Я соблазнился на «матушкин» вишневый пирог с мороженым. Хэйзел заказала то же самое, но в то время как я добирал ложечкой последние крохи пирога, она лишь рассеянно ковырялась в своем куске. Я заметил:

– Юная леди, ты не встанешь, пока не доешь все, что лежит у тебя на тарелке.

– Ричард, я не могу!

– Не могу и я побить тебя на людях!

– Ну так и не бей!

– Я и не хочу. Но не сдвинусь с места, пока ты не съешь всего. Даже если ради этого придется переночевать на стуле.

Хэйзел довольно непристойно выразилась обо мне, о Джефферсоне Мао и о вишневом пироге, но после этого все же съела его.

В тринадцать тридцать пять мы уже оказались перед входом в компьютерную зону Комплекса. Юноша у турникета продал нам билеты за две кроны сорок фартингов и сообщил, что следующая экскурсия начнется через несколько минут. Он проводил нас в зал ожидания, закрытое помещение со скамейками и игровыми автоматами. В зале, кроме нас, находилось еще десять-двенадцать человек. Почти все они были в фесках. К началу экскурсии набралось около двадцати желающих.

Мы поплелись за одетым в форму гидом (или стражем, поскольку форма была полицейской). Путешествие длилось бесконечно долго и оказалось до одури неинтересным. К этому времени я уже порядком устал, а присесть было абсолютно негде. На каждой остановке наш гид выпаливал заученные пояснения, а, впрочем, может, и не выученные до конца, поскольку даже я мог заметить элементарные ошибки, вовсе не будучи инженером по телеуправлению.

Но придираться к его ляпсусам не входило в мою задачу. Предстояло сыграть роль зануды, предварительно отрепетированную под руководством моего дружочка-конспиратора.

Во время одной из остановок гид стал объяснять, что телеуправление и технический контроль на всем пространстве Луны децентрализованы. Во всех географических районах собственная система управления водоснабжением, канализацией, подачей горячей воды, работой транспорта и так далее, однако все, что там делается, подается на мониторы, расположенные здесь, «вот на тех консолях, обслуживаемых специальным техническим персоналом».

Я прервал его тираду:

– Добрый человек, сдается мне, вы в этом деле новичок? В «Британской Энциклопедии» ясно сказано, что все функции управления на Луне сосредоточены в руках гигантского компьютера. Мы как раз и приехали на него поглазеть, а вовсе не на задницы юных клерков, сидящих за мониторами!

Так что давайте показывайте нам его. Мы желаем видеть «Холмса-IV», тот гигантский компьютер!

Гид ответил с профессиональной улыбочкой, не сумев все же удержаться от презрительного взгляда, отражающего естественное восприятие «земляного червя» лунианином.

– Ваша информация устарела. Да, когда-то так было, но с тех пор прошло более пятидесяти лет. Сейчас здесь все модернизировано и децентрализовано.

– Молодой человек, вы что, спорите с «Британской Энциклопедией»?

– Я сообщаю вам простую истину. А теперь пройдемте дальше и…

– А что же случилось с тем гигантским компьютером? Если его теперь не используют… Вы так ведь сказали?

– Что? Взгляните на дверь позади вас. Этот компьютер находится за ней.

– Ну так пойдемте и поглядим на него!

– Ну что вы все дудите в одну дуду? Это всего лишь древняя реликвия, символ нашей великой истории, но не больше. А если так жаждете его увидеть, обратитесь к Президенту Университета Галилео и предъявите ваши претензии. А он пошлет вас подальше! Ну, а теперь давайте пройдем в другую галерею.

Хэйзел не «прошла» с нами, а я, свято следуя ее инструкциям, продолжал забрасывать гида идиотскими вопросами, забегая вперед и не давая ему оглядываться. А когда мы (очень не скоро) описали наконец полный круг и вернулись в тот же отсек, Гвен уже шла впереди вместе со всей группой!

Теперь я держался молчаливо, не заговорив и тогда, когда мы покинули Комплекс и направились в метро. Но и на платформе я заговорил, лишь увлекши ее в сторону от чужих ушей.

– Как прошло дело?

– Без осложнений. Замок на двери оказался известной мне конструкции.

Спасибо тебе: ты здорово запудрил ему мозги, пока я возилась с замком.

Спектакль разыграл неплохой, мой милый!

– Ну, а ты нашла то, что искала?

– Надеюсь. Я буду знать больше, когда папа Мэнни просмотрит снимки.

Но там всего лишь огромное заброшенное помещение, набитое допотопной электроникой. Я сняла всю ее почти в двадцати ракурсах со стереоскопической регулировкой. Может, и не совершенной, но все же хоть такой: я в ней раньше практиковалась.

– Так что же, с этим вопросом пока что покончено?

– Да, пожалуй, почти полностью, – ответила она почему-то упавшим голосом.

Я быстро взглянул на Гвен и увидел, что глаза ее полны слез.

– Почему, дорогая? В чем дело?

– Н-ни в чем!

– Скажи мне!

– Ричард, он там!

– Кто?

– Он спит там. Я знаю, я смогла его ощутить! Адама Селена…

Вагон-капсула резко затормозил на подходе к станции, и, к моему облегчению, на ее последнюю реплику можно было не отвечать. Из-за переизбытка пассажиров в капсуле поговорить не пришлось. К тому времени, когда мы достигли Луна-Сити, моя любимая уже успокоилась, и я мог не вдаваться в обсуждение темы Селена. Тем более что и толчея на улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.

Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других поселений набиваются сюда за покупками, а в эту субботу еще добавились шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.

От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити и оказались прямо перед «Стариной Монтгомери». Я уже собирался обойти супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.

– Что? В чем дело, милая?

– Твои брюки!

– Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!

– Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.

– А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».

– Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.

(По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога – это моя личная проблема…) – Олл райт! – согласился я. – Но давай купим то, что висит поближе к дверям.

Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.

Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:

– Ты стал франтом, мой милый!

Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.