управляемый слепой и неведомой судьбой. Поэтому действия человека, вносящие в

этот мир нечто новое, требовали объяснения. И объяснения последовали. Платон

(ок. 428—348 до н. э.) предполагал, что причиной созидательной деятельности

людей становятся эйдосы (греч. eidos “форма, сущность”) — идеи, созданные

богами и живущие в памяти людей как парадигма (греч, paradeigma “пример,

образец”), модель, на основании которой создается все богатство вещей и теорий,

складывается понимание добра, блага, красоты и истины. Его ученик Аристотель

объяснил деятельность людей как подражание природе и, одновременно, как поиск

формы, придающей природному материалу необходимую определенность.

Но в поисках причин появления мира вещей главное место все же отводилось

человеку, его действиям, его поведению гражданина, его возможности подняться до

уровня богоподобия, позволяющего стать “мерой всех вещей”. Это качество —

высочайшее отличие человека от природы, дающее ему главные достоинства —

свободу и разум.

Римская античность, более практичная по своей сути, ввела понятие

“культура” в связи с земледелием. Идея Цицерона о “возделывании души”

предположила особый образ жизни римского гражданина, которого должно отличать

от варвара личное достоинство, отсутствие пороков, служение республике, а эти

качества, по убеждениям римского мыслителя, формирует в нем философия. “Как

плодородное поле без возделывания не даст урожая, так и душа. Возделывание души

— это и есть философия: она выпалывает в душе пороки, приготовляет души к

приятию посева и вверяет ей ... только те семена, которые, вызрев, приносят

обильнейший урожай” [325, с. 252.]

Таким образом, в античности понятие культуры вбирает в себя самого

человека в том виде, каким он должен быть в представлении сограждан, и деяния,

возвышающие его до уровня богов. Тайна его бытия — это тайна творчества, тайна

создания того, что до человека не существовало в мире.

Средневековье попыталось разрешить эту тайну, отдав в ведение Бога

первопричину созидания, возделывания как души и тела, так и всего мира вещей. И

если для античного человека идеал был досягаем на земле, то для средневекового —

он становится таковым только вне земного бытия. Культура для него совершенство,

которого можно достигнуть, только следуя заветам религии и религиозной морали.

Средневековая социальная иерархия углубила и ужесточила различия между

всеми слоями общества. Если даже в спесивом Риме любой вольноотпущенник мог

вырваться из своего социального слоя и стать банкиром или врачом, а простой воин

разбогатеть за счет военной добычи, то в средние века выйти за рамки своего класса

стало практически невозможно. Поддержанное церковными установлениями

разделение общества предписывало каждому слою вести отличный от других образ

жизни, что сказывалось и на понимании культуры. Так, прежде всего можно

выделить городскую и сельскую культуру.

25

Город был средоточием различных учреждений светской и духовной власти, в

нем находилась резиденция сеньора или другого властелина. Здесь осуществлялись

торговля и обмен, функционировал рынок рабочей силы, трудились многочисленные

ремесленники, располагались меняльные конторы, лавки ростовщиков и прочее.

Горожанин должен был быстрее ориентироваться в постоянно меняющихся

условиях жизни города, где сильнее действовали правила сословного поведения,

вырабатывались жесткие уставы цеховых общин и большее место занимали

правовая и иерархическая системы отношений. Но здесь же развивалась и

площадная культура с ее карнавальными формами проявления, с ее свободой,

иронией, насмешкой и пародийной традицией. Культура средневекового города —

своеобразное единство стабильного и изменчивого, официального и карнавального.

В сельской среде, занятой неизменной, освященной вековыми традициями

деятельностью, была сильна роль древнейших верований, обычаев, суеверий. Здесь

связь человека с природой теснее, чем в городе, поэтому ей придавалось более

важное значение, а сельский житель — и непосредственнее, и консервативнее

горожанина. Поскольку сельская культура была связана с фантастическими

представлениями о мире, с календарными праздниками и сохранением языческих

культов, ее главным началом оставалась традиция.

Особое представление о культуре было в религиозно-церковной среде.

Монашеская и монастырская жизнь связывала культуру с постулатами религии, с

самоотверженным служением Богу, с отречением от земных благ. Но в то же время

монастырская культура обозначала и книжную грамотность, сохранение и

переписку книг, так как лишь при монастырях были библиотеки, сохранявшие

письменное наследие прошлого и настоящего. Благодаря монастырям среди многих

войн эпохи уцелели не только священные, но и светские книги. Это обусловило и

еще одно качество этой культуры: знание текстов, главным образом текстов

Священного писания, и множества комментариев к ним. Ученый муж средневековья

смотрел на мир через это знание, он соотносил с ним свой опыт жизни и при

помощи точных цитат давал объяснение мира. Основным предметом его знания был

священный текст. Так ученая культурность создает тип религиозной философии —

схоластику, которая славится умением вести диспуты и строить доказательства на

основе множества цитат и ссылок на авторитеты, среди которых непререкаемым был

авторитет Священного писания.

Интегративным же началом средневековой культурности было божественное

совершенство, к которому должен стремиться каждый на протяжении своей земной

жизни и которое проявляется не столько в разуме и знании, сколько в вере. Она не

оставляет места сомнениям, и только она может приобщить любого человека к

божественной благодати, хотя и совершенство, и благодать 3, и, следовательно,

культура понимались различно в сельской и городской среде, бюргерами и цеховыми

ремесленниками, рыцарями и монахами, в высших слоях общества и у

3 Благодать — в христианстве божественная сила, обеспечивающая человеку избавление от

греха, достижение добродетельной жизни, спасение и воссоединение с богом.

26

простонародья.

Идея культуры как совершенства человека надолго сохраняется в истории

общества. Для эпохи Возрождения идеал человека — это его богоподобие, или

культурное совершенство человека, заключающееся во всестороннем развитии:

физической гармонии, нравственном совершенстве и умственном богатстве

личности. Это должен быть человек деятельный, активный, творческий. Именно в

творчестве человек подымается до богоравности: он способен создавать, он,

единственный в мире, выступает как демиург (греч. demiurgos “мастер, творец”), он

несет в себе созидающее начало, как и Бог, он — творец. Культура этого времени

включает в себя и человека, соответствующего такому идеалу, и продукты

человеческого гения.

Совершенство человека имело определенное значение в понимании культуры

также и в эпоху Просвещения. Однако в это время изменилось само понятие

совершенства. Разум, занявший главное место в осмыслении мира, поставил знак

равенства между совершенством человека и его разумностью. Например, Вольтер

(1694—1778), исходя из критерия разумности, противопоставлял культурность и

дикость. Французские теоретики XVIII века считали, что цель культуры — сделать

людей счастливыми. Философ и писатель Дени Дидро (1713— 1784) в

“Энциклопедии или толковом словаре наук, искусств и ремесел” в различных

статьях о ремеслах создал гимн разумной человеческой деятельности и различным