Эдмунд Шклярский и Сергей Воронин на берегу реки Печора во время гастролей по городам Крайнего Севера. Одно из выступлений этой серии пришлось отменить, так как воркутинские прокатчики без успеха пытались прокачать рок-концерт комплектом бытовой аппаратуры из ближайшего магазина.
Сергей Горцев: «А что ты сейчас чаще всего слушаешь?»
Эдмунд Шклярский: «Да у меня и магнитофона-то нет. Проигрыватель был, но дети сломали. (Улыбается). Но это неважно, - слушаю я других или нет. Важно, что внутри есть что-то такое, что заставляет вновь и вновь сочинять... Этот огонь зажгли в детстве «Битлз», и он горит независимо ни от кого».
Сергей Горцев: «У тебя оригинальные тексты, интересные образы. Как вообще рождаются песни? Бывает ли конкретный повод или все как-то по-другому?»
Эдмунд Шклярский: «Это трудно зафиксировать в какой песне есть свой толчок, свое «зерно». Например, песня «Иероглиф». Я как-то прочитал польскую книгу с названием «Человек, который назывался «Прикоснись пирожного с кремом». Потом это впечатление вертелось года три в голове и в конце концов появилась песня. Иногда толчком является какая-то интересная фраза, брошенная кем-то в разговоре...»
Во время одного из вояжей в Москву в начале 90-х. «Пикник» в сопровождении техников и световиков.
Сергей Горцев: «Если бы я попросил тебя назвать пять самых удачных песен, какие ты бы выбрал?»
Эдмунд Шклярский: «Как ни странно, но я назову те же, что выделяют зрители на наших концертах: «Ночь», «Иероглиф», «Великан», «Мы как трепетные птицы», «Настоящие дни».
Сергей Горцев: «А как ты составляешь альбомы? Есть ли какие-то принципы или ты объединяешь песни по мере написания?»
Эдмунд Шклярский: «Альбом - это, конечно, не случайный набор песен. Главное - настроение. Так было у «Пинк Флойд», так же составлен «Эбби Роуд» «Битлз». Концерт - это вообще особая статья. Здесь главное - зрелищность, сценичность».
Сергей Горцев: «Интересно, а как ты пришел в рок-музыку? Неужели как все - самоучкой?»
Эдмунд Шклярский: «В восемь лет мама подарила гитару, т. е. случилось то, что и со многими сверстниками. Но самоучкой я не был. Пять лет отучился в музыкальной школе по классу фортепиано, потом еще год по классу скрипки! После школы, отец (а он у меня крупный инженер, даже Лауреат Государственной премии) уговорил поступать в Политехнический. Так я получил специальность «Проектировщик атомных электростанций», и три года по распределению отработал в одном из НИИ. И только после этого уже был «Пикник», танцы в Юкках и первый альбом «Дым». Кстати, из того первого состава я остался один...»
Сергей Горцев: «Вы были среди тех, кто создавал знаменитый сейчас ленинградский рок-клуб. Помню, «Пикник» стал лауреатом первого фестиваля и даже предоставил всем его участникам уникальную по тем временам аппаратуру. Но среди участников юбилейных
концертов, посвященных 10-летию клуба, вас почему-то не было».
Эдмунд Шклярский: «Ты знаешь, за эти 10 лет в рок-клубе по сути ничего не изменилось. Практически того же уровня осталась техника, организация. Буфет только, по-моему, открыли... Я вообще не любитель тусовок. Это как в семье - когда слишком часто встречаешься, не только мысли, но и слова, выражения, жесты становятся похожими. Так ведь? Вот когда пробить что-то или кого-то надо, то тогда, конечно, собрались, пошли, стукнули кулаком... А для творчества все это лишнее. Может быть поэтому наши пути с рок-клубом и разошлись».
Сергей Горцев: «Ты упомянул о своем образовании. А нужно ли рок-музыканту образование?»
Эдмунд Шклярский: «Ответ у тех, кто имеет образование - один, кто его не имеет - другой. Он сам напрашивается. Мне же ближе ответ Армстронга на аналогичный вопрос: «Ноты музыканту знать не обязательно». Чувствуешь - не обязательно?! Т. е. Армстронг не дает однозначного ответа - каждый должен решить для себя сам».
Сергей Горцев: «Обычно музыканты по-разному относятся к своим зрителям - одни любят, чтобы пошумели, другие наоборот - любят, когда вдумываются
в тексты. Как у вас? Что ты ждешь от зрителей на концертах?»
Эдмунд Шклярский: «Мне все равно - шумят они или мечтают, потому что человек - индивидуален и у каждого своя психика, свое восприятие жизни и своя реакция. Меня радует, что у нас на концертах никто не ломает стулья, никто не бьет другому физиономию. Мы уже были в 112 городах. И я чувствую, что наша музыка вызывает положительные эмоции, несет положительный заряд. Может быть это главное?»
Концерт окончен. Зрители расходятся по домам. Ночной воздух дарит пьянящие запахи. В голове застыла звучавшая недавно мелодия:
Я – пущенная стрела
И нет зла в моем сердце, но
Кто-то должен будет упасть
Всё равно…
Паломничество в Ченстохову
Сергей Воронин (еле различимый силуэт в центре снимка) и Эдмунд Шклярский по дороге из Кракова в Ченстохова. Выходили ранним утром, чтобы пройти большую часть пути до полудня, пока свежесть летнего утра не сменит полуденная жара.
Среди прочих историй 1991 года выделялась и такая: Папа Римский Иоанн Павел Второй посетил свою родину – Польшу. И вот впервые за всю послереволюционную историю в Польшу пустили паломников из СССР – поклониться иконе Богоматери Ченстоховской – ее так и назвали «Матка Боска Ченстоховска» - и увидеть воочию Папу Римского. Эдмунд Шклярский, происходивший из польской католической семьи, тоже отправился в паломничество – вместе с Сергеем Ворониным.
Эдмунд Шклярский с супругой Еленой в самом начале паломнического пути. Краков, лето 1991.
Эдмунд Шклярский: «Мы доехали до Кракова, на какое-то время там остановились, и потом пять дней шли пешком до Ченстохова. Шли, в основном, русские паломники, европейцы приезжали на комфортабельных автобусах. У нас тоже была возможность доехать на автобусе, но мы предпочли пройти этот путь, иначе, что это за паломничество такое…
Самое запоминающееся – это сам путь. Шли несколько тысяч человек. В населенных пунктах нас встречали дети и взрослые, предлагали еду, питье. На следующий день это уже было не так актуально, и всё шли в изолированной атмосфере. Ночевали мы на сеновалах, в школах, иногда местные жители предлагали свой ночлег. В дороге нас сопровождали монахи, исполняя свои песнопения».
На знаменитую воскресную проповедь Иоанна Павла Второго Шклярский и Воронин так и не попали. В Ченстохова в тот день прибыло более миллиона паломников и пройти на площадь было не так уж и просто.
А в это самое время в СССР случилось самое маразматическое событие в его истории – пьяный путч. Ближайшие помощники президента заперли его на собственной даче в Форосе и объявили, мол, Михал Сергеич болен и не ведает сам, чего творит. Они придумали себе хардкоровый бренд – ГКЧП, по всем каналам ТВ запустили балет и сели смотреть, что будет дальше. Понятное дело, народ долго смотреть балет не смог и вышел на улицы требовать убрать этот ГКЧП вместе с их балетом куда подальше.
Эдмунд Шклярский: «Мы только успели вернуться из паломничества и на следующий день услышали по радио давно позабытые тексты. Включили телевизор, а там – балет. Мне звонят, приглашают принять участие в концерте. Всегда, когда какие-то заморочки в стране происходили, вспоминали про наши песни. И про «Настоящие дни», и про «Трепетные птицы», и про «Стрелу».
«Пикник» выступил на Дворцовой площади вместе с «Наутилусом» и Игорем Тальковым, а на следующий день с путчем было все покончено, и мы благополучно уехали в Анапу, на детский олимпийский турнир».
