Грава тысячу раз прав, рядом с ним она неимоверно напряжена и постоянно трясется от ужаса, что вот в следующее мгновение он превратится в того монстра, что измывался над нею в подвале. Что она может противопоставить его силе и власти? Ничего. И слишком хорошо сама это понимает. Одно его желание и она снова будет стоять перед ним на коленях, выпрашивая прощение за несуществующие проступки.

- Допей вино, - Грава давит сигарету в пепельнице и выжидающе взирает на Кению. - Оно поможет расслабиться.

- Я не люблю вино, - ее жалкая попытка улыбнуться. - Не люблю алкоголь, ты же знаешь.

- Я всего лишь пытаюсь помочь тебе.

- Спаивая?

- Да хотя бы, - усмехается он одними губами, в глазах стынет лед.

Под его выжидательным взглядом она допивает бокал, и едва отставив его на прикроватный столик, тут же оказывается в жадных объятиях. Кения закрывает глаза, напрасно пытаясь расслабиться. Его губы на ее груди, широкая ладонь накрывает живот и скользит ниже, заставляя раздвинуть ноги.

- Этот вечер для тебя.

Короткий властный поцелуй в губы, и Кения испуганно распахивает глаза, уставившись невидящим взглядом в потолок. Его язык внутри нее, бесстыдно ласкает, заставляя вздрагивать от давно забытых ощущений. И вино шумит в голове, смешиваясь с откровенной лаской, вынуждая расслабиться, выгнуться навстречу движениям его языка. В первый раз он перед нею на коленях и ее сбивчивое дыхание, и протяжные стоны, и мир вертится, взлетая и распадаясь на самом пике сладким дождем чистого наслаждения. А Грава уже целует ее плечи, шею, прикусывает мочку уха, заглядывает в затуманенные пережитым наслаждением глаза и одним движением оказывается внутри нее, наполняя собою полностью, позволяя снова утонуть в сладком наваждении.

- Я не хотел опускаться до дешевых приемов, - шепчет он, когда Кении удается вынырнуть из плотной завесы удовольствия. - Но с тобой невозможно играть по правилам.

Она не понимает, о чем он говорит, ведь единственно важным сейчас кажется только его умопомрачительная близость. Остальное отходит на задний план, главное, что он глубоко в ней, и он должен двигаться. Она поддается навстречу, желая ощутить движения его плоти. Грава неприятно скалится:

- Немного жаль, что я не сделал этого раньше.

Ночь откровений. Кения даже предположить не могла, что желания Энтони могут быть настолько одурманивающими. Впервые она потерялась от его поцелуев и жарких ласк. Вот значит, что он чувствовал, когда она опускалась перед ним на колени. Оказывается, если взаимно и для обоюдного удовольствия, нет ничего унизительного в подобном откровении.

Кения сжала в ладонях чашку с давно остывшим чаем и усмехнулась не совсем понятному умиротворению, наполняющему ее до краев. Вроде бы ничего не изменилось за прошедшую ночь, и Грава остается все тем же влюбленным в нее садистом. Он не сказал ничего нового, и большего не обещал, тогда откуда эти робкие мысли о том, что отныне все станет непременно по-другому, иначе между ними, мягче? Всего одна ночь откровенной страсти, сводящей с ума, затягивающей в омут серебристых глаз, но мир, кажется лучше, и тоска прячется где - то на периферии сознания, а в голове лишь отблески недавно пережитого наслаждения. И все равно страшно от ожидания. Что станется, когда Грава проснется? Кем именно он для нее проснется? Почувствует ли ее смятение? Вот с таким, каким он был прошлой ночью она согласна находиться в одной квартире. Внимательным к ней и ее чувствам, невероятно соблазнительным, чутким. Он сам накрыл на стол и, притянув ее к себе на колени, принялся заботливо кормить вкусностями, дабы вернуть ей силы. И целовал, нежно, едва касаясь ее губ.

Она первая тогда потянулась к нему, запустила пальцы в спутанные волосы, прижалась требовательным поцелуем к его рту, вынуждая действовать. Тони пытался остановить ее, но его тело говорило ей совсем другое. И если вот так, на коленях перед ним, глядя снизу в затуманенные наслаждением глаза, слыша прерывистое дыхание, то не страшно, скорее опьяняюще. Он что - то сбивчиво шепчет, кажется, просит остановиться, но она упрямо берет его глубже и он кончает с долгим мучительным стоном. Ей впервые нравится доставлять ему удовольствие. Незнакомое ощущение власти, недолговечной впрочем, потому что одним движением он усаживает ее на стол и заставляет позабыть обо всем, кроме главного этой ночью, их страсть и взаимное наслаждение.

И отголоски чистого, ничем незамутненного удовольствия до сих пор отдаются в ее теле, заставляя судорожно втягивать воздух, и рвано его выдыхать. Она снова хочет его. Отставив чашку в сторону, Кения подходит к окну. Восхитительная панорама спящего города и едва светлеющего горизонта. Что принесет ей новый день? Грава неслышно возникает за спиной, отражаясь в прозрачном стекле, стягивает халат с узких плеч, заставляет прогнуться.

- С добрым утром, моя любовь.

Их глаза встречаются в отражении, его ладонь накрывает ее живот, придерживая, не позволяя двигаться, пока он мучительно медленно наполняет ее собой. Три сильных толчка заставляют ее выгнуться назад, обхватив его шею руками. Еще три толкают за черту, где становятся неважными любые размышления о новом дне, главным становится только вот это, он в ней и он двигается.

- Теперь понимаешь, почему я никогда не отпущу тебя?

Кения замирает у стола с подносом. Грава же словно не замечает ее смятения, ловко переставляет тарелки на стол, вынимает поднос из ее рук, одним движением отправляя его по барной стойке на место.

- О чем ты?

- О том, что у меня с тобой лучший секс в жизни - он привычно устраивает ее у себя на коленях. - Сногсшибательный секс, Кения. Начинаешь понимать?

- Мне не нужно...

Грава прикусывает мочку ее уха, заставляя дернуться от болезненной ласки.

- Хватит одного моего желания, твое появится следом, мне кажется, я показал это сегодня ночью.

- Возможно, ли ждать многого от одного желания?

- На одном моем мы продержались больше пяти лет, - Грава накалывает на вилку брокколи. - На взаимном продержимся лет пятьдесят.

- Каким образом в наши длительные отношения вписывается твоя жена?

Кения настороженно вглядывается в его лицо, но Энтони выглядит на редкость умиротворенным.

- Развода, ради тебя, не будет, - он неожиданно смотрит прямо в ее глаза, прямо и беспощадно. - У тебя буду я, и будут определенные возможности. Ты, кажется, мечтала заработать много денег? Вуаля, я исполнил твои мечты и надеюсь только на одно.

Грава отправляет в рот следующий кусочек брокколи и сосредоточенно прожевывает его.

- Твою благодарность. Знаешь, как это бывает в сказках, принц встретил свою принцессу...

- Но у него была жена, - раздраженно перебивает Кения.

- Тогда скажем иначе, - смеется Грава. - Принц встретил пастушку и были они вместе долго и счастливо, потому как принцесса, супруга принца, довольствовалась исключительно законным положением принцессы. Все были счастливы, особенно пастушка, которую принц носил на руках.

- Я никогда не хотела стать содержанкой, - Кения прижимает палец к его губам, не позволяя перебить ее. - Я хотела денег, признаю, но только заработать их нужно было самостоятельно, и положение в обществе достичь самой. Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и называли твоей любовницей. Тони, я повзрослела, мечты изменились, больше всего на свете я хочу вернуться в родной город и там устроиться на работу. И все равно кем, только бы не здесь, на положении игрушки.

- Подстраивай мечты под реалии, Кения, или никогда не будешь счастливой.

Грава не улыбается и выглядит достаточно серьезным, впрочем, хватает его ненадолго, в глазах зажигаются огоньки.

- У тебя кукольная внешность, красивая игрушечная внешность.

- Это плохой комплимент.

- Ты не права, - Энтони на мгновение крепко прижимается к ее губам. - Я люблю тебя...