— Ой! Кто-то у меня дёргает!

Рыболовы оторвались от своих поплавков, увидели натянутую лесу, дёргающийся конец удилища, и оба зашипели на него:

— Подсекай скорее! Что ж ты рот-то разинул!

Бедный писатель неумело, как-то вверх дёрнул обеими руками за удилище — из воды выскочила обалдевшая рыбина, рванулась, ударила по воде хвостом и вместе с куском оторванной лески ушла...

Говорят, что они никогда не видели более смешной и растерянной фигуры, чем та, которая была у нового злополучного рыболова. А главное — его словно подменили. Хотя клёв был плохой, даже они поймали не больше четырёх-пяти небольших окуньков, а у писателя вообще не было больше ни одной поклёвки, и хотя стало так темно, что поплавки были едва видны, он ни за что не хотел уезжать и не отрывал глаз от своего мёртвого поплавка.

Наутро он сам разбудил рыболовов, когда ещё не было видно ни зги, всё торопил их и даже сказал:

— Спать и прохлаждаться вы могли бы и дома!

С тех пор не они писателя, а он их уговаривал ехать на рыбную ловлю.

СТАРЫЙ РЫБАК

Раз полюбив рыбную ловлю, человек сохраняет эту любовь до самой глубокой старости, и в его воспоминаниях далеко не последнее место занимают пережитые рыбацкие радости, волнения, как живые, встают перед ним картины туманного летнего утра, золотой вечерней зари, тихие ночи у костра.

Нам рассказывал один колхозный счетовод, Василий Никифорович Михайлов, с которым мы познакомились на реке Суре под Васильсурском, про своего старого деда такую историю.

Семья, в которой жил наш знакомый, была большая, дружная. Все работали, кроме нашего будущего счетовода и его сестрёнки, которые были ещё маленькие и «били баклуши», как говорил их старый Дед.

Дед был такой старый, что уже никуда не уходил со двора и больше сидел на солнышке. Он даже летом ходил в старых валенках с обрезанными голенищами.

В долгие зимние вечера или в ненастные осенние дни, когда за дверь и носа не высунешь, Васятка, как звали все нашего знакомого, охотно слушал разные истории и сказки, которые любил рассказывать дед. А вот когда на улице весело шумели ребята, он забывал про деда и целыми днями пропадал с друзьями у реки, в поле.

Дед очень любил своего младшего внука и всегда что-нибудь мастерил для него: то сделает ветряную мельницу с трещоткой, то починит санки, то смастерит деревянные коньки-«колодки» с железными подрезами для катания с горки, то из клёпки от старой бочки сделает лыжи, то городков напилит...

Очень любил дед ловить рыбу. Об этом вся деревня знала. И до тех пор, пока деду не стало трудно ходить, он всё свободное время проводил на речке. Отец говорил, да и сам дед рассказывал, что он столько наловил рыбы и такой, что другим и не снилось.

А теперь он только доставал иногда свои рыболовные снасти, перебирал разные крючочки, лески, поводки, грузила, снова укладывал их и пытался втолковать своему внуку, что к чему.

Сколько раз он делал специально для своего Васятки удочки и рассказывал о том, какая и где держится рыба, как и на какую насадку её надо ловить и в какое время...

Вася брал новую удочку, шёл с другими мальчишками на речку, ловил там всякую мелюзгу: пескарей, плотичек, маленьких окунишек. Но всё ему скоро надоедало, он как-то не пристрастился к этому занятию, и рыболов из него не получался.

Дед огорчался и не раз говорил внуку:

— Нет! Видать, ты не в меня пошёл! Тебе бить баклуши больше нравится.

А однажды Вася обидел дедушку.

Сидел как-то весной дед в огороде на завалинке у бани и разбирал свои снасти. Около двери в предбанник стояла большая бочка, куда по жёлобу стекала с крыши дождевая, «мягкая» вода. Прошли дожди, и бочка была полна воды.

Вася с соседским мальчишкой сделали из борщевника насосы («чихалки», как их там называли), набирали в них из бочки воды и состязались, у кого струя дальше долетит.

Ребята давно уже плескались, оба были мокрые, но — удивительное дело! —дед ни разу не остановил их, словно бы его тут и не было.

Вася подумал об этом, взглянул на деда и увидел, что он сидит тихо, держит в руках дощечку с наполовину намотанной леской, а сам смотрит не на неё, а куда-то в сторону. И не шелохнётся... Словно замер.

— Смотри-ка, Витька, что это с дедушкой? Держит леску, не наматывает... Уставился куда-то и не мигает... Дедушка! — окликнул Вася. — Ты что?

Дед вздрогнул, тряхнул головой и тихо так ответил:

— Ничего. Просто так. Задумался малость. — И начал наматывать леску, но только медленно-медленно. А потом позвал ребят: — О чём я попрошу вас, ребята: наловите вы мне, пожалуйста, корзинкой какой ни на есть рыбёшки да выпустите её в эту бочку. Я посижу около неё с удочкой и хоть душу немного отведу.

Ребята так и прыснули от смеха, а дед только поглядел на них, тихонько поднялся, собрал свои снасти и понёс их в сарай.

Конечно, ребята всем рассказывали, какой смешной дед, как он хочет удить рыбу в бочке...

И только отец сказал Васе:

— Зря ты обидел своего деда. Ничего тут смешного нет!

«Как же нет! Кто же удит рыбу в бочке?» — думал Вася и даже удивлялся, что отцу не смешно.

— Лишь потом я понял, что и вправду напрасно смеялся над дедом, — закончил свой рассказ Василий Никифорович.

Суворов П.И. На заволжских озерах: Повесть и рассказы. / Рис. А.Ермолаева. – М.: «Дет.лит.», 1974. – 142 с., ил.

Повесть и цикл рассказов известного художника Петра Ивановича Суворова о поездке на Волгу, о встречах с рыбаками, охотниками. Первоначально книга издавалась под псевдонимом П.Иванов.