В следующей статье я остановлюсь подробнее на газетах, издающихся за пределами кантона Берн^[168].

Написано Ф. Энгельсом 11 января 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 197, 17 января 1849 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

МОНТЕСКЬЕ LVI

I

Кёльн, 20 января. «Достопочтенный» Йозеф Дюмон предоставляет анониму, который не им оплачивается, а его оплачивает и который в обращениях под редакционной чертой обрабатывает первичных избирателей, выступить со следующим внушением по адресу «Neue Rheinische Zeitung»:

««Neue Rheinische Zeitung», органу демократии, угодно было обратить внимание на заметки, опубликованные в нашей газете под заглавием «К первичным избирателям», и указать, что они заимствованы из «Neue Preu-sische Zeitung».

В ответ на эту ложь мы заявляем, что эти заметки оплачиваются как объявления, что они, за исключением первой, заимствованной из «Рагlaments-Correspondenz», написаны в Кёльне, и автор их до сих пор не только не читал «Neue Preusische Zeitung», но и не видал ее».

Мы понимаем, как важно для Монтескьё LVI закрепить свое право собственности. Мы понимаем также, как важно для г-на Дюмона заявление, что он «получает плату» даже за листовки и объявления, которые он набирает, печатает и распространяет в интересах своего собственного класса, буржуазии.

Что касается анонима, то ему известна французская пословица: «Les beaux esprits se rencontrent» {«Великие умы сходятся». Ред.}. He его вина, если произведения его собственного ума как две капли воды похожи на рассуждения «Neue Preusische Zeitung» и «Прусских союзов»^[169].

Мы никогда не читали его объявлений в «Kolnische Zeitung», а только бегло просматривали выходящие из дюмоновской типографии листовки, которые присылались к нам со всех сторон. Но теперь, сравнивая их, мы находим, что эта макулатура одновременно играет роль и объявлений и листовок.

Чтобы искупить наше прегрешение перед анонимным Монтескьё LVI, мы наложили на себя тяжкую кару прочесть все его объявления в «Kolnische Zeitung» и представить его духовную частную собственность в качестве «общей собственности» на суд немецкой публики.

Здесь мудрость!

Монтескьё LVI занимается преимущественно социальным вопросом. Он нашел «самый легкий, самый простой путь» для его решения и предлагает свои моррисоновские пилюли с самым елейным, наивно-бесстыдным шарлатанским пафосом:

«Но самый легкий, самый простой путь для этого» (т. е. для решения социального вопроса), «это — принять октроированную 5 декабря прошлого года конституцию, пересмотреть ее, затем заставить всех присягнуть ей и, таким образом, придать ей силу. Это для нас единственный путь к спасению… Следовательно, тот, кто от всего сердца сочувствует страданиям своих бедных братьев, кто хочет накормить голодных и одеть нагих, — одним словом, тот, кто хочет разрешить социальный вопрос, — пусть не выбирает тех, кто высказывается против конституции» (Монтескьё LVI).

Голосуйте за Бранденбурга — Мантёйфеля — Ладенберга, и социальный вопрос будет решен «самым простым» и «самым легким путем»! Голосуйте за Дюмона, Кампгаузена, Витгенштейна или даже за dii minorum gentium {буквально: «младших богов»; в переносном смысле: «второразрядных величин». Ред.}, вроде Компеса, Мевиссена и др., и социальный вопрос будет решен! «Социальный вопрос» за один голос! Кто «хочет накормить голодных и одеть нагих», пусть голосует за Ганземана и Штуппа! За каждый голос — одним социальным вопросом меньше! Принятие октроированной конституции — voila la solution du probleme social! {вот решение социального вопроса! Ред.}

Ни минуты не сомневаемся, что не только Монтескьё LVI, но и его патроны в «Союзе граждан»^[170] не будут ждать принятия, пересмотра^[171], присяги и утверждения октроированной конституции, чтобы «накормить голодных и одеть нагих». Для этого уже приняты меры.

Вот уже несколько недель, как здесь распространяются циркуляры, в которых капиталисты уведомляют мастеров-ремесленников, лавочников и т. д., что, принимая во внимание теперешнее положение дел, а также и то, что кредит стал возрождаться, процент по займам из филантропических соображений повышается с 4 до 5. —Первое решение социального вопроса!

Здешний муниципальный совет составил в том же духе «рабочую книжку» для несчастных, которые умирают с голоду — или вынуждены продавать городу свои рабочие руки (ср. № 187 «Neue Rheinische Zeitung»). Читатель, может быть, помнит, что в этой октроированной рабочим хартии сказано, что лишившийся работы рабочий отдается, согласно договору, под надзор полиции. — Второе решение социального вопроса!

В Кёльне муниципальный совет вскоре после мартовских событий основал столовую, недорогую, хорошо обставленную, с прекрасными, теплыми комнатами и т. д. После провозглашения октроированной конституции вместо этого помещения под столовую было отведено другое, находящееся в ведении управления богоугодными заведениями, — помещение, где не топят, где не хватает посуды, где не разрешается тут же, на месте, есть, а кварта какой-то похлебки продается за 8 пфеннигов. — Третье решение социального вопроса!

В Вене рабочие, пока город был в их руках, охраняли банк, дома и богатства бежавших буржуа. После своего возвращения те же самые буржуа донесли на этих «разбойников» Виндишгрецу, требуя, чтобы они были повешены. Безработные, обращавшиеся в муниципальный совет, были отправлены в армию, выступающую против Венгрии. — Четвертое решение социального вопроса!

В Бреславле {Польское название: Вроцлав. Ред.} муниципальный совет и правительство спокойно бросили в жертву холере несчастных, которые должны были искать убежища в богадельне, лишив их физически необходимых средств существования, и только тогда обратили внимание на жертв своей жестокой благотворительности, когда эпидемия стала угрожать им самим. — Пятое решение социального вопроса!

В берлинском союзе «с богом за короля и отечество» один из друзей октроированной конституции выразил свою досаду по поводу того, что для соблюдения своих интересов и проведения в жизнь своих планов все еще приходится заигрывать с «пролетариатом».

Вот в чем разгадка «решения социального вопроса»!

«Прусские шпионы потому так и опасны, что им никогда но платят, — они всегда лишь надеются получить плату», — говорит наш друг Гейне. А прусские буржуа потому так и опасны, что они никогда не платят, а всегда лишь обещают платить.

Английские и французские буржуа позволяют себе в дни выборов расходовать много денег. Их приемы подкупа общеизвестны. Прусские буржуа — «о, это преумнейшие люди!» Слишком добродетельные и солидные, чтобы раскошеливаться, они расплачиваются «решением социального вопроса». Это ведь ничего не стоит! Однако Монтескьё LVI платит, по крайней мере, как официально заверяет Дюмон, то, что причитается за объявления в «Kolnische Zeitung» и в придачу — уже gratis {даром. Ред.} — преподносит решение «социального вопроса».

Практическая часть petites oeuvres {миниатюрных творений. Ред.} нашего Монтескьё сводится, таким образом, к следующему: Голосуйте за Бранденбурга — Мантёйфеля — Ладенберга! Избирайте Кампгаузена — Ганземана! Пошлите нас в Берлин, дайте нашим людям прежде всего утвердиться там! В этом решение социального вопроса!

Бессмертный Ганземан решил этот вопрос. Сперва восстановление порядка, дабы можно было восстановить кредит. Затем, как в 1844 г., когда «Моим дорогим силезским ткачам нужно и должно было помочь», — порох и свинец для решения «социального вопроса»!