– Вот оно, это место, – сухо произнес Коул. – Ты думаешь воплотиться где-то здесь?
– Да. Это часть моего города. У них в подвале целый склад пластида. Я его сдетонирую. Можешь зайти, насладиться взрывом. Ощущение непередаваемое: взлетать на взрыве, который тебе совершенно безвреден. Просто класс.
– Это присуще любому взрыву, – согласился Коул. – Город, а почему ты сейчас не излучаешь музыку?
– «Хаус», что ли? В ней уже нет необходимости. Я делал это вначале, чтобы завлечь и удержать тебя. Как гипнозом.
– Понятно, – сказал Коул (хотя он это уже знал, на каком-то внутреннем уровне). – А знаешь, почему я спросил? Потому что…
– Ты хотел бы услышать ее сейчас? – перебил Город. – Ох и сентиментален же ты.
– Вовсе нет. Просто чувствую, что было бы в самый раз…
Город кивнул и двинулся по газону, переливчато сияющий и страшный в разноцветных огнях подсветки. От него исходили резкие синтезаторные ритмы. В своем теперешнем измерении Коул мог эту музыку фактически видеть. Пересекаясь, звуковые волны образовывали кубистические узоры, очень даже неплохо украшающие данную аранжировку.
Коул шел следом в нескольких шагах, ступая по плюмажу из облаков.
Собаки набросились на Город, как только он оказался в зоне досягаемости. В следующий миг они с воем отскочили, кровя сломанными о его каменную плоть зубами.
Распахнулась передняя дверь, и человек с винтовкой… рухнул замертво через долю секунды после выстрела, получив от Города прошедший навылет, как сквозь вату, удар кулаком в живот.
– Эй, задняя дверь не открывается! – послышался чей-то голос.
– Ну и хер с ней! – крикнул кто-то в ответ, в то время как Коул вслед за Городом проходил в захламленную, потом пропахшую гостиную. Из нее спиной к Коулу выбегали люди, теснясь и напирая друг на друга на лестнице в подвал.
– Эта хрень Билла завалила! Робот тот 'баный!
– Взрывчатку хватайте, только осторожней!
– Ставьте на таймер, а сами уходим, через подвальное окно…
– Окно заклинило! Выбить не могу!
– Эй, не поворачивай тот…
Коул был на полпути вниз по лестнице, когда дом взлетел на воздух. На гребне ударной волны он смотрел, как сквозь него, не причиняя вреда, пролетает скопище обломков – непонятно даже, кто сквозь кого.
Он любовался величаво оседающим каскадом из бетона, дерева, пластика, крови и густой пыли. Взрыв удался на славу.
ВЫХОД
Кэтц Вэйлен сняла наушники. В темном павильоне студии она сидела одна: звукооператор часа два как ушел, оставив Кэтц ключи. Слабый свет исходил лишь от индикаторов на пульте. Спина и бока у нее вспотели, в ушах стоял звон.
Уронив лицо в ладони, она зарыдала без слез – так она избавлялась от нервного напряжения.
Спустя какое-то время Кэтц выпрямилась. Голосом, чуть надтреснутым от усталости, она спросила:
– Стью! Ты сейчас рядом?
Ответа не последовало. Но что-то определенно шевельнулось в темном углу комнаты – заблудший сквозняк, должно быть.
Встав, Кэтц потянулась, легонько хрустнув суставами. Затем во весь рост растянулась на ковре и попыталась расслабиться. Губы были сжаты, но она взывала; взывала из самого нутра.
«Спасибо, что сумела-таки до меня дотянуться», – донесся голос Стью из заполненного небом окна под потолком студии. Она различила там его отражение, оно было без тени.
Неважно; он все равно ее слышал.
«Ты мудачина конченый, сукин ты кот…» – пошла костерить она, и на этот раз слезы обильно потекли по ее щекам.
Зыбкий облик Коула в окне тихонько улыбался, пока словесный поток не иссяк.
– Ну что, так легче? – спросил он, когда она смолкла.
– Ты дал ему себя забрать, – блеклым голосом сказала она, сидя раскинув ноги на ковре.
– Иначе было нельзя, – ответил Коул. – Но я все равно с тобой. Я по-прежнему…
– Блин! Ты насчет «я-всегда-буду-в-твоем-сердце», что ли? Да пошел ты! Насчет «всегда» ты мне не нужен! Не хватало мне еще этих комплексов. Я тебе что, монашка, – о тебе, размазне, всю жизнь горевать? Я время от времени еще не прочь перепихнуться и не желаю, чтобы ты откуда-то на меня пялился!
Коул засмеялся, Кэтц – нет.
– Мне нужно было тебе это сказать, – произнес он после паузы.
– Ох уж понимаю, – в голосе Кэтц была горечь.
– Что ж, мне пора.
– Ну, конечно.
– Я буду помогать тебе в карьере. Думаю, что смогу…
– Не надо мне никаких поблажек! – отрезала она и, встав, быстрыми шагами пошла к двери, по пути сердито ударив по выключателю.
Вместо этого звук, наоборот, включился – и комнату, словно эдакий классный взрыв, затопило грохотание группы Кэтц.
Кэтц ушла. Коул какое-то время ждал, слушал. А затем отправился в другой город, к другой музыке.
