Он заглянул в гардероб. На одной из полок находился маленький стальной сейф; он был закрыт. Разумеется, такой опытный сотрудник, как Амелия Левен, ни за что не рискнула бы класть в этот сейф ничего важного – в случае чего менеджер отеля мог бы открыть его меньше чем за тридцать секунд, но ведь она не ожидала никаких проверок из Лондона. Том вытащил сейф и развернул его на 180 градусов. К задней стенке была прикреплена маленькая металлическая пластинка, на которой указывались марка сейфа и его серийный номер. Он стер с нее пыль, позвонил в отдел техподдержки МИ-6 и назвал пароль, который сообщил ему Маркуэнд. Ответил сонный техник, дежуривший где-то в лабиринтах здания на Воксхолл-Кросс. Том сказал, что ему нужен четырехзначный код от сейфа марки Sentinel II, и продиктовал серийный номер.

– Ничего, если я пришлю ответ эсэмэской? – спросил техник.

Том сказал, что это вполне подойдет.

На нижней полке шкафа стоял большой чемодан, но кожаной сумки, которую Амелия обычно брала с собой в короткие поездки, не было. В другом отделении гардероба висели пиджак от костюма и юбка. Ни одна женщина не отправилась бы на юг Франции без самое меньшее трех разных нарядов; Том знал это наверняка. Один из них был на Амелии, значит, она взяла как минимум еще один. Он поставил чемодан на ковер и открыл его. Внутри было две скомканные рубашки, белье и пара колготок. Она просто сложила в чемодан грязную одежду. На крышке чемодана был карман, который застегивался на молнию. В нем Том нашел пару книжек в бумажных обложках, наушники, непочатую пачку сигарет и журнал Prospect. Он прощупал стенки чемодана на случай, если что-то было спрятано за подкладкой, но ничего не обнаружил. Он убрал чемодан обратно в шкаф и присел на кровать.

Часы показывали 2:47 утра. Где-то за окном заорали кошки. Том подумал о Найтах. Барбара была в своем номере через несколько дверей по коридору, Билл уже возвращался домой в Ментону. Они договорились встретиться в Vieux Nice – «Старой Ницце» – и вместе пообедать, но Том почти точно знал, что отменит обед. С Найтами он уже закончил. Ему неудержимо хотелось растянуться на кровати и поспать хотя бы несколько часов, но пока это было невозможно. Том проверил обе прикроватные тумбочки, но не нашел ничего, кроме неизбежной Библии Гедеона и пары маленьких шоколадок, что обычно кладут на подушку в отелях. Обертки были нетронуты. На всякий случай он заглянул под кровать – вдруг там окажется лэптоп, или папка с файлами, или мобильный – и даже снял с рамы матрас, но обнаружил только катышки и немного пыли. В ящиках письменного стола нашлась писчая бумага, путеводитель Nice et les Alpes-Maritimes – «Ницца и Приморские Альпы» и брошюрка с основной информацией об отеле. Том не мог придумать, где еще можно поискать зацепки, которые помогли бы разгадать тайну местопребывания Амелии. Оставался только сейф и французский номер мобильного, который значился в распечатке; она звонила по нему с гостиничного телефона. Том уже позвонил контакту Маркуэнда в Центре правительственной связи; он сделал это практически сразу же, как вошел в номер, минут через пять после того, как распрощался с Пьером.

– Это может занять несколько часов, – сообщил ему бодрый голос в Челтнеме. – В это время мы всегда заняты – Аф-Пак как раз просыпается[7].

«Интересно, кто позвонит первым, – подумал Том. – Наши техники или ЦПС?» Своего рода соревнование: кому более безразлична его критическая ситуация. Он вернулся в ванную и проверил сливной бачок и карманы двух свежих халатов, висевших на крючках за дверью. Потом осмотрел плитку и ковровое покрытие в комнате. Плитка нигде не отстала, ковер прочно держался на полу; значит, Амелия не могла спрятать там паспорт или сим-карту. Том тряхнул занавески и попытался бросить взгляд за телевизор. Ничего. В конце концов он сдался. Почему не звонят из Лондона?

Том лежал на кровати Амелии и как раз подумывал о том, чтобы все же вздремнуть пару часиков, когда телефон наконец просигналил, что пришло сообщение. Он слез с кровати и набрал на сейфе четырехзначный код. Раздался щелчок, показавшийся Тому небесной музыкой, и тяжелая дверца распахнулась.

Внутри лежал один-единственный предмет – ровно в центре. Добыча грабителя. Это были ключи от машины. Наклейка Avis на брелоке, две кнопки, запирающие автомобиль, металлический ключ, выдвигающийся при нажатии третьей.

Том закрыл сейф, положил ключи в карман и вышел из номера.

– Не можете уснуть, месье Юниак?

Радуясь готовому предлогу, Том положил ладони на стойку, изобразил усталую улыбку и объяснил, что его уже много лет мучает бессонница. Но обычно небольшая прогулка помогает.

– Конечно. Позвольте, я открою вам дверь.

Том отметил, что ковер в лобби девственно чист – от битого стекла и лепестков не осталось ни следа, – и еще раз поблагодарил Пьера за то, что тот все убрал. Они спустились на несколько ступенек к входной двери, и уже через пять минут Том стоял у ворот подземной автостоянки на площади Маршаль. Он подумал, что Амелия, скорее всего, оставила машину там же, где и он.

Он ошибся. Том прошелся по всем четырем уровням, постоянно нажимая на брелок, приглядываясь, не мигнет ли где огонек. Стояла абсолютная тишина, воздух был спертым и затхлым. Светили тусклые желтые лампы. На нижнем уровне Том развернулся и снова направился наверх. Он еще раз прочесал всю стоянку, и опять безуспешно. В будке у шлагбаума дремал ночной сторож; ноги он пристроил на стол, руки сложил на груди, поверх свежего номера Paris Match. Том пальцем постучал в окно, и сторож тут же проснулся.

– Excusez-moi[8]. – Ни одна часть его тела тем не менее не шевельнулась – кроме глаз, они распахнулись, как у куклы. – Oui?[9]

– Я думал, что сегодня утром оставил машину здесь, но почему-то не могу ее найти. Может быть, тут поблизости есть еще одна стоянка?

– Etoile, – пробормотал сторож и снова закрыл глаза.

– Прошу прощения?

– Nice Etoile. Rue Lamartine. Cinq minutes à pied[10].

Вторая стоянка находилась примерно на таком же расстоянии от отеля «Гиллеспи», в пяти минутах от площади Маршаль. Том шел по пустынным ночным французским улицам, вдыхая холодный воздух и чувствуя себя чужестранцем. На стоянке он проделал ту же процедуру – начал с нижнего уровня, постепенно поднимаясь наверх, то и дело нажимая кнопку на брелоке.

В конце концов он все же нашел ее. Амелия оставила машину на втором снизу уровне. Том повернулся, внимательно обводя глазами забитое машинами пространство, и вдруг заметил, что в дальнем углу стоянки мелькнули задние фары. Темно-синий «рено-клио», втиснутый между старым белым фургоном и черным «сеат-альтеа» с марсельскими номерами. Ветровое стекло покрывал тонкий слой пыли. Том направился прямо к багажнику и распахнул его. Внутри лежали зонт и крепкие походные ботинки. Он вытащил их и поднял крышку отделения, где хранилось запасное колесо. Оно было на месте. Запаску удерживали пластмассовое крепление в центре и трос; Том освободил колесо и покатал его по полу.

Почти сразу же он увидел сверток, спрятанный в шине. В наволочку из отеля «Гиллеспи» были завернуты паспорт Амелии Левен, ее водительские права, банковские карты и ключи от дома. Сим-карту она положила в маленький чехольчик, свой «блэкберри», который обычно не выпускала из рук, – в плотный бумажный конверт с защитной пузырчатой пленкой внутри, а триста фунтов скрепила резиночкой.

Том положил сим-карту и «блэкберри» в карман пальто и осмотрел всю машину. Амелия почти не ездила в ней, это он понял сразу. Под ногами на водительском месте все еще лежала бумага с логотипом Avis, даже не измятая, и лишь чуть-чуть испачканная туфлями Амелии. Том вернул на место запаску, сунул зонт, ботинки и наволочку в багажник и закрыл автомобиль. Потом поднялся наверх, прошел триста метров на восток по бульвару Дюбошаж и позвонил в дверь отеля «Гиллеспи».