— Акира, остынь. Люди честно выполняют свою работу. Вы же сделаете нам скидку? — спросил Ким, «невзначай» поправляя поводок на поясе.

Деловито откашлявшись я расстегнула ворот дубленки, блеснув стальными шипами.

— Ну, думаю, ради исключения можно, — быстро решил мужчина, протягивая нам билеты.

— Спасибо.

Я, обдав кассиров презрительным взглядом, развернулась и прошла к станции.

— Когда отправляемся? — спросил Ким сам себя, щуря глаза, вглядываясь в вокзальные часы.

Было без десяти девять. Мы подошли к стоящему возле платформы поезду. У вагона проводник сонно проверял билеты. Желающих прокатиться немного. Все простые провинциальные северяне — беловолосые, в потрепанных дубленках и в изношенных сапогах. Но я приметила одну темноволосую девушку в бархатном платье и белоснежной шубке. Из маленькой сумочки она достала билет и протянула его проводнику. Он равнодушно кивнул и пропустил ее в вагон. Девушка слегка дрожащими руками положила билет обратно и с опаской стала подыматься по ступеням. Интересно, что такая молодая и, судя по одежде, знатная госпожа делает на Севере, тем более одна? Я хотела поделиться своими замечаниями с Кимом, но заметила, что парень внимательно провожает девушку взглядом. Лицо напарника стало напряженным.

— Что-то не так?

— Да. — Он перевел взгляд на меня. — Наша очередь, давай билеты.

Поезд пустовал. В купе сидело по одному, и совсем редко больше двух человек. Похоже, все предпочитали проводить путь в одиночестве. Мы тоже расположились в одном из пустующих купе. Я отодвинула занавеску и посмотрела в окно. Темень. Лишь только свет фонарей дает возможность видеть очертания вокзала, окутанного мрачными тенями. Раздался свисток. Из-под поезда с шипением повалил пар. Мы медленно начали двигаться.

— Вечером мы должны прибыть в Айсберг.

— Угу.

— Ким, а ты знаешь ту девушку? — спросила я, накрыв переноску своей дубленкой. Шнурик не привык к сильным холодам.

— Какую?

— Которая стояла перед нами. В шубе и дорогом платье.

— Лично нет, — уклончиво ответил Ким, не отрывая взгляда от убыстряющего за окном блеска.

— А не лично? Кто она?

— Госпожа Ильская. Дочь директора Северо-Западного банка.

— Она здесь по работе?

Парень укоризненно покачал головой.

— Где ты видела, чтобы директор банка посылал дочь на дальний Север для работы?

— Ну, вдруг она у него способная?

— Нет. Ей девятнадцать, и, что такое работа, она, скорее всего, вообще не знает.

— А что же она тут делает?

— Без поня-а-а-тия, — прозевал Ким, поудобнее располагаясь на сиденье. — Пока меня это не волнует. Если у тебя больше нет вопросов, я буду спать.

— Вроде больше нет.

— Хорошо.

Монотонный стук колес действовал убаюкивающе. Ким быстро погрузился в сон. За окном светало. Я подумала последовать примеру друга, но сначала решила проведать хорька.

— Дружок, ты как? — спросила я, смотря на зверька через сетку дверцы. Шнурик недовольно поскреб лапой. — Тихо! Ким спит, — шикнула я, открывая дверцу и засовывая внутрь руку. В тряпках я нащупала бутылку воды.

«Остыла», — с досадой подумала я, доставая ее. Хорек, решив воспользоваться моментом, попытался вылезти из переноски. Я быстро пресекла попытку. Взяв бутылку, я вышла в коридор. Где-то в начале вагона у проводника можно раздобыть кипяток. Я зашагала, беглым взглядом посматривая в стеклянные окна дверей купе. Большинство пустые, в других дремали обычные люди. Но на одном пассажире я задержалась. Это был, как мне показалось, молодой человек, обмотанный с ног до головы в непонятную серую одежду, отдаленно напоминающую наскоро сшитые лоскуты. По светлым, выбившимся из-под ткани волосам и спускающейся от левого виска косички с резным серебряным колечком (местная мода среди многих представителей мужского населения, оставшаяся в память о прародителях-викингах) я сделала вывод, что это северянин. Человек, словно почувствовав на себе чужой взгляд, повернул в мою сторону голову. Светло-голубые глаза подтвердили мою догадку. Я приветливо кивнула. Северянин как северянин, похож на путешественника. Только что-то в нем вызвало у меня странное чувство беспокойства.

Залив в бутылку кипяток, я увидела, как мне навстречу идет госпожа Ильская. Она шла быстрым неспокойным шагом. Именно шла. Через несколько секунд девушка наступила на подол своего платья. Раздался треск рвущейся ткани. Споткнувшись, сумка вылетела из рук девушки и вместе с хозяйкой полетела в мою сторону. Особой тактичностью я никогда не отличалась. Не заморачиваясь, я выставила вперед ногу. Девушка тут же повисла у меня на сапоге. Сумку я поймала свободной рукой. Госпожа Ильская с оханьем отлипла от моей ноги.

— Ай! Извините мою неловкость, вы не ушиблись? — смущенно спросила она, тяжело дыша.

— Нет, что вы. Это я должна извиняться. Я вас испачкала, — сказала я, указывая на четкий отпечаток подошвы, оставленный на ее животе.

— Пустяки! — Я протянула ей сумку. — Спасибо. — Девушка быстро достала платок, принявшись оттирать грязь.

— Вам следовало выбрать другой фасон платья для путешествий.

— Да, вы правы, — со вздохом согласилась госпожа Ильская. — Я нечасто путешествую. Подобное не пришло мне в голову.

— Ну, все приходит с опытом! — сочувственно сказала я, с удовольствием отметив, что мое мини явно выигрывает. Я обошла девушку и, сделав пару шагов, заглянула в заинтересовавшее меня ранее купе. Оно было пустое. — Простите! — громко окликнула я госпожу Ильскую.

Девушка вздрогнула.

— Д-да?

— Вы не видели, вам навстречу не шел человек, замотанный в серые лохмотья?

— Лохмотья? Нет. Кроме вас в коридоре мне никто не встретился.

Я быстро развернулась и со всех ног побежала по коридору. Затормозив, я резко дернула ручку двери и влетела внутрь.

— Ну и где ты была? — вопросом встретил меня Ким.

Напарник сидел на своем месте, вольготно закинув ноги на столик между сиденьями. Я лихорадочно окинула купе взглядом.

— Ч-что-то случилось? — обеспокоенно спросила я, переводя дыхание. На первый взгляд все было в порядке.

— Случилось, — медленно протянул парень. — Ты забыла закрыть клетку, и звереныш выбежал. Не знаю, как тебя, но меня не впечатлило просыпаться с повисшим на носу хорьком.

Я облегченно выдохнула, сползая на пол.

— И все? Тогда прости.

— Прощаю. Какой повод?

— Повод?

— Напиваться, — кивнул Ким на бутылку в моей руке.

— А, ты про это! В ней горячая вода вместо грелки Шнурику.

— Значит, мне ты грелку достать не смогла, а ему соорудила?

— Но, Ким, это ненастоящая грелка. Всего лишь бутылка, наполненная горячей водой. Тебе было бы с ней неудобно.

— Так и скажи: хорек тебе дороже напарника, — заключил парень.

— Само собой! Его я знаю дольше, — невинно согласилась я.

— Блестяще. — Ким отвернулся к окну. — Светает. Есть будешь?

— Еще спрашиваешь! Бутерброды в сумке.

— И с чем они? — поинтересовался друг, разворачивая сверток.

— С тунцом, — принюхавшись, ответила я.

Ким приподнял хлеб.

— Угадала. Тебе в самый раз на таможне работать, вместо собак, — пошутил он, протягивая мне бутерброд. — А с чего ты как ошпаренная влетела в купе?

— Меня обеспокоило отсутствие одного пассажира, — разом откусив полбутерброда, ответила я.

— Отсутствие? Поясни.

Поезд продвигался медленно. Мучительно медленно. Через несколько часов я уже изнывала от скуки. Я успела проделать все, что только возможно: пройтись по всему вагону взад-вперед, поиграть с хорьком, завалить Кима кучей бестолковых вопросов (вследствие чего получить приказ немедленно замолчать и покинуть купе), достать проводника просьбой о чае. Оставалось только одно. Сидя в туалете, я, скучая, делала оригами из туалетной бумаги. Чем только проводник думает?! Как можно использовать этот наждак в гигиенических целях?! Да после его использования не на чем будет сидеть! Все сотрется! На полу вокруг меня паслось стадо бумажных коров, резвились тигры, птички и один дельфин. Раздался скрип тормозов. Поезд начал останавливаться. Неужели приехали? Так быстро! Я вышла из туалета и увидела проводника.