возвышенности, лес с двух ее сторон под горку спускался вниз.

— Тропу не потеряем?

— Уже не важно. Главное — избавиться от этого. — Очередной выстрел. — По моей команде рвем когти вниз. Ты следи за правой стороной.

— Самому не видно?

— А разве не видно? — каламбуром спросил напарник, указывая пальцем на затекший правый глаз, обрамляемый фиолетовым фингалом.

Я и забыла о вчерашнем мордобитии Кима. До этого момента глаз удачно прикрывала отросшая челка.

— Прости, — смущенно извинилась я. — Тебе следовало лед приложить.

— Спасибо, льда мне и так хватило. Ты готова?

Я глубоко вдохнула, крепче сжав переноску.

— Нет, но когда это останавливало?

— Никогда. И-и-и… сейчас пошли.

Пошли так пошли. Стоило принять вертикальное положение, и снег тут же ушел из-под ног. Я плюхнулась на спину, припустившись вниз, само собой не забыв прихватить с собой напарника. Спина оказалась неплохим заменителем санок. Только чувствую синяков не сосчитаю. Гладкая кожа дубленки хорошо скользила вниз с горки. Оторваться от стрелка, несомненно, удалось. Выстрелы нам больше не грозили, а вот перспектива врезаться во внезапно возникшее дерево встала на первый план. Но пока мы их успешно объезжали.

На пути вырос здоровенный сугроб. Плюх. Темнота. Я полежала несколько секунд, тупо хлопая глазами. Для сугроба довольно просторно, и снег не сыпется, земля со всех сторон. Выходит, мы угодили в какую-то яму или нору. Большую нору. Очень большую. Пробитый ход тотчас завалило снегом. Свет едва проникал.

— Ким, ты здесь? — на всякий случай шепотом спросила я.

Раздалось копошение. Глаза постепенно привыкли к темноте, я смогла разглядеть силуэт друга.

— Здесь я, здесь, — ответил напарник, неуверенно ощупывая себя. — Ну ты и пошла.

— Сама в шоке. Но уйти-то смогли, — решила похвастаться я положительным моментом своего провала.

— Угу, смогли, еще как, — кивнул Ким. — Ну, место вроде подходящее. Можно тут переждать.

— И сколько ждать? — спросила я, стараясь усесться покомфортней, но ноги старательно во что-то упирались.

— Пока не стемнеет.

— Так долго! Нам же поскорее нужно добраться в Брасет.

— Мы на Севере, темнеет здесь рано. Ждать недолго. В Брасет доберемся по-любому, вопрос когда. В темноте есть один плюс: нас не видно, значит, стрелять по нам не могут. Смирись, придется сидеть.

— Мирюсь, только что мне там в ноги упирается? — не выдержав, я начала двигать раздражающий предмет руками. Руки уперлись во что-то мохнатое и шевелящееся. С запозданием в нос ударил запах.

— Эм, Ким? — я осторожно подергала друга за рукав. — Похоже, мы не одни.

— Хм?

— Здесь медведь! Мы провалились в его берлогу.

— Ты только заметила? — мирно спросил Ким.

— Да! А ты что, знал?! — как можно тише вскричала я.

— Догадался. Акира, расслабься.

— Как я могу?! Нужно срочно отсюда вылезать! — Я попыталась двинуться на свободу, но Ким схватил меня за ногу. Я очень надеюсь, что Ким.

— Вылезем, а дальше? Снова попадем на мушку?

— Нет, лучше мы останемся в берлоге с его гостеприимным хозяином и попадем ему на зуб и когти!

— Тебе ли бояться медведя? Да ты сильнее слона.

— Сильнее. Только в замкнутом темном пространстве толку мало. И с животными я драться не люблю. Мне их жалко и страшно убить, а им меня нет.

— А людей не жалко и не страшно?

— Ну-у-у, не особо.

— Тебе нужно серьезно задуматься над своими приоритетами, — заключил парень. — Пока медведь спит — мы в безопасности. Главное, не шевелиться и производить как можно меньше шума.

— Как ты можешь быть таким спокойным?! — в сердцах выпалила я.

— Могу. Но если ты не перестанешь голосить, мое спокойствие иссякнет, — с опасной ноткой в голосе предупредил Ким.

Медведь громко вздохнул. Я замерла, вжавшись в стенку берлоги. Мамочки! Снайперы, медведи, доброжелательные напарники. Душевная вышла поездочка, ничего не скажешь! «Везет как утопленнику», — мрачно подумала я, моля, чтобы Шнурик не вспомнил о своем ежедневном моционе скрежетания.

Человек бесшумно спрыгнул на землю. Он ступал мягко и осторожно вдоль примятой дорожки, проходящей вниз с горки. Недавно по ней проехали. Человек шел не торопясь. Словно по волшебству снег под его ногами не издавал ни звука. Длинные серые лоскуты развевались у самой подошвы сапог. Кончик винтовки едва касался земли. Человек остановился перед большим сугробом. Постоял с минуту. Усмехнулся. Закинув винтовку на плечо, он так же бесшумно побрел в обратную сторону.

— Думаешь, дело нужное?

— А чего оно не нужное? Тебе шкура нужна?

— Нужна.

— А мясо?

— Тоже неплохо.

— И чего ты мнешься? Медведь этот уже старый.

— Старый-то старый, зато опытный!

— Брось! Чем опыт оный ему во сне поможет?

— Твоя правда.

Бредя и деля шкуру еще не убитого медведя, размышляли двое мужчин. Охота на такого зверюгу — дело опасное, лезть к нему в берлогу — того хуже. Хорошо, если спит, а ежели нет? Весна все-таки, пора ему выходить из спячки. Правда, на Севере весна — это только листки календаря. Природа особых различий между сезонами не делает.

— Ну, кажись, пришли. Верзила тот сказал, что где-то здесь. А, вижу, вон берлога косолапого, — указал рогатиной один из мужиков.

— Ох, не знаю. Мутный тот парень какой-то. Никогда его раньше не встречал.

— Так он же приезжий!

— Во, приезжий. По манерам не наш. Городской. И дает наводки на медведя. Откудаво ему знать, а?

— Жил он тута раньше. Охотился. Чего ты к нему пристал? Нормальный парень. Веселый. Но колокольня еще та! Я таких высоченных не видел. Здоровей любого медведя. А ты давай, полезай.

— Ему на медведя самое то идти, — проворчал мужчина. — А он точно спит?

— Спит-спит. Лезь и смотри, там твой трофей или уже ноги сделал, — толкая его, говорил первый.

— А что я-то сразу?

— Медведь кому нужен, мне или тебе?

— Мне.

— Вот и полезай! Бери рогатину. Ну, давай-давай, а то и правда проснется, пока ты тут мнешься.

Неуверенно взяв у друга «оружие», мужчина вновь подумал, а может, ну его, этого медведя? Хотя ежели он правда спит, опасности вроде как нету. Эх! Была не была! Рискнем. Встав на четвереньки, он осторожно раздвинул снег и заглянул внутрь.

— Темно, не видно. Дай фонарь!

— Ты чего? Какой фонарь? Так точно разбудишь!

— А делать-то чего?

— Рогатиной пошуруй, как только уткнешься — сразу поймешь, там он или нет.

Делать нечего, стал шуровать. Раздался неразборчивый звук.

— Я что-то слышал.

— Медведь во сне храпит. Суй дальше.

Толкнув рогатину глубже, мужчина почувствовал — назад не идет. «Застряла, что ли?» — подумал он. Дернул сильнее. Чуть вышла. И тут он увидел сомкнутую на конце рогатины бледную, грязную, исцарапанную руку. Мужчина в ужасе отскочил.

— А-а-а!

— Ты чего кричишь? — испугался друг.

— Мы не медвежью берлогу, а чью-то могилу разворотили!

— Чушь! Какая тут могила?

— В-вон, с-смотри.

Рука медленно стала выползать из земли, за ней последовала взлохмаченная голова. Из-под нависших волос зловеще блеснули бездушные глаза.

— Покойник! — закричал один.

— Мертвец! — закричал второй.

— А-а-а!!! — вскричали оба. Вдруг мертвец целиком вылез из берлоги и молниеносно бросился на них. Мужчины попрощались с жизнью.

— Тихо! Чего орете? Медведя разбудите, — укоризненно предупредил их мертвец, зажимая рты. Мужчины перестали дрожать и присмотрелись. «Мертвец» оказался молодой девушкой, грязной, лохматой, но все же живой.

Послышалось копошение. Вылез еще один. На этот раз парень.

— Наконец можно разогнуть спину, — протянул он, похрустывая всем телом. — О, новые знакомые?

— Ой, верно! — Девушка убрала руки. — Дяденьки, милые, отвезите нас, пожалуйста, в Брасет! Очень просим!