Они содрогались от страха — но они действовали.

Мальчиков будут перевозить в специальных трансконтинентальных автобусах может, подкупить кого-то из шоферов? Или завербовать? Может, удастся испортить двигатель или колеса? Молодежь будут перевозить и в поездах — может, перевести где-нибудь стрелку? Или попробовать отравить питьевую воду?

Но и другая сторона была настороже. Поезд с мальчишками шел на запад; в нем сидел или над ним летел человек, чьим единственным заданием было проследить за безопасностью путешествия. Внутренним зрением этот человек обозревал окрестности и исследовал побуждения каждого, кто находился в радиусе многих миль от его подопечных.

Быть может, кому-то из мальчиков и не удалось бы добраться до Шасты, если бы врагов свободы не застали врасплох. Ибо порок несет в себе недостаток: он не бывает по-настоящему умным. В самих его побудительных причинах кроется слабость. Спорадические попытки помешать мальчикам добраться до Шасты не имели успеха. Братья перешли в наступление, и меры, предпринятые ими, были более решительны и разумны, чем у их противников.

В лагере плотный заслон окружал всю территорию национального парка горы Шасты. По совету Старейшего братья установили круглосуточный патруль, чтобы не допустить проникновения злобных и низких духом. Лагерь тоже подвергся проверке. Двух членов лагерного совета и десятка два мальчишек пришлось отправить домой, ибо после обследования оказалось, что их души уже испорчены. Мальчишкам не сообщили истинной причины отправки, а привели какие-то вполне правдоподобные объяснения.

На первый взгляд лагерь ничем не отличался от сотен других скаутских лагерей. Проводились обычные курсы по ориентации в лесу. Как обычно, собирались суды чести, чтобы проэкзаменовать кандидатов. Вечерами, как водится, пели песни у костров, а перед завтраком делали зарядку. И почти не ощущалось, что здесь придавали чуть более серьезное значение клятве и законам скаутской организации.

Каждый мальчик в течение лагерной смены хотя бы на одну ночь уходил в поход. Группами по пятнадцать-двадцать человек они отправлялись утром в сопровождении члена совета, то есть одного из братьев. Мальчики несли свернутые одеяла, рюкзаки с припасами, фляжки, ножи, компас и маленький топорик. Ночевали они на берегу горной речушки, куда стекали Ледниковые воды, и под шум ее бурных вод ужинали.

Фил вышел в поход с одной из таких групп в первую же неделю лагерной смены. Он повел мальчиков по восточному склону горы, чтобы держаться как можно дальше от обычных туристских тропинок.

После ужина все уселись у походного костра. Фил рассказывал ребятам о восточных праведниках и их чудесных способностях, о святом Франциске и птицах. Как раз посреди одного из рассказов в круге света, отбрасываемом костром, появился человек.

Вернее, не только человек. Они увидели старика, одетого так, как мог бы одеться Дэви Крокетт. По бокам его шли звери; слева — горный лев, он заворчал при виде огня; а справа — олень с ветвистыми рогами, спокойно глядевший на ребят своими кроткими карими глазами.

Кто-то из мальчиков испугался, но Хаксли тихонько предложил ребятам потесниться и дать место новоприбывшим. Они немного помолчали; детям нужно было время, чтобы привыкнуть к присутствию животных. Наконец один из ребят робко погладил огромную кошку, а лев перевернулся на спину и выставил напоказ брюхо. Мальчик поднял глаза на старика и спросил;

— А как его зовут, мистер…

— Эфраим. Его зовут Свобода.

— Ого, да он совсем ручной! Как вы его приручили?

— Он читает мои мысли и верит мне. Многие звери относятся к тебе дружелюбно, если они тебя знают. И многие люди тоже.

Мальчик удивился:

— Как же он может читать ваши мысли?

— Это нетрудно. Ты тоже можешь читать его мысли. Хочешь, научу прямо сейчас?

— Господи Боже!..

— Погляди-ка мне в глаза. Хорошо! А теперь взгляни на него.

— Ой… ой… правда могу!

— Конечно, можешь. И мои мысли можешь читать. Я ведь не говорю вслух, ты заметил?

— И правда не говорите. Я читаю ваши мысли!

— А я твои. Несложно, верно?

С помощью Фила всего за час Хоу научил ребят общаться путем передачи мысли. А потом, чтобы успокоить мальчишек, целый час рассказывал им истории, составлявшие важную часть их учебной программы. Он помог Филу уложить ребят спать и ушел в сопровождении зверей.

На следующее утро перед Хаксли сразу же предстал юный скептик:

— Скажите, тот старик с пумой и оленем — они мне приснились?

— Приснились?

— Вы же читаете мои мысли!

— Конечно. А ты читаешь мои. Иди и расскажи всем мальчикам об этом.

Перед возвращением в лагерь Хаксли посоветовал ребятам не рассказывать о своих приключениях тем, кто еще не ходил в ночной поход, но между собой и с другими посвященными общаться телепатическим способом, чтобы приобрести навыки.

Все шло хорошо, пока одному мальчику не пришлось вернуться домой: ему сообщили о болезни отца. Старшие не хотели стирать из его разума вновь приобретенные знания, но за ним внимательно следили. Через какое-то время мальчик проболтался, и противники почти сразу же узнали обо всем. Хоу отдал приказ усилить телепатический патруль.

Патрулю удавалось не пропускать в лагерь злоумышленников, но он был не слишком многочислен, не мог уследить за всем. Однажды глубокой ночью с подветренной стороны лагеря начался лесной пожар. Рядом с местом загорания никого не оказалось; совершенно очевидно было, что пользовались телекинезом.

Но если, управляя материей на расстоянии, можно содеять зло, то так же можно его и исправить. Моултон усилием воли потушил пожар.

На какое-то время враг, казалось, оставил попытки причинить мальчикам физический вред. Но враг не сдался. Однажды к Хаксли в панике обратился один из малышей, умоляя его немедленно прийти к ним в палатку: командир их отряда заболел. Фил обнаружил парнишку-командира в истерическом состоянии; соседи по палатке держали его, чтобы он не поранился. Он пытался перерезать себе ножом горло и пришел в безумную ярость, когда один из мальчиков схватил его за руку. Хаксли быстро оценил ситуацию и вызвал Бена.

— Бен! Немедленно приходи. Ты мне нужен.

Коуберн промелькнул в воздухе и влетел в палатку. Фил успел только уложить мальчика на койку и начал приводить его в состояние транса. Ребята, взволнованные происшедшим, не сразу осознали, что доктор Бен летел — ведь сейчас он, как и все люди, стоял рядом с их наставником.

Бен соединился с разумом Фила, не давая мальчикам подключиться к их связи.

— В чем дело?

— Они добрались до него… и чуть не погубили, черт их побери!

— Как?

— Завладели его разумом. Пытались заставить его покончить с собой. Мне удалось разорвать этот контакт. И как ты думаешь, кто пытался его уделать? Бринкли!

— Не может быть!

— Точно. Ты оставайся здесь, а я поищу Бринкли. Скажи Старейшему, чтобы присматривали за веема ребятами, владеющими телепатией. Как бы до них не добрались прежде, чем мы обучим их приемам самообороны.

И он удалился; мальчики так и не поняли, видели они левитацию или нет.

Хаксли не успел далеко улететь; он еще набирал скорость, когда в голове у него зазвучал знакомый голос:

— Фил! Фил! Подожди меня!

Он чуть притормозил. Маленькая фигурка подлетела к нему и схватила за руку.

— Как хорошо, что я не прерываю связь с вами обоими! Ты бы удрал разбираться с этим грязным старым козлом без меня.

Он попытался быть строгим:

— Если бы я думал, что ты мне понадобишься, Джоан, я бы тебя позвал.

— Вздор! И чушь собачья! Ты можешь попасть в беду, если будешь разбираться с ним в одиночку. А кроме того, я непременно столкну его в яму.

Он вздохнул и, сдаваясь, сказал:

— Джоан, милая, ты такая кровожадная девушка, что придется тебе пройти десять тысяч перевоплощений, прежде чем ты достигнешь блаженства.