На этом мы распрощались. Лучше бы мне с ней не разговаривать. Теперь я расстроилась сильнее прежнего. Оказывается, Максим не просто совершенно по-глупому со мной поругался, но к тому же еще от меня и скрывается!

Так хотелось позвонить ему и все объяснить, но именно этого я сделать не могла, и беспокойство мое росло. Надо обязательно его поймать до отъезда в командировку!

Глупо-то глупо, но с какой целью он завел второй мобильник? Вернее, сам по себе факт ничего особенного в себе не таил. У Максима множество деловых переговоров. Второй телефон не помешает. Но вот то, что я про него даже не подозревала…

До этого самого момента я была уверена, что знаю про своего любимого все, и гораздо больше, чем его мама. Разговор с ней мою уверенность по сему поводу сильно поколебал. Если только Максим вчера, разозлившись на меня, не завел себе новый мобильник специально, чтобы я помучилась. Тоже, конечно, не очень красиво с его стороны, учитывая, в каком я сейчас нахожусь положении. Но я предпочла бы, чтобы дело обстояло именно так. Ведь это значит, что он сошел с ума от ревности. То есть любит меня и дорожит нашими отношениями. Если же второй телефон появился у него давно и он не удосужился дать мне номер… Нет, о таком не хотелось даже думать…

Для отвлечения мы с Люськой стали смотреть телевизор. Все подряд. Какие-то сериалы, новости… Так под телевизор и заснули в обнимку.

Разбудил меня телефон. Максим! Нашаривая спросонья трубку, я одновременно пыталась сообразить, что сейчас скажу ему. Однако это, конечно же, оказался Бахвалов!

— Вы? — разочарованно пробормотала я.

— Что, не вовремя?

— Вообще-то мы уже спали.

— Вообще-то сейчас всего-навсего десять часов, — сказал он. — Специально торопился, чтобы не поздно вернуться. Или вы плохо себя чувствуете?

То ли мне показалось, то ли в его голосе послышалась тревога.

— Температуры нет? — продолжил расспрашивать он.

Далось ему мое здоровье.

— Нет. И студень я тоже не ела.

— Какой студень?

— Мне все советовали есть студень. Чтобы кости после вашего шкафа скорее срослись.

— Намекаете, что я должен сейчас съездить и купить?

— Почему бы и нет, — решила похулиганить я и в предвкушении, как он сейчас начнет изворачиваться, умолкла.

— Нет проблем, — неожиданно согласился он. — Только придется вам еще полчасика меня подождать.

— Ладно, Бахвалов, свободны. Я пошутила. Другой бы на его месте вздохнул с облегчением, а он говорит:

— Ну уж нет. Я прямо чувствую, как вам студня хочется. И шкаф, как ни крути, все-таки мой был. В общем, поехал, а вы ждите.

Не успела я по новой возразить, он уже отключился, а бумажку с его номером мама во время уборки куда-то переложила.

Мне даже стало его немножко жалко. Жизнь-то он мне изрядно попортил, однако вышло это у него скорее несознательно, а вот расплачивается теперь сознательно и по полной.

Впрочем, я весьма быстро успокоилась. Ничего, зато у меня теперь будет студень, который мне так настойчиво рекомендовали.

Второй раз Бахвалов мне снизу звонить не стал, а попросту ворвался в квартиру, видимо исходя из соображения, что я и так его жду.

В руках, по моим прикидкам, у него было многовато пакетов для одного студня. Я не ошиблась.

— Ковыляйте, лиса Алиса, на кухню, — бросил он мне. — Сейчас будем кормить вас до отвала.

Люська радостно залаяла и первой ринулась на кухню.

— Собак это не касается, — сказал ей Бахвалов. — Я завтра должен вернуть тебя в том же весе, что принял. Будь сознательной и помни: у тебя выставка.

Пока я добралась до кухни, Бахвалов успел расставить содержимое пакетов на столе. Я ахнула. Три контейнера с разными салатами. Огромное блюдо со студнем (интересно, где это их прямо с блюдами продают?), еще одно блюдо — с заливной осетриной. Нарезанная квадратиками кулебяка с грибами. И прозрачные стаканчики с красным желе. Бахвалов возился у раковины.

— Послушайте! — воскликнула я. — Если я все это сейчас съем, меня тоже на выставку не возьмут!

— Во-первых, вы не собака, — по-прежнему стоя ко мне спиной, откликнулся он, — а во-вторых, если даже пару кило прибавите, вам не помешает. Слишком худая.

— Это на чей же взгляд?

— На мой, естественно.

Он резко повернулся. Я ахнула. В руках он держал мою вазу, в которой еще недавно стоял букет Максима. Теперь в ней красовались огромные ярко-желтые хризантемы. Потрясающе красивые! Но где же прежний букет?

— Куда вы дели розы?

— Выбросил, — невозмутимо сообщил он. — Как я и предположил вчера, они завяли.

— Зачем? Как вы смели их выбросить?

— Что же еще с ними делать? А вазы я у вас другой не нашел. Впрочем, если они вам так дороги, можете их засушить. — Он вытащил букет из помойного ведра и скорбно покачал головой: — Нет, гербария тоже не получится. Лепестки все осыпались. Говорил же: неудачные цветы.

Ругаться с ним? Но розы уже все равно не вернешь. Выкинуть в ответ его цветы? Но они ведь такие красивые и совершенно не виноваты, что их купил такой дурак. К тому же именно в этот момент мне ужасно, до рези в желудке, захотелось студня. Даже рот слюной наполнился. Наверное, этого и впрямь мои кости требуют.

Студень с хреном! Полцарства за студень с хреном! И, вместо того, чтобы устроить Бахвалову скандал, я спросила:

— А хрен вы, надеюсь, купить догадались? Он ошалело посмотрел на меня, затем, напыжившись от гордости, объявил:

— Естественно. Две банки на выбор. Один со сливками, другой наш обычный, ядреный, российский. Я его больше люблю.

— А мне без разницы, — плюхнулась я за стол. — Главное, чтобы был.

Верьте не верьте, мы сходу слопали полблюда! Причем Бахвалов наворачивал наряду со мной, хотя кости у него в полном порядке.

— Хорош студенек! Отлично делают, — жуя, нахваливал он. — Это у нас тут поблизости, в ресторанчике. Я у них постоянный клиент. Не забыть бы завтра им блюда вернуть. Кстати, еще возьму.

Я на миг отвлеклась от еды.

— Бахвалов, сколько с меня за всю эту роскошь?

— Обижаете. Я никогда не позволяю женщинам платить за себя, когда приглашаю их в ресторан. Вот и считайте, что я вас пригласил, только, ввиду вашего состояния, с доставкой ресторана на дом.

— Выходит, у нас свидание?

— А вы против? — Он с наглой улыбкой смотрел на меня.

— У меня выхода нет, — нашлась я. — Иначе ведь вы все это унесете, а я еще не наелась.

— Да-а, аппетит, я заметил, у вас неплохой. Но мне это даже нравится. Кстати, — хлопнул он себя полбу, — заговорили вы меня совсем. Про вино забыл! Вот.

И он открыл бутылку бордо.

— Это тоже вам будет для здоровья очень полезно. Улучшает обмен веществ.

— Если в меру, — подхватила я. — А если переборщить, то можно и вторую ногу сломать.

— За этим я прослежу.

Люська тоже уминала холодец, и кулебяку, и даже желе от заливной рыбы. Саму рыбу я ей давать побоялась — вдруг косточка попадется.

— Слушайте, Алиса, вам не кажется, что это создание уже слопало больше своего веса? — вдруг заволновался Бахвалов. — Лопнет еще. Что я завтра отдавать хозяевам буду!

Я пощупала Люськин живот. Тугой, как кожа на барабане. Пожалуй, ее действительно не стоит больше кормить. Сама она, правда, придерживалась иного мнения и продолжала клянчить вкусности со стола, и, между прочим, Бахвалов поддавался на ее провокации гораздо чаще меня.

А я все ела и ела, и в результате живот мой стал таким же тугим, как у Люськи. К тому же я совершенно опьянела, хотя выпила лишь два бокала вина. Видимо, это от сытости.

Бахвалов, который все это время развлекал меня рассказами о том, как осенью ходил на охоту «брать кабана», заметил, что я клюю носом.

— Видите, теперь вы объелись. По-моему, вам пора баиньки.

— Но вы же хотели, чтобы я объелась, — сонно отозвалась я; глаза действительно уже слипались.

— Хотел и добился, — с гордостью ответил он. — Давайте-ка отнесу вас в комнату.