древнейшие книги Китая: “Шуцзин” — книга Истории, “Шицзин” — книга

народных песен и священных гимнов, “Ицзин” — книга Перемен, “Лицзин” —

книга о правилах поведения и обычаях и "Юэцзин" — книга о музыке. Знание этих

книг было обязательным для любого грамотного человека, и впоследствии они стали

главными и в частной, и в государственной системе обучения, а затем — целью и

средством экзаменационного отбора чиновников на государственные должности.

Среди великих мудрецов Китая особое место занимают философы,

выразившие суть менталитета древнего китайского общества и оказавшие

сильнейшее влияние на его развитие в последующие времена. Это основатели

188

даосизма и конфуцианства — Лао-цзы и Конфуций.

Мудрец Лао-цзы жил в конце VII — начале VI века до

н. э. Любопытно, что при всем изобилии письменных

источников о различных личностях в китайской истории, о

Лао-цзы сохранились только смутные легенды, которые

гласят, что он родился в 604 году до н. э., прожил 160 или

200 лет, в старости встретился с Конфуцием, написал книгу

“Даодэцзин” (“Книга о дао и дэ” или “Книга о Пути и

Добродетели”). До сих пор историки не уверены, что такой

человек существовал реально: это может быть яркая идея

Встреча Конфуция и

древнего мудреца, спокойного, знающего все тайны

Лао-цзы. Изображение

существования мира и человека в нем. В 1973 году в

I века до н. э.

городе Мавандуй была вскрыта одна из могил периода

династии Хань, “в которой обнаружили два экземпляра сочинений Лао-цзы,

написанные на ткани” [123, с. 47].

Основное понятие даосизма — дао. Прямое значение

иероглифа “дао” (состоящего из двух частей: шоу — голова и

цзоу — идти) — “дорога, по которой ходят люди”, “но в

дальнейшем этот иероглиф приобрел переносный смысл и

стал обозначать закономерность, закон” [там же, с. 48]. В

словарях “дао” переводят как: “путь, дорога, средство, способ,

говорить, вести за собой”. Мудрецы и философы трактовали

дао как закон природы, присущий ей изначально, как

источник жизни, как “мать всех вещей”, “путь природы”. Он

невидим и вездесущ, он не отделим от мира — в нем

рождается и им управляет. Дао порождает все вещи в мире,

Бронзовый сосуд

но делает это бездействуя. Дао соединяет в себе все

типа ху с аистом.

возможные противоположности мира [164, с. 8, 9]:

Период Чжаньго

Стоит всем в Поднебесной узнать, что прекрасное — это прекрасное,

тут же появляется безобразное.

Стоит всем только узнать, что добро — это добро,

тут же появляется зло.

И потому то, что порождает друг друга,—

это бытие и небытие,

то, что уравновешивает друг друга,—

это тяжелое и легкое,

то, что ограничивает друг друга,—

это длинное и короткое,

то, что служит друг другу,—

это высокое и низкое,

то, что вторит друг другу,—

это голос и звук,

то, что следует друг за другом,—

189

это прошлое и настоящее,

и так без конца.

Вот почему мудрый живет себе спокойно,

свободный от необходимости заниматься делами,

действуя, руководствуется “знанием без слов”.

Вся тьма вешей существует издавна,

но их существованию нет начала.

Рождаются, но не пребывают,

действуют, не надеясь на других,

добиваясь успеха, не останавливаются на этом...

Ведь только тот, кто не останавливается, ничего не теряет.

(Пер. А. В. Кувшинова)

Для того, чтобы постичь дао, нужно бесконечно изучать его. Следуя дао,

нужно быть последовательным и точным, стараться в своем личном пути (дао)

ничего не изменять вокруг себя, углубляя только дао Вселенной. Лучший способ

познания жизни — бездействие, недеяние — у-вэй, которое ведет к свободе,

счастью, процветанию [там же, с. 30]:

Говорю тебе:

Будь ровным и спокойным, словно переправляешься через реку зимой.

Будь внимательным и осмотрительным,

как если бы со всех сторон тебя окружали опасности.

Соблюдай такое достоинство, которое подобает путнику,

обретшему временный приют.

(Пер. А. В. Кувшинова)

Если не вмешиваться в дао Вселенной, не применять к ней искусственных, не

свойственных ей самой мер, она сама придет к порядку. И мудрый, следующий дао

Вселенной правитель не вносит никаких новшеств и реформ в управление страной.

Тогда, развиваясь свободно, согласно с дао Вселенной, страна спокойна, гармонична

и процветает. Если усилия противоречат закону мира, то они представляют собою

пустую трату сил и ведут к гибели. Целью человека и правителя должна быть

“гармония мира” — слияние человека с природой. Поэтому все искусственное,

связанное с суетой и повседневностью, считается лишним, мешающим

осуществлению дао. Лао-цзы полагал, что ничего не нужно менять в естественном

течении жизни, даже при воспитании и обучении. “Трудно управлять народом, когда

у него много знаний. Поэтому управление страной при помощи знаний — враг

страны, а без их применения — счастье страны” [274, с. 151].

Любая книга, написанная на Востоке, учение или религия непременно

касаются нравственности. Этой постоянно соблюдаемой традиции следует и

“Даодэцзин”. Этика Лао-цзы — это этика мудреца, не обладающего тщеславием. Он

не гонится за богатством, ценит более всего жизнь, природу и свое предназначенье,

которое он должен познать в этом мире [164, с. 26, 27]:

190

Как слава, так и позор причиняют одни беспокойства.

Страх потерять то, что имеешь, вредит тебе больше всего,

...Успех делает тебя зависимым —

сначала боишься его не найти,

потом боишься его потерять...

...Причина всех моих бед заключается в том, что мне есть, что терять.

...дорожи не тем, что у тебя есть, а миром, что окружает тебя,

и все, что нужно для жизни, получишь в дар от него.

Люби не себя, а землю, на которой живешь,

и сможешь найти у нее поддержку и опору.

(Пер. А. В. Кувшинова)

Лао-цзы утверждает равенство всех вещей в мире, так же, как и равенство всех

людей. Мудрый в его книге одинаково относится и к знатному, и к рабу, он свободен

не только от всяческих предрассудков и пристрастий, но и не печалится о жизни и

смерти. Мудрец понимает, что и жизнь, и смерть, и Вселенная естественны и

неизбежны, и это позволяет ему соединиться с вечностью. Здесь мы встречаемся с

одной из древних утопий (сколько их еще будет в истории человечества!), в которой

воплощена мечта о “золотом веке” всеобщего равенства, “естественного” состояния,

умиротворения и общественного покоя.

Таким образом, учение Лао-цзы проповедует совершенно пассивный образ

жизни, следование естественному состоянию, “недеяние” (у-вэй), которое вовсе не

является синонимом безделья или лени,— это особая форма деятельного познания,

предполагающая только одно: невмешательство в дао Вселенной, чему должны

следовать правители и все подданные. Умиротворение, за которым проглядывают

аскетизм, отшельничество, поиск мира в себе и себя в мире, — вот центральное

звено даосизма, оставившего значительный след в культуре Китая.

Совершенно иным было учение Кун-цзы

(латинизиров. имя — Конфуций), ставшее основой

менталитета всех последующих поколений Китая и так

глубоко проникшее в их традиции, обычаи и образ

жизни, что до сих пор невозможно отделить многие

конфуцианские принципы от более поздних наслоений