Отличное качество постройки становилось ясным, когда он с полным

грузом и на всех парусах летел по бурному морю со скоростью,

превышающей 11 узлов. Редко приходится встречать полярное

судно, столь прочное и вместе с тем так хорошо идущее под

парусами!

2 ноября мы были на широте островов Крозе. Море было полно

плавающих водорослей. Собаки страдали теперь так же сильна

от сырости и холода, как раньше от жары.

ч 10 ноября встретился черный альбатрос с белой отметиной

на*клюве снизу (Diomedea fuliginosa).

Наконец, 27 ноября, после того как мы больше двух месяцев,

не видели суши, в 5 часов вечера раздался крик вахтенного:

«Впереди земля!»

Это был берег Тасмании.

В воскресенье, 27 ноября 1898 года, в 8 часов мы бросили*

якорь в бухте Приключений—как раз на том месте, где

полвека назад останавливались «Эребус» и «Террор» Росса.

На следующее утро снялись с якоря, машины заработали,

и мы стали подниматься к Хобарту.

Узкий залив Хобарта, который тянется с востока до самого

города, окружен чудесными пейзажами. Извиваясь между

островами, он достигает в длину около 30 английских миль. По

обеим сторонам высятся утесы. На северном берегу между скал

встречаются просветы, в которые можно видеть землю на

несколько миль.

Богатая растительность доходит почти до самого моря. Запах

эвкалиптового дерева доносился до нас уже издалека, он

пробудил во мне воспоминания о жизни в австралийской пустыне.

Сам город Хобарт лежит на южном берегу залива, у подножия

горы Веллингтон. Гора эта имеет в высоту всего 4000 футов, но

благодаря своим крутым складчатым скалам, так называемым

органным трубкам, кажется значительно выше. Даже летом

вершина горы бывает часто покрыта снегом. Когда мы

находились там, она была лишена снегового покрова.

Хобарт имеет 30 000 жителей и по своему географическому

расположению и климату является жемчужиной среди

австралийских городов. Летом его переполняют жители

австралийского континента, которые на прохладном берегу Тасмании

стремятся отдохнуть от жары внутри страны.

Хобарт превращался на протяжении ряда лет в своего рода

курорт. Во время нашего пребывания мы видели сотни

австралийских скваттеров1, наслаждающихся тут вместе со своими

семьями летней прохладой.

Столица Тасмании, когда мы навестили ее,

по-праздничному принарядилась и была разукрашена множеством флагов.

Нас сердечно принимали. Первого декабря, в день моего

рождения, губернатор лорд Корманстон устроил

торжественный обед для меня и моих помощников. Затем последовали обеды

и ужины в честь различных участников экспедиции. Лапландцы

в своих красочных национальных одеждах здесь также

привлекали всеобщее внимание. Вся Австралия проявляла интерес

к экспедиции. В австралийских научных кругах надеялись, что

мы сможем собрать достоверные сведения о метеорологических

условиях вблизи расположенной огромной части света, что

позволит глубже постигнуть закономерности погоды в самой

Австралии.

Я был занят тем, чтобы закончить как можно скорее

последние подготовительные работы к отъезду в полярный район, и

поэтому во время пребывания в Хобарте дел у меня было по горло.

Одна только переписка с Европой отнимала у меня время

днем и ночью. Отовсюду поступало бесчисленное количество

писем на самых различных языках, на которые надо было отвечать.

16 декабря я возложил на памятник Франклина лавровый

венок. На памятнике была следующая надпись:

Сэр Джон Франклин, перед тем как он отправился на

кораблях «Эребус» и «Террор» в свою последнюю роковую поездку

к северному полюсу, был губернатором Тасмании.

В один из ближайших дней—в воскресенье, 18 декабря,—

происходил наш отъезд. На борту «Южного Креста» состоялось

богослужение. Это было волнующее прощание с цивилизацией:

епископ и английские священники в своих ризах, хор

мальчиков в белых одеждах, торжественно молчащие матросы с их

морщинистыми обветренными лицами и тысячи людей, стоящие

на набережной с обнаженными головами.

Затем наступил момент, когда был передан сигнал в

машинное отделение. «Южный Крест» двинулся и медленно стал

уходить из залива.

К вечеру мы дошли до бухты Приключений. Здесь был

брошен якорь, и нас оставили друзья, следовавшие с нами из

Хобарта. Среди них были норвежский консул в Мельбурне г-н

Гундерсен, вице-президент географических обществ в Сиднее

и Мельбурне м-р Пантон, которому было поручено передать нам

прощальное приветствие, и ряд других австралийских друзей,

проявлявших живой интерес к экспедиции «Южного Креста».

Мы написали последние письма нашим близким, оставшимся

на далекой родине в северном полушарии.

На следующий день в 4 ч. 20 м. пополудни снялись с якоря.

Как было условлено, мы отправили в Хобарт двух почтовых

голубей с приветственными письмами.

Незадолго до этого на борт явился фермер Грей, владения

которого лежали на берегу бухты Приключений. Он принес

в дар великолепного молодого быка и запас сена для него на

14 дней, которые мы приняли с благодарностью.

Посмотрев на быка и на сложенное рядом с ним на передней

палубе сено, я погрузился в размышления. Вот стоит животное,

обреченное на смерть. Число оставшихся ему дней жизни

определяется количеством сена. У меня на борту 30 человек, и запас

продуктов также заранее подсчитан. Хватит ли этих продуктов

вплоть до запроектированного конца путешествия? Это был один

из моментов, когда я ощутил наглядно весь размер принятой на

себя ответственности. Если мои вычисления окажутся

неправильными, то всем нам угрожает смерть.

Погода была ясной. С юго-запада дул легкий бриз. К полудню

ветер утих. Паровая машина заработала на всю мощность.

«Южный Крест» устремился в неизвестное. Вершина горы Веллингтон

в ясном освещении южной летней ночи становилась все менее

и менее заметна и, наконец, скрылась за горизонтом.

Теперь первоочередным делом для нас было выдержать битву

с бурным морем, которое простиралось на 2000 морских миль

от южного берега Австралии до южно полярного континента.

В северной части этого моря на широте сорока градусов завывал

бурный западный ветер.

Мы должны были пересечь море и на пятидесятом градусе

вступить в область туманов, айсбергов и снега. На этой

параллели происходит внезапный переход от климата умеренного

к холодному. Сменой климатических зон и объясняется

пелена тумана, почти всегда висящая над водой2.

Оставив эти опасные широты позади, мы будем двигаться

к шестидесятым градусам, где, по моим ожиданиям, должна была

произойти встреча с поясом плавучих льдов, ежегодно

образующихся у берегов южнополярного континента. Бушующие

антициклоны при наступлении антарктической весны разрывают этот

пояс на куски и гонят их на север.

С тех пор как мы оставили Лондон, лето для нас не

прекращалось. Оно должно было продолжаться и дальше. На нашем

долгом пути мы имели возможность наблюдать, как различно

выглядят летние месяцы под разными широтами. Когда мы

покидали Европу, стояли теплые дни позднего лета. Надвигалась

одень. Проплыли под тропическим солнцем зону вечного лета.

Пересекли экватор, и нас встретила весна южного полушария.