Я изо всех сил пытался убедить Гвен, что верю каждому ее слову, в то время как не верил ничему, считая ее утверждения абсолютной нелепицей. Я знавал одного малого, психически вполне здорового, но женатого на женщине, помешавшейся на астрологии. Она проедала плешь каждому встречному, выясняя, под каким знаком тот родился. Такие антисоциальные завихрения куда более докучливы, чем милые фантазии Гвен!

А тот человек выглядел вполне счастливым. Его жена, невзирая на «дырочку в голове», была великолепной хозяйкой, весьма привлекательной женщиной и, как он считал, в постели могла дать фору Рэнджи Лил! Так стоило ли волноваться из-за ее навязчивой идеи? Пусть себе тешится, даже если это и раздражает других людей. А он не ощущал никакого интеллектуального дефицита в доме, поскольку имел полный физический комфорт.

Облегчив признанием душу, Гвен вскоре заснула, я последовал ее примеру, и мы крепко проспали весь долгий остаток счастливой ночи. Я проснулся отдохнувшим, бодрым, готовым сразиться даже с гремучей змеей, причем дав ей фору в первых два удара!

(Или готовым съесть гремучую змею!) В понедельник следовало начать поиски квартиры. Как правило, я вне дома ел не раньше ленча, ибо, на мой взгляд, завтрак должен предшествовать встрече человека с внешним миром. Вот это и есть вполне убедительный, хотя и не единственный аргумент в пользу брака! Для завтрака дома имеется много и других резонов, но когда муж побуждает жену готовить завтраки, это становится прекрасным стратегическим приемом укрепления брака.

Когда я совсем уже проснулся, то осознал, что мы могли бы получить завтрак прямо в номер. В самом деле? Во сколько начинает работать здешняя кухня? И который сейчас час? Я прочел меню на табло кухонного лифта и приуныл. Не то.

Почистив зубы, приладив ногу и натянув штаны (заодно осознав, что при нынешнем состоянии своих финансов я вряд ли могу купить себе новую одежду, хотя мои брюки уже достигли «критической отметки»), я увидел, что Гвен уже проснулась.

Она приоткрыла один глазок.

– Мы с вами знакомы?

– Встречались в Бостоне, но не были представлены друг другу… И тем не менее я хотел бы угостить вас завтраком, это очень оживляет. Так что же нам делать? Этот спальный мешок предлагает только нечто, именуемое «полным кофе»[35], зато внешний простор обещает кое-что посодержательней. Если бы ты проявила добрую волю, мы бы тихонько поползли в «Слоппи Джо».

– Давай обратно в постель!

– Женщина, ты пытаешься отобрать у меня жизненную страховку? Решай:

«Слоппи» или чашку чуть теплого растворимого кофе, железную булочку и стакан синтетического апельсинового сока в качестве роскошного завтрака в постели?

– А ведь кто-то обещал мне вафли каждое утро? Это ты обещал! Ты обещал!

– Обещал. У «Слоппи Джо». Я именно туда и собираюсь. Идешь со мной?

Или заказывать тебе фирменный завтрак «Раффлз»?

Гвен стала ворчать и стонать, обвиняя меня в неописуемых прегрешениях и желая мне достойной кары, одновременно, впрочем, проворно вскочив с постели, приняв душ, наложив макияж и одевшись. Она выпорхнула из освежителя, одетая «с иголочки» все в тот же наряд, который был на ней уже три дня!

Да, у нас было новенькое «исподнее», мы приняли горячий душ, очистили мысли и привели в порядок ногти, но она была свежа, как майский день, а я выглядел как свинья, медленно бредущая из луж. Впрочем, это должно бы больше волновать ее, чем меня. Мне было так славно проснуться и увидеть ее рядом! И идти с ней рядом. Во мне все так и искрилось от счастья!

Когда мы вышли из номера «Л», она взяла мой локоть и прижала к себе.

– Мистер, спасибо, что пригласили меня на завтрак.

– Всегда к вашим услугам, девушка! Так в какой же комнате обретается Билл?

Он вдруг посерьезнела.

– Ричард, мне не хочется, чтобы вы встречались с Биллом прежде, чем мы позавтракаем…

– Фу… Но я вовсе не собираюсь заставлять его долго дожидаться завтрака. Вряд ли мне это доставит удовольствие. Но не обязательно иметь его перед глазами. Я возьму столик на двоих, а он пусть сидит хоть на кассе.

– Ричард, ты просто мягкосердечная размазня! И я люблю тебя!

– Не смей называть меня размазней! Сама такая! Кто осыпал его деньгами?

– Я, но это было ошибкой, и я забрала их назад. Больше такого не будет.

– Ты взяла назад только часть.

– Взяла то, что осталось, и хватит попрекать меня этим! Я была идиоткой, Ричард. Вот и все!

– Да ладно, забудем об этом. Так это и есть его комната?

Но Билла там не оказалось. Портье подтвердил, что мы стучались напрасно: постоялец удалился с полчаса назад. Мне показалось, что Гвен вздохнула с облегчением. Я, пожалуй, тоже. Наш «трудный ребенок» начинал осложнять нам жизнь. Но я напомнил себе, как он спас тетушку Лилибет, и постарался подумать еще о чем-нибудь хорошем, связанном с ним.

Через несколько минут мы вошли в местный филиал закусочных «Слоппи Джо». Я огляделся в поисках свободного столика на двоих и почувствовал, как Гвен сжала мне локоть. Я посмотрел на нее, а потом туда, куда был направлен ее взгляд.

Около кассы стоял Билл, плативший по счету. У него в руке была купюра в двадцать пять крон. Мы замерли. Повернувшись, он увидел нас и явно захотел улизнуть. Но в любом случае он вынужден был пройти мимо нас.

Мы вышли с Биллом наружу, чтобы не привлекать внимания посторонних.

Гвен смотрела на него с отвращением.

– Билл, где ты взял эти деньги?

Он поглядел на нее и отвел глаза.

– Они мои!

– Да ерунда! Ты покинул Голден Рул без единого фартинга. Эти деньги ты получил от меня и утаил их вчера, солгав, что потратил. Билл упрямо и злобно молчал. Я сказал:

– Билл, вернись в свою комнату. После завтрака мы к тебе зайдем. И мы хотим услышать правду.

Он посмотрел на меня с откровенной ненавистью.

– Сенатор, это не ваша забота!

– Посмотрим. Возвращайся в «Раффлз». Пошли, Гвен!

– Но я хочу, чтобы Билл вернул деньги. Сейчас!

– После завтрака. Давай на этот раз сделаем по-моему. Ты идешь?

Гвен умолкла, и мы вернулись в кафе. Я постарался, чтобы мы не обсуждали поведение Билла. Некоторые темы могут заставить свернуться желудочный сок!

Через тридцать минут я спросил:

– Еще одну вафлю, родная?

– Нет, спасибо, Ричард, с меня хватит. Они не так вкусны, как твои.

– Это потому, что я обыкновенный гений. Ну, давай закругляться. Нам следует заняться Биллом. Мы что, заживо снимем с него шкуру или отобьем до состояния стэйка?

– Я допрошу его на дыбе. Знаешь, Ричард, жизнь потеряла частицу прелести, когда «наркотики правды» сменили пыточные колодки и раскаленное железо!

– Моя любимая, ты кровожадная маленькая ведьма. Еще кофе?

– Ты слишком мне льстишь… Нет, больше не надо кофе, спасибо!

Мы вернулись в «Раффлз», прошли к номеру Билла и, не достучавшись, вернулись к портье. Тот мизантроп, с которым я вчера имел дело, сегодня снова дежурил. Я спросил:

– Вы знаете что-нибудь об Уильяме Джонсоне из комнаты «КК»?

– Да. Минут тридцать назад он забрал свой взнос за комнату и отбыл.

– Но ведь за номер платила я! – вскричала Гвен.

Портье остался невозмутимым.

– Госпожа, я знаю, что уплатили вы. Но мы возвращаем взнос при возврате ключа. Нам не важно, кто оплатил номер. – Он дотянулся до полки и извлек ключ-пластинку «КК». – Был уплачен взнос за этот магнитный ключ, и кто бы его ни вернул, даже нашедший ключ просто на улице, может получить деньги, а владелец должен снова платить за право входа в свой номер.

Я крепко сжал локоть Гвен.

– Достаточно. Если он покажется снова, дайте нам знать, ладно?

Комната «Л».

Он внимательно посмотрел на Гвен.

– А вы разве не желаете снова получить комнату «КК»?

– Нет.

Тогда он переключился на меня.

– Вы сняли «Л» на одну персону. Если там будут жить двое, потребуется доплата.