После завтрака мы с княжной отправились в парк на прогулку. Парк в имении был регулярный, четко геометрически распланированный, с широкими аллеями. Их уже успели расчистить от вчерашнего снега. Я взял княжну Марью под руку, и мы не спеша, шли вглубь по главной аллее.

Нас с Марьей Николаевной так мало связывало, что говорить, собственно, было не о чем. Пришлось поднять тему, которую с радостью поддержит любая настоящая женщина. Я завел речь о женской красоте, и мы пустились в детальное обсуждение всех действительных и мнимых достоинств очаровательной собеседницы. За увлекательно беседой, мы пошли чуть быстрее, чем следовало, и Маша тотчас взялась рукой за сердце. Пришлось вернуться в дом. Я отвел барышню в ее покои.

Жила княжна вместе со своими камеристками в трех комнатах. Мне было любопытно взглянуть на тихую девичью обитель. Ее гостиная оказалась дорого и вычурно, на мой вкус, декорирована мебелью стиля какого-то Людовика. Я передал барышню с рук на руки какой-то заспанной, нечесаной девушке и попросил уложить ее в постель.

– Останьтесь, Алексей Григорьевич, – попросила Маша, – я немного полежу и встану.

– Сначала, княжна, отдохните, я вас полечу, а там видно будет, – сказал я ей вслед.

Камеристка сняла с Маши верхнее платье и отвела во внутренние покои, я остался один и осмотрелся. Все в гостиной было красиво и продумано, но комната своей роскошью, слегка напоминала музей.

– Барышня, просят вас, сударь, пройтить к ним, – выйдя из спальни, сказала камеристка, стреляя в меня любопытными глазами. Я не очень этому удивился, не каждый день так запросто встретишь колдуна и прошел мимо нее в спальню.

Маша ждала меня в постели. Она сделала все, как я просил, разделась и легла.

– Э! – сказал я, когда увидел ее на широченной кровати с шатровым балдахином, лежащей на белоснежных простынях голландского сукна. – Э! – добавил я, обратив внимание, что на ней совсем не осталось одежды. – Э, ты вообще-то зря разделась догола.

Маша удивленно на меня посмотрела и объяснила:

– Но ведь ночью ты сам велел мне все с себя снять!

– Да? Ты меня тогда не совсем правильно поняла, но, это неважно, – сказал я, сам не зная, что делать. С одной стороны было жалко лишаться такого прелестного зрелища, с другой, нас могли застукать и не только за лечением. – Ночью это одно, – наконец объяснил я, отирая платком вспотевшие ладони, – а днем…, вдруг сюда кто-нибудь войдет?

– Ну и что, ты же доктор, а маменька говорит, докторов не нужно стыдиться, – спокойно объяснила девушку. – К нам в Москве ходили другой доктор, старичок Карл Иванович, я перед ним тоже раздевалась…

– Конечно, если только старичок. Жаль что я не тот Карл Иванович, – задумчиво, говорил я, чувствуя, то, что положено чувствовать в такой ситуации молодому, здоровому мужчине не слишком обремененному пуританской моралью и клятвой Гиппократа. – Нет, ты все-таки надень что-нибудь, какую-нибудь рубашку, – пересилив соблазн, попросил я. – Днем лечиться можно и в одежде. Это по ночам, когда не хватает света, лучше без ничего. Так что… Как зовут твою девушку?

– Дашей.

– Даша! – позвал я.

Камеристка тотчас вошла, она явно подслушивала за дверями.

– Помоги барышне надеть ночную рубашку, – попросил я.

Она понимающе кивнула, и девчонки начали оживленно обсуждать, какая рубашка в данной ситуации подойдет лучше других. Ну, а я, пользуясь своей бесконтрольностью, исподволь рассматривал юную княжну.

Не хочется повторять вечные истины, но из всего прекрасного, что создала природа, как ни крути, венцом творения является человек. Во всяком случае, с нашей человеческой точки зрения. А самые изумительные человеки, это? Совершенно правильно и, думаю, с этим согласится большая часть представителей нашего вида, причем, что очень важно, обоего пола, это?! Да, именно, это женщины. Правда, дальше эстетические пристрастия у полов начинают расходиться, причем принципиально. Женщины считают, что они красивы тогда, когда хорошо одеты, а мужчины – когда раздеты. Но это уже, как говорится, мелкие частности.

Чем дольше у девушек продолжался спор о выборе ночной рубашки, тем больше я получал удовольствия от созерцания прелестной юной княжны. Она было белокожа, с умопомрачительными женственными изгибами и теперь, в полемическом задоре, забыв о стороннем наблюдателе, была очень грациозна.

Однако все хорошее когда-нибудь кончается. Девушки, в конце концов, пришли к консенсусу, и Даша помогла барышне скрыть от моего пытливого взора ее округлые, нежные сокровища. Впрочем, это случилось как раз вовремя. Продлись их спор еще четверть часа, не уверен, что я смог бы оказать Маше какую-нибудь медицинскую помощь. Думаю, что тогда такая помощь потребовалась уже мне.

– Лежи спокойно и постарайся, расслабиться, – попросил я княжну, когда она, наконец, оказалась в рубашке. Я отослал Дашу, сел рядом с больной на широченную постель, и простер над ее грудью ладони с растопыренными пальцами.

В чем заключается секрет моего экстрасенсорного лечения, я не знаю, но когда у человека что-то не в порядке, это чувствую, что называется на уровне подсознания. Интересующиеся могут спросить об этом же других экстрасенсов, думаю, механизм восприятия чужой боли у нас всех примерно одинаков.

Притом, что у меня весьма условная медицинская подготовка, два курса мединститута и служба санинструктором в армии, и о человеческом организме я знаю именно в этом и не большем объеме, тем не менее, вполне успешно справлялся со многими болезнями. Не знаю, была ли у меня эта способность в прошлой, обычной, жизни. Может быть, и была, только никак не обозначалась и не развивалась. Только перейдя грань времени, оказавшись в экстремальной ситуации, я понял, что могу успешно лечить людей.

Многие считают экстрасенсов обычными шарлатанами. Спорить не буду, но как довод в защиту, могу привести общеизвестные способности многих людей чувствовать спиной дурной взгляд, предощущать приближающуюся опасность или вспоминать о близком человеке, когда ему плохо и требуется помощь. Мы еще так мало о себе знаем, что что-то утверждать или отвергать априори, обычно признак банальной самоуверенной глупости.