сырой штукатурке добавлялась дальнейшая пропись темперой и клеевая техника для синих

участков фресок. В «сметах» XVII века никогда не забывался «клей рыбий в краску лазорь».

Сурик и киноварь разводились на конопляном масле и «белой нефти».

Ярославские мастера знали, что краски грубого помола довольно непрочны, поэтому их

тщательно просеивали через «решета» и «сита» и затем «распускали в кадях». Вместо

палитры ярославцы использовали «ложки», «ковши», «плошки», «ставцы». Кисти

приготовлялись самими художниками из «хвостов беличьих», «крыл лебяжьих», «перьев

гусиных и журавлиных».

С большой тщательностью приготовлялась для живописи поверхность стен. Для

штукатурки использовали «добрую», хранившуюся несколько лет в бочках старую известь.

Иногда ее

привозили из очень отдаленных мест. Для получения гладкой поверхности стен сырую

штукатурку обрабатывали «кожами яловичьими» и «ветошками», трещины и расселины в

стенах предварительно заливали смолой.

Многие краски для стенописей исстари добывались в самом Ярославле, например,

свинцовые белила, охра-слизуха, обыкновенная лазорь, ярь-медянка (зеленая краска).

Некоторые доставлялись сюда из далеких уголков Руси: черлень псковская, уральская

горная зелень (из малахита), земляное чернило (из сланца).

Химический анализ стенописей обнаружил здесь много дорогих иностранных красок:

«празелень немецкую», «охру грецкую», «веницейскую желть» (продукт вулканического

извержения Везувия), «веницейский бакан» (натуральный итальянский кармин),

«веницейский голубец», обладавший превосходным ярко-голубым цветом, и так называемый

«крутик», или синель (сине-черную краску с металлическим блеском), привозившуюся с

Каспийского моря.

В работе помимо художников принимали участие «левкащики», составлявшие

штукатурный грунт, перед нанесением которого «для крепости» в стену вбивались крупные

гвозди с широкими шляпками; в старинных сметах упоминаются также «ярыжные»,

постоянно подносившие воду, и рабочие-краскотеры. Сами художники делились на 3

категории. Были среди них «знаменщики», рисовавшие образцы на бумаге и затем

переносившие их на штукатурку, были соответственно «иконники» и «травщики».

«Ссора попа Тита и дьякона Евагрия».

Фреска южной паперти церкви Иоанна Предтечи

Руководящая роль в росписях принадлежала знаменщикам. Они были авторами общего

замысла — росписи, виртуозно наносили рисунок на поверхность стен иногда кистью, иногда

при помощи «припороха», а затем углубляли контур каким-нибудь твердым предметом,

делали так называемую «графью».

Собственно «иконники» делились на две категории, писавшие «личное» (лица, ноги и

руки) и «доличное» (одежды) «Травщики» украшали отдельные элементы росписи

орнаментом.

Ярославские стенописи XVII века, создававшиеся вдали от царского и патриаршего

двора, чаще всего по заказу посадско-ремесленного и купеческого люда, отчетливо отразили

в своей форме и содержании мирские вкусы заказчиков. В этих стенописях нашли отражение

те глубокие социальные сдвиги, которые обусловили кризис средневекового христианского

мировоззрения.

Изгнание польско-шведских интервентов, в котором Ярославль принял самое активное

участие, и огромный патриотический подъем в начале XVII столетия оставили глубокий след

в народном сознании. Даже в консервативном церковном искусстве сюжеты христианской

мифологии глубоко переосмысливаются. Основной акцент в них делается не на «чудесах»

религиозных мифов, а на моментах, лишенных религиозного содержания. Ярославские

художники обогатили традиционную библейскую тематику элементами национального быта.

Они стали изображать на фресках жатву, пахоту, охоту, строительство деревянных срубов,

народные пиры и свадьбы. Они одели простолюдинов в библейских сценах в крестьянские

рубахи, подпоясанные кушаками, и русские порты из цветной набойки, а грозных библейских

царей — в одежды московского двора времен Алексея Михайловича.

Народные вкусы и эстетические идеалы выразились у ярославцев в повышенной

декоративности, в звонких, непосредственно найденных, но гармоничных красках, в умении

украшать одежды персонажей, архитектуру и утварь затейливым народным узором.

Орнамент — одно из ярких явлений в ярославской фреске, придающих ей глубокое

национальное своеобразие и самобытность.

Вышедшие из народной среды, люди начитанные, любознательные, с большим

кругозором, ярославские мастера иллюстрировали в стенописях сюжеты из популярной

литературы своего времени и тем самым показали жизнь русского общества во всей его

многогранности. Среди них встречаются новеллы и поучения из «Великого Зерцала»,

«Звезды Пресветлой», «Меча Духовного», «Лимонаря», «Нового Неба» и других книг,

которые были любимыми книгами русского человека XVII столетия.

«Строительство Толгской обители».

Фреска в Северном крыльце церкви Иоанна Предтечи

В 70 — 80-е годы в творчестве ярославских стенописцев были еще довольно сильны

старые монументальные традиции. Стены разбиваются на 5 — 6 ярусов, всю западную

стену занимает грандиозная композиция «Страшного суда», а на оконных откосах

помещаются фигуры преподобных в медальонах (росписи Николы Мокрого,1673 год, и

Дмитрия Солунского, 1686 год). На столбах изображаются традиционные фигуры князей и

мучеников, а на подпружных арках апостолы (церкви Николы Мокрого, Дмитрия Солунского,

Ильи Пророка, 1681, и Рождества Христова, 1683) В стенописях 60 — 80-х годов ясно

ощущается синтез живописи и архитектуры: композиции крупны по масштабу и четко

соответствуют символическому значению отдельных частей храма. В 90-е годы фигуры

мучеников на столбах заменяются сценами из «апостольских деяний». Те же сюжеты

помещаются и на подпружных арках. «Страшный суд» переносится с западной стены на

паперть и занимает там скромное по масштабам место. Количество ярусов увеличивается до

8 — 9. Несущие конструкции (столбы и подпружные арки) остаются почти невыявленными, и

вся роспись начинает походить на пестрый узорчатый ковер, равномерно покрывающий все

части интерьера. Путем правильно найденных пропорций и масштабов отдельных ярусов

художники добиваются тонкой взаимосвязи живописи с архитектурой интерьера. В 1694 —

1695 годах была создана самая грандиозная по количеству фигур роспись церкви Иоанна

Предтечи в Толчкове. Огромную роль в ее архитектонике играет правильный и четкий ритм

горизонтальных полос-разгранок, которые делят стену на ярусы разной ширины и разных

пропорций.

Черты неповторимого своеобразия внес в ярославскую стенопись первой половины XVIII

века одаренный ярославский знаменщик Алексей Иванов Сопляков (церкви Иоанна

Златоуста, 1723 — 1733 годы, Вознесения, 1736 год, Варваринская, 1742 — 1743 годы). Его

росписи отличаются утонченным изяществом и стремлением к реальной передаче самих

форм изображения (архитектуры, человеческих фигур, складок одежд).

Начиная со второй половины XVIII века ярославские иконописцы выполняют заказы

исключительно в других городах,

В историю русской культуры Ярославль XVII века вошел как один из крупных

художественных центров. Живое и самобытное творчество его мастеров с их новаторским

отношением к содержанию и формам искусства оказало живительное влияние на другие

художественные центры Руси и даже на искусство Москвы.

АНСАМБЛЬ СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ