– Благодарю вас за полезные сведения, хотя мы и не намерены совершить путешествие в глубины Азии. Вскоре мы прямо из Индии вернемся в Европу, где у нас множество срочных дел, – ответил Томек.
– Откуда ты можешь знать, сагиб, какая судьба ждет тебя впереди, – задумчиво сказал индиец. – Человек подобен листу дерева, несомому ветром, с той только разницей, что вместо ветра действуют таинственные силы, предначертавшие судьбу человека. Поэтому ты не можешь знать, что может случиться через минуту и не придется ли тебе идти совсем в противоположную сторону, чем ты задумал.
Пораженный таинственным смыслом слов раджпута, Томек хотел попросить разъяснений, но ему помешал боцман, показывая на слоненка, который, отведя в сторону свой маленький хобот, пытался добраться пастью до соска матери. На этом многозначительная беседа с раджпутом прервалась, так как тот повел их прямо во дворец.
Дворец внутри был обставлен с роскошью, которую можно встретить только на Востоке. В покоях и на галереях были мозаичные полы, мраморные наличники окон украшала искусная ажурная резьба, а стены и потолки покрывали фрески и арабески. Тишина, господствовавшая в жилых помещениях дворца, прерывалась журчанием воды в фонтанах, бьющих посреди выложенных мрамором бассейнов. Эти бассейны, заполненные ароматной водой и окруженные пальмами, вызывали желание искупаться.
Магараджа Алвара ожидал гостей в большом зале, стены которого украшала искусная лепка цветов и голов диких животных с глазами из драгоценных камней. В стороне, посреди тенистого садика из экзотических пальм, находился выложенный терракотой бассейн с небольшим островком, на котором как бы притаилась пантера, изваянная из черного мрамора. Из ее пасти, глаз и ушей били струи ароматной воды.
Путешественники остановились у входа, и шедший впереди великий раджпут громогласно провозгласил:
– Друзья великого шикарра Смуги, бесстрашные охотники на диких зверей, благородные сагибы: Анджей Вильмовский, Томаш Вильмовский и Тадеуш Новицкий.
Среди собравшихся воцарилась тишина. Все повернули головы в сторону столь торжественно представленных гостей. Великий раджпут, бывший одновременно придворным церемониймейстером, подвел их к возвышению, покрытому тигровыми шкурами. На этом возвышении, как на троне, сидел Манибхадра[62] – магараджа Алвара.
Манибхадра медленно поднялся навстречу гостям. Отвесив низкий поклон, он скрестил руки на груди. Крупная алмазная брошь, придерживающая небольшой цветной султан на белой чалме, блеснула голубоватыми огоньками. Блестели и бриллиантовые запонки на длинном, достигающем колен сюртуке. За расшитым драгоценными камнями и жемчугом красным парчовым шарфом, которым был опоясан магараджа, сиял длинный кинжал в украшенных перламутром ножнах. Рукоятка кинжала была осыпана алмазами, а на самом ее верху горел огромный кровавый рубин. Длинные, свободные, белые, как и сюртук, брюки спускались к мягким, расшитым золотом башмакам с загнутыми вверх носками. Тяжелая золотая цепь на шее – символ власти – и бриллиантовые кольца на пальцах рук дополняли необычайно богатый наряд магараджи.
Магараджа выпрямился и окинул гостей дружеским взглядом. Это был мужчина лет сорока, со смуглым лицом и черной, как вороново крыло, короткой бородой. На чистом английском языке он произнес:
– Приветствую вас как дорогих гостей, о прибытии которых меня предупредил шурин[63] пандит Давасарман. Я рад, что вы прибыли накануне великой охоты на тигров. Несмотря на то что вы принадлежите к числу знаменитых звероловов, я думаю, и наша скромная охота станет для вас приятным развлечением и отдыхом после длительного, изнурительного путешествия. Позвольте вас представить моей супруге, рани[64] Алвара, которая весьма благосклонно относится к вашему другу шикарру Смуге.
Магараджа слегка поклонился, обращаясь в сторону соседнего возвышения. Звероловы в молчании восхищались необыкновенной красотой молодой и гибкой, как тростник, княгини. Она глядела на них, словно сквозь сон, своими миндалевидными глазами бледно-голубого цвета. Улыбалась красными и нежными, как лепестки розы, губами. Коротенькая голубая блузка, покрытая златоткаными орхидеями, была застегнута тремя алмазными пуговицами и не закрывала видневшуюся выше сари полосу обнаженного тела, подобного светло-коричневому бархату.
Сари княгини наглядно свидетельствовало об огромном богатстве магараджи и было подлинным произведением искусства известных во всем мире джайпурских ткачей. Расшитый золотом голубой муслин горел от алмазов, как горит вечернее небо, усеянное мигающими звездами. Легкое сари, уложенное на бедрах широкими складками, свободно касалось стоп княгини. Один конец богатого наряда переходил сзади в длинный трен[65], тогда как второй был переброшен через левое плечо. По обычаю пурдах, которому подчиняются все высокопоставленные индийцы, то есть запрету показывать лицо чужим мужчинам, княгиня поддерживала правой рукой свисающий с левого плеча уголок сари и прозрачным муслином кокетливо закрывала лицо от взглядов гостей. Пальцы обеих рук княгини украшали драгоценные кольца, в ушах были продеты большие серповидные серьги с алмазами. Подобно своему царственному супругу, она носила на шее тяжелую золотую цепь. В гладко зачесанные назад черные волосы была вколота живая белая орхидея, что делало княгиню похожей на экзотический цветок.
Маленькие ступни княгини в золотистых сандалиях опирались на спину лежавшего перед ней большого гепарда, желтоватая шерсть которого пестрела частыми темными пятнышками.
За княгиней стояли молодые служительницы. Они с помощью золотых шнуров приводили в движение большие пункхасы, то есть веера из разноцветных перьев, свисающие с потолка.
Вильмовский, а вслед за ним боцман и Томек сделали шаг по направлению к красавице-княгине и отвесили ей глубокий поклон.
– Мой брат, пандит Давасарман, просил меня позаботиться о вас во время его отсутствия, поэтому будьте моими дорогими гостями, – сказала княгиня тихим, мелодичным голосом. – Я много слышала о ваших необыкновенных приключениях. Вы, по-видимому, тот храбрый молодой зверолов, который всюду завоевывает дружбу людей и приручает даже диких животных?
Третий род семейства кошек, охотничьи леопарды, или гепарды, представляет для зоолога большой интерес в том отношении, что является соединительным звеном между кошками и собаками. Латинское название гепарда – Cynailurus – как нельзя лучше характеризует этого зверя; он в самом деле – полусобака и полукошка. Его мех своей пестротой похож на шкуру леопарда, но своей жесткостью напоминает мех собаки. Голова гепарда, с ее низкими, широкими ушами, походит на кошачью, но длинные ноги с высунутыми наружу тупыми ногтями – собачьи, а хвост опять напоминает кошку. Хитрость и лукавство, присущие кошачьей породе, соединены в нем с добродушием, миролюбием и понятливостью собаки. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)
Говоря это, княгиня взглянула на Томека. Молодой человек под испытующим взглядом княгини смутился. Он не был уверен, подобает ли ему вести беседу с княгиней, потому что в Индии обычно женщины не принимают участия в беседах мужчин. Княгиня ободряюще улыбнулась Томеку и добавила на хорошем английском языке:
– Шикарр Смуга мне поведал, как мужественно вы бились в Мексике, чтобы защитить свою юную австралийку. Скажите, она в самом деле так красива, как мне рассказывали?
Томек покраснел, потому что княгиня назвала Салли «его австралийкой». Слушая слова княгини, боцман развеселился, поскольку и он часто дразнил Томека по поводу Салли. Воспользовавшись теперь минутным замешательством друга, боцман охотно вмешался в беседу:
