— Эт-то что за явление Христа народу? — ощерился Серов. Смиряя клокочущий гнев, бросил Аврамову: — Жди здесь. — Пошел за Гачиевым.

Гачиев стоял перед столом Иванова, заканчивал оповещение, черные стрелки усов торчали из-за щек, шевелились.

— …Допрос сексотов и пленных. Товарищ Кобулов допрашивает лично, уточняет расположение штаба немецких десантников и бандитов. Готовит операцию. Меня послал сюда вместо себя, приказал быть на совещании и доложить итоги.

Закончив, с грохотом выдвинул стул из-за стола, снял фуражку, сел. Закинул ногу на ногу.

Иванов перевел взгляд на Серова. Серов пошел к Гачиеву, держа курс на чернявый, просеченный сединой наркомовский затылок с лаковым аэродромчиком лысины. Ее кольцевала вмятина от фуражки. Серов остановился в двух шагах, уперся взглядом в лысину. Плечи наркома стали подтягиваться к шее.

— Встать, — велел Серов.

Гачиев встал на полусогнутых — стиснуло меж столом и стулом. Отодвинул стул, развернулся. Серов подался вперед, к подбородку наркома.

— Так почему не прибыл Кобулов? — спросил Серов. Стал ждать ответа, нос — вплотную к небритому подбородку.

— Я уже говорил… — не разжимая губ, воротил лицо Гачиев.

— А вы еще раз, полковник, будьте так любезны, — попросил Серов, хищно шевеля ноздрями: уловил перегарный дух.

«Ах ты гнида! Лаврентием и Богданом прикрылся, думаешь, теперь все можно? Из бардака — к первому в обком на совещание? Врешь, не будет тебе совещания».

— Лично допрашивает пленных, готовит операцию, — цедил нарком в сторону от генеральских ноздрей, догадываясь о причине их азартного трепетания. Ползла изо рта его коньячно-луковая струя.

— Ясно, — передернулся в омерзении Серов. Отошел, заложил руки за спину, озадачился: — Генерал там стратегическими делами ворочает, а вы лялякать здесь с нами собираетесь? Это кто же вам дозволил первого заместителя товарища Берии в горах бросать в самый ответственный момент? Куда он без вас против коварного контингента?

— Товарищ Кобулов лично меня послал! — взвился нарком.

— А вам для чего собственная голова дана? — наращивал голос Серов. — Генерал Кобулов взял на себя двойную нагрузку в деле доблестного покорения противника, а нарком, видители, совещаться приехал! Небось ядреный противник одолевает?

— Я обязан выполнить приказ товарища Кобулова быть на совещании, — стервенея, осознал Гачиев: гонят его, издевательски, сокрушительно гонят! Оборотился к Иванову: — Почему молчите, товарищ Иванов? Распоряжение заместителя наркома СССР товарища Кобулова вас не касается?

— Вы нас Кобуловым, как прессом, не давите, — повел шеей Серов: душил воротник. — Винодел из вас хреновый. Да и мы не ркацетели. Приведите себя в порядок, щетину загульную соскоблите — и марш обратно. С совещанием мы сами управимся. Здесь трезвые головы нужны и дух чистый. Кругом!

Гачиев гипнотизировал Иванова, сквозь амбразурный прищур глаз мысленно оповещал секретаря: «Московский хорек уедет, а тебе оставаться со мной. С нами. Хорошо подумал?»

— Передайте Кобулову наше пожелание успеха в доблестных операциях, — выстоял под наркомовским прищуром, все понял Иванов. — И с тыла! С тыла почаще заходите, в нем самый смак при операциях такого рода! — добил со звенящей любезностью.

Серов оторвал взгляд от грохнувшей за наркомом двери, глянул на Иванова и, переварив смысл секретарского пожелания, затрясся в беззвучном хохоте:

— Ну, Цицерон, Виктор Александрович, уконтрапупил, по стенке размазал… С тылу, значит?

Иванов, цепенея скулами, по которым расползались красные пятна, через силу усмехнулся:

— С вас пример беру, с кем поведешься… Этот жеребец кого хочешь до белого каления доведет. Кому война, а кому мать родна. Что будем делать?

— То, что наметили. С партизанскими базами надо доработать последние детали. Пригласите Аврамова. Я зачитаю все, что предварительно сделано, и пойдем дальше. Сегодня, кровь из носу, надо завершить.

Вошел и сел Аврамов. Серов стал зачитывать справку. Читал неторопливо, сипловатым голосом, морщась от сухоты в горле, изредка отхлебывая из стакана холодный чай:

— «В соответствии с решением ЦК ВКП(б) областной комитет партии образовал специальный отдел, руководителем которого назначен товарищ Иванов. В отдел вошли партийные работники: А. Б. Лисов, секретарь обкома партии по кадрам, B.C. Симарзин, заместитель заведующего спецотделом, и группа офицеров — С. П. Марченко, А. А. Ткаченко, P.M. Губаренко, М. З. Котиев, Ю. Л. Феденко.

В течение августа-сентября этого года ими проделана следующая работа. На территории республики укомплектовано 28 партизанских отрядов (1081 человек). Все отряды возглавляют командиры, комиссары, секретари партийных бюро, начальники штабов и помощники командиров по разведке.

В распоряжение отрядов выделены радиостанции, оружие, боепитание. Несколько отрядов в полной боевой готовности вывезены в лес под видом заготовки дров.

Для руководства партизанским движением образован штаб в составе: Иванов, Моллаев, Тамбиев. Штаб располагает всеми средствами диверсионной техники. Подготовлены базы для продуктов питания и вооружения. Проведена работа по развертыванию разведки в тылу врага: создано 12 групп во главе с резидентами, каждая из них имеет связных. Для осуществления диверсионных террористических актов в тылу врага создана сеть из 51 человека.

В республике в случае захвата ее фашистами будет действовать подпольный обком ВКП(б) во главе с Исаевым. Все районы разделены на три куста. Их возглавляют уполномоченные обкома ВКП(б) по подпольной работе. Руководит подпольными партийными организациями Ингушетии председатель Президиума Верховного Совета ЧИАССР Тамбиев, плоскостной Чечни — Гайрбеков, горной Чечни и города Грозного — Исаев.

На территории республики созданы 16 подпольных райкомов. Для подпольной работы отобраны 271 коммунист и 143 комсомольца. Райкомы партии выделили связных с обкомом ВКП(б) и партизанскими отрядами, наметили конспиративные квартиры, установили места явок и пароли при встречах.

Как вы знаете, в июле-августе враг захватил город Моздок, форсировал Терек, завязал бои за Малгобек, создав непосредственную опасность вторжения в Чечено-Ингушетию.

В связи с этим областной комитет партии практически уже приступил к переводу отобранных коммунистов на подпольную работу. В городе Малгобеке на эту работу направлены коммунист Ращупкин, секретарем Назрановского подпольного райкома назначен Чахкиев, Гудермесского — Маринченко, Веденского и Шалинского — Тепсаев, Чеберлоевского и Шароевского — Тепсаев, Шатоевского и Итум-Калинского — Исаков, Саясановского и Ножай-Юртовского — Канзиев. Ими выделены связные, подобраны явочные квартиры, установлена постоянная связь с подпольным обкомом партии.

Малгобекский и Сунженский партизанские отряды подготовили разведчиков, которые проходили через линию фронта и добывали ценные для нашей армии сведения. В разведывательной работе добровольно участвовали десятки малгобекских комсомольцев. Несколько раз проходила передовую комсомолка учительница Полина Подберезная, хорошо знающая немецкий язык. В тылу врага она указывала цели нашим ночным бомбардировщикам, добывала разведывательные сведения. Фашисты схватили Полину, жестоко расправились с ней. Смертью героя погибла также малгобекская комсомолка разведчица Нина Зайцева. Очень важные сведения о противнике сообщали командованию нашей армии проникавшие в тыл врага комсомолки Евгения Александрова, Ядвига Запольская и другие…»

Аврамов сидел, слушал.

Водитель гнал наркомовскую эмку в горы, к Кобулову. Гачиев трясся на заднем сиденье, кривил губы. Остановились передохнуть в предгорье, под развесистым орешником, усыпанным зеленой россыпью недозрелых плодов.

Гачиев вышел из машины. Оглушила тишина, вкрадчиво пронизанная стрекотом цикад. Сквозь него просочился отдаленный циклопический орудийный рык. Он прошелся по телу наркома наждаком, шершаво ободрав с него разом лохмотья последних событий: вербовка его Исраиловым, издевательства Кобулова, паутинные нити ненависти, которыми оплетал Серов, последняя издевка Иванова.