только начиналось. «Если принять в качестве главного

признака пород, — пишет Каверзнев в начале своей

диссертации, — не способность к размножению, но сходство

частей, из которых состоит тело животных, то под конец,

тщательно изучив и приметив части тела всех животных

и сравнив их друг с другом, надо будет само собой

признать, что все животные происходят от одного ствола.

Ибо, не говоря об органах пищеварения, кругооборота

соков, органах размножения и движения, которые

необходимо должны иметь все животные, у животных само

собой наблюдается удивительное сходство, которое по

большей части сочетается с несходством внешней формы

и по необходимости должно пробуждать в нас

представление, что все было сделано по одному первоначальному

плану. С этой точки зрения можно бы, пожалуй, считать,

что не только кошка, лев, тигр, но и человек, обезьяна

и все другие животные составляют одну единую семью.

40

И если бы кошка, действительно, была бы

переродившимся львом или тигром, то могущество природы не

имело бы более никаких границ, и можно было бы твердо

установить, что она от одного существа с течением

времени произвела организованные существа всевозможных

видов» (стр. 10—11).

Интересно, что в первых строках своего сочинения

Каверзнев прибег к приему, который часто употреблялся

учеными того времени с целью несколько затушевать

свою слишком смелую и потому опасную для автора

позицию: он вначале вкратце изложил официально

принятую тогда теорию неизменности и постоянства вида и

те доводы, которые обычно приводились в ее защиту. Но,

как видно из дальнейшего, он сделал это лишь для того,

чтобы опровергнуть эту теорию, показав на фактах

изменяемость видов.

Остается сказать несколько слов о судьбе диссертации

Каверзнева, потому что, по латинской пословице, и книги

имеют свою судьбу. В немецком оригинале,

напечатанном, как указано выше, в Лейпциге в 1775 г., она

осталась неизвестной в России. Если некоторые наши

академики и знали о ней, то замолчали эту работу.

Тем неожиданнее было появление в 1778 г. русского

перевода диссертации Каверзнева, сделанного учителем

немецкого языка смоленской духовной семинарии Иваном

Морозовым и изданного в Петербурге под заглавием:

«Философическое рассуждение о перерождении

животных». По неизвестным нам мотивам переводчик снял имя

Каверзнева, выбросил его предисловие и совершенно

затушевал происхождение книжки, оставив лишь указание,

что это перевод с немецкого. Таким образом, было

совершенно невозможно догадаться, что это оригинальное

сочинение русского автора. Лишь спустя полтораста

лет, в 1937 г., пишущему эти строки удалось установить

принадлежность этого сочинения Каверзневу, а затем

обнаружить в архивных материалах и сведения об

авторе. 1

1 Личность Каверзнева и его судьба заинтересовали и

литераторов. В 1953 г. появился исторический роман Ры ленков а: «На

старой Смоленской дороге», где среди действующих лиц показаны

Каверзнев и его приятель Морозов.

41

В настоящее время совершенно точно установлено,

что перевод Морозова, вышедший двумя изданиями

(в 1778 и в 1787 гг.), был напечатан без всякого участия

Каверзнева. Морозов не был натуралистом, и потому его

перевод вышел с грубыми научными ошибками. Тем не

менее, это сочинение оставшегося неизвестным автора

могло оказать немалое влияние в деле ознакомления

русских читателей с совершенно новыми тогда

эволюционными воззрениями на природу.

Философский трактат Радищева о человеке. Взгляд

Радищева на эпигенез. Идея единства всей живой

природы. Сходство между человеком и животными.

Материализм Радищева.

Писатель-революционер и философ-материалист,

А. Н. Радищев (1749—1802) служит ярким примером

того, как эволюционная идея в конце XVIII в.

получила признание и сочувствие в кругу просвещенных

русских людей.

Радищев учился в Лейпцигском университете химии

и медицине, а кроме того, приобрел обширные познания

путем чтения философской, политической и

экономической литературы. Он усвоил материалистический образ

мыслей, хотя и не во всем последовательный. Его

крупная общественно-политическая роль, связанная с

появлением в 1790 г. его знаменитого сочинения «Путешествие

из Петербурга в Москву», всем хорошо известна. Мы

остановимся только на натуралистических высказываниях

Радищева.

Во время своей сибирской ссылки, проживая в

городе Илимске, Радищев написал в 1792—1796 гг.

философский трактат в четырех книгах под заглавием «О

человеке, его смертности и бессмертии». Первая книга

этого обширного сочинения посвящена вопросу о

зарождении и развитии человека. Автор дает здесь картину

физического и умственного роста человека и сравнивает

его с другими живыми существами — животными и

растениями.

43

Отчетливо формулированной эволюционной теории

Радищев не излагает, но элементы эволюционизма

рассеяны по всему трактату. Говоря о зарождении человека,

Радищев отвергает теорию предсуществования

зародышей, или иначе теорию преформизма, очень

популярную в XVIII в., против которой боролся академик

Вольф и которую защищали такие европейские

авторитеты, как Галлер и Бонне. Радищев не называет этих

имен, но из его изложения следует, что он является

сторонником постепенного образования человеческого

зародыша под «оживляющим» влиянием мужского семени —

следовательно, примыкает к теории эпигенеза,

выдвинутой академиком Вольфом в 1759 г. Мысль о том, что

«человек предсуществовал зачатию», что «семя содержит

в себе все семена, сколько их быть может одно в другом

до бесконечности» (теория вложения зародышей),

Радищев считал подлинным безумием.1

Также отрицательно относился Радищев к

метафизической идее, что душа человека существует до рождения,

«в предрождественном состоянии». «Что такое душа»? —

спрашивает автор. — «Это свойство человека

чувствовать и мыслить... А понеже ведаем, что чувственные

орудия суть нервы, а орудие мысли — мозг — есть

источник нервов, что без него или же только с его

повреждением или болезнию тела исчезает понятие, память,

рассудок, если же общий закон природы есть, что сила не

иначе действует как органом или орудием, то скажем

не обинуясь, что до рождения, а паче до зачатия своего —

человек есть семя и не может быть что-либо иное».2

Радищев характеризует человека в таких

восторженных выражениях: «Итак исшел на свет совершеннейший

из тварей, венец сложений вещественных, царь земли, но

единоутробный сродственник, брат всему на земле

живущему, не токмо зверю, птице, рыбе, насекомому, чере-

покожему, полипу, но растению, грибу, мху, плесени,

металлу, стеклу, камню, земле».3

Здесь в своеобразной красочной форме выражена

идея о единстве всей живой природы и о генетической

связи между мертвой и живой природой, которую

охотно высказывали некоторые философы-материалисты

XVIII в., например Робине.

Идея о единстве всей природы, в которую человек

входит как часть, развивается автором и дальше во

многих местах трактата: «Мы не унижаем человека, —пишет

Радищев, — находя сходственности в его сложении с

другими тварями, показуя, что он в существенности следует

одинаковым с ними законам. И как иначе то быть может?