– Это и в самом деле удивительно, особенно если сравнить малый размер животных с образованными ими прочными и мощными отложениями, – сказала Наташа.

– Если уж быть точным, то надо сказать, что коралловые рифы образуются также благодаря мшанкам и известняковым водорослям, – уточнил Вильмовский.

– Заканчивайте-ка восторгаться, дорогие друзья! Неужели вы забыли, сколько превосходных судов пошло на дно из-за этих дьявольских рифов? – возмутился капитан Новицкий. – Своей болтовней вы готовы накликать на нас беду!

После слов суеверного капитана громкая беседа сразу же притихла. Выражение лица капитана не сулило экипажу ничего хорошего. Ведь капитан, чтобы прервать лишние, по его мнению, восторги, способен заставить членов экипажа еще раз драить палубу. Один только Динго не обращал внимания на плохое настроение капитана. Опершись передними лапами о планшир фальшборта, он внимательно следил за полетом птиц над живописными островками.

Погруженный в глубокий сон, Томек повернулся на койке, переменив положение тела. Чуткий Динго сразу же вскочил со своего места. Он тихо заскулил, но это не разбудило хозяина, и Динго коснулся его лица шершавым, влажным языком. Томек улыбнулся сквозь сон. Ему как раз снилось, что Салли в благодарность за подаренное великолепное перо райской птицы поцеловала его в щеку. Потеряв терпение, Динго крепче лизнул хозяина. Молодой человек проснулся, открыл глаза и увидел рядом морду своего любимца.

– Ах, это ты!.. – разочарованно буркнул Томек и окончательно пришел в себя, убедившись, что в каюте совсем светло.

«В чем дело? – удивленно подумал Томек. – Мы должны были сняться с якоря на рассвете, а на судне до сих пор тихо и не чувствуется движения».

Томек выглянул в иллюминатор. Увидев светлую голубизну неба, встревожился еще больше. Почему «Сита» до сих пор у причала? Капитан Новицкий отличался пунктуальностью и на яхте строго придерживался раз заведенного порядка. Томек бросил взгляд на койку Джеймса Балмора, своего сожителя по каюте. Его койка была застлана так, будто он и не ложился вовсе. Томек вспомнил, что Джеймс с двенадцати ночи до четырех утра должен был стоять на вахте. По-видимому, Джеймс заснул и не разбудил смену.

– Не хотел бы я оказаться в его шкуре, – буркнул Томек и одним прыжком вскочил с койки.

Быстро одевшись, Томек в сопровождении Динго выбежал в коридор. Минуту спустя очутился на палубе. Осмотрелся вокруг, и необъяснимая тревога охватила его. Услышал тихий лай своего друга, Динго. Собака стояла у левого борта, рядом с лежавшей там одеждой. Томек подбежал к Динго и сразу же узнал зеленую курточку Джеймса. Насупил брови. Томек не любил хладнокровного и немного спесивого англичанина.

Тихо скуля, Динго внезапно оперся передними лапами о поручни фальшборта, словно пытался заглянуть за борт.

«Видимо, Джеймс хотел искупаться и полез в воду…» – подумал Томек. С тревогой в сердце он выглянул наружу. На расстоянии каких-нибудь двухсот метров от яхты зеленели берега небольшого кораллового островка. Там, на песчаном пляже у самого обреза воды, Джеймс Балмор занимался утренней зарядкой.

В первое мгновение Томек хотел было направиться в каюту капитана. Кроме Новицкого, там ночевали Смуга и старший Вильмовский. Достаточно было их разбудить, чтобы Джеймс получил от них изрядную головомойку за самовольную отлучку. Однако, прежде чем он дошел до двери каюты, им овладело чувство стыда. Несмотря на неприязнь, которую чувствовал Томек по отношению к Балмору, он не хотел быть ябедником. Вернулся обратно к борту судна. Стал давать Джеймсу знаки. Вскоре англичанин заметил его усилия. Махнул в ответ рукой и прыгнул в воду, намереваясь вплавь добраться до яхты.

В этот момент за спиной Томека послышался сердитый голос капитана Новицкого:

– Сто дохлых китов в зубы! Почему вахтенный не просигналил подъем?! Мы уже полчаса назад должны были сняться с якоря! Вахтенный, ко мне!

Прежде чем Томек успел что-нибудь сказать, на палубе появился Смуга.

– Где Балмор? – спросил он. – Балмор держал ночную вахту!

– Знаю! Сейчас я ему покажу кузькину мать, – с гневом ответил капитан. – Алло, а чья это одежда? Кого там за бортом высматривает Динго?!

– Не сердитесь, капитан, – примирительно сказал Томек. – Джеймс Балмор уже плывет к яхте… Если бы вы не проснулись так рано…

Тем временем Динго упорно пытался взобраться на фальшборт и тихо скулил.

– Что? Купаться ему захотелось во время вахты?! Честное слово, посажу его в карцер на хлеб и воду, – кипятился капитан.

– Тихо вы, оба! Смотрите! – вдруг воскликнул Смуга изменившимся от волнения голосом.

Перегнувшись через борт, он вглядывался в спокойную глубину моря. Лицо у Смуги побледнело. Заинтересованные возгласом Смуги, капитан Новицкий и Томек подбежали к нему. Смуга молча протянул руку вперед. Друзья посмотрели по направлению его руки и замерли от ужаса. На некотором расстоянии от яхты, на небольшой глубине, медленно двигалась серовато-голубая грозная тень, похожая сверху на вытянутое веретено. Форма головы, приплюснутая и вытянутая вперед, словно длинный клюв, треугольные плавники на спине, из которых передний был больше заднего, и крупные, широкие серповидные грудные плавники позволяли сразу же определить опасную хищную акулу.

Капитан Новицкий первый подумал о необходимости помочь беззаботно плывшему Джеймсу Балмору. Не говоря ни слова, капитан бросился в каюту и вернулся оттуда с заряженной винтовкой.

Увидев в руках капитана оружие, Смуга побледнел еще сильнее и тихо сказал:

– Ты с ума сошел?! Не стреляй, если хочешь сохранить парню жизнь! Он не должен знать, что ему грозит опасность!

– Надо предупредить Джеймса, он еще не заметил акулы! – взволнованно возразил Томек.

– Молчите и ведите себя спокойно, будто ничего не случилось, – настойчиво потребовал Смуга. – Спасти свою жизнь в таком положении может только человек, который не сознает грозящей ему опасности. Если Джеймс увидит акулу, то испугается и начнет плыть изо всех сил. Станет производить резкие движения, которые, как мне приходилось слышать, только способны привлечь внимание акулы.

– Так что же, будем просто смотреть на трагедию?! – с дрожью в голосе спросил Томек.

– В данном случае с одного выстрела акулу не убьешь. А раненая акула будет еще опаснее. Если она не голодна – не нападет. Здесь много рыбы…

– Если бы у Балмора был нож, он мог бы защищаться, – понуро сказал капитан Новицкий.

– Никто не сможет подплыть к акуле так близко, чтобы левой рукой схватить за нижний грудной плавник, а правой разрезать ей брюхо. Да и самое лучшее лезвие ножа не пробьет твердой шкуры акулы, – ответил Смуга.

Они умолкли, а тем временем Балмор, совершенно не подозревая о грозящей ему опасности, спокойными взмахами рук рассекал воду и постепенно приближался к судну. До борта яхты оставалось не больше сорока метров. Акула двигалась вслед за юношей. Она делала широкие круги, постепенно уменьшая расстояние, отделявшее ее от легкомысленного пловца.

– Смотрите, смотрите! Вон налево! Вторая акула… – в ужасе прошептал Томек.

– Вижу… – тихо сказал Смуга.

– Теперь Джеймсу не уйти… – мрачно буркнул капитан.