Литмир - Электронная Библиотека

   У Вали сжалось сердце: ну почему первый же аборт навсегда лишил ее материнства? Можно было вырастить ребенка и без отца. Например, привезти из пригорода свою тетку-пенсионерку, а самой сразу после декрета выйти на работу… Как-нибудь бы прожили. Вопрос решался семь лет назад – не продешеви она тогда, и  картина с девочкой, выбирающей мороженое, могла бы иметь к ней самое непосредственное отношение… Валя достала платочек, чтобы вытереть вспотевший лоб… ну и глаза заодно промокнуть...

- Дэвушка? – с восточным акцентом сказали сзади.

6

    Небольшая школьная комнатка психолога  была обставлена изысканной мебелью: круглый столик, два низкой посадки кресла и обитый замшей диванчик у стены. На столе вазочка, в ней – голая ветка изогнутой как змея японской сакуры. А возле двери теснились плотно набитые в ведро с водой  гладиолусы, георгины, астры, гвоздики, розы, от которых на всю комнату наносило нежным цветочным запахом.

- Можно к вам, Артур-сан? – спросил за дверью твердый молодой голос.

- Входи, Кимушка. Как говорится, прошу к нашему шалашу.

   В комнату зашел невысокий смуглый человек крепкого сложенья, черные волосы которого резко контрастировали с белым полотняным костюмом.  Глаза у него были словно не до конца прогоревшие угольки, вдруг вспыхивающие в темной глубине красными точками. От всей его складной пружинистой фигуры исходила нетерпеливая энергия.

- Неужели ты вот так нараспашку по улице шел? – с восхищением прищелкнул языком Артур Федорович.

- Я в кимоно и зимой хожу, не то что сейчас. Тем более от Центра до вашей школы не более километра…

- Да, – вздохнул Артур Федорович. – Вот я и передвинулся, выходит, на километр. В Центре нет теперь драмкружка… Или уже завели новый?

- Не успели. Да вы не расстраивайтесь, Артур-сан, всегда можно переиграть.

- У тебя все просто, самурай. А я уже пожилой человек, много повидавший и, увы, много переживший. «Я хочу свободы и покоя», как Лермонтов, «Я б желал забыться и заснуть!»

- Ну-ну, сан, не мечтайте: кто забудется, того разбудят. Из океана сущего выпасть нельзя. Водку пить будете? – Ким достал из-за пазухи бутылку «Столичной».

- Ба-а, да ты понимаешь, где мы с тобой находимся? Что будет, если директор или кто еще увидит, как мы тут с тобой распиваем…

- А у вас разве нет ключа?

    Артур Федорович театрально шлепнул себя по лбу, потом достал, пошарив в кармане, ключ и запер дверь изнутри. Ким тем временем ставил на круглый столик пластмассовые стаканчики и такое же блюдце, на которое высыпал из пакета горсть кроваво-красных ягод кизила. Блики от них заиграли в его глазах, перекликаясь со вспыхнувшими внутри точками.

- Выпьем, Артур-сан.

- Отчего же теперь  не выпить, – кивнув на запертую дверь, согласился хозяин комнаты. – В водке есть витамин, сказал Хо Ше Мин. Твое здоровье, самурай!

- За торжество сущего, – не согласился Ким.

   Потом выпили за боевые искусства Востока, а в третий раз – за музу Мельпомену, которой Артур Федорович был предан с юности. Когда-то он  пытался сделать карьеру артиста, потом долгое время руководил детским драмкружком. А вот на старости лет пришлось переквалифицироваться в психолога, благо у него завалялась давняя справка об окончании соответствующих курсов. Эх, жизнь пропащая…

    После третьего тоста Артура Федоровича развезло, на его оплывших щеках проступила мелкая  розовая сыпь, а глаза застлали прозрачные слезы. Он вертел в пальцах пустой стаканчик,  заглядывал в него, словно ища на дне осадок того самого витамина, о котором высказался вьетнамский лидер:

-   Вот ты пьешь, Кимушка, и все как огурчик. А во мне спиртное  рождает слабость. На слезы и на слова…Я ведь сейчас тебе все свои тайны могу выдать…

- Да какие там тайны, – махнул самурай полотняным рукавом. – Будто я их не знаю, коли  на то пошло!

- Спорим, что не знаешь! – Хранитель тайн в возбуждении пристукнул о стол ладонью.

- Что на кон?

- Все эти цветы, – плавным жестом артиста Артур Федорович повел рукой в сторону ведра с букетами. – Все эти розы, астры и георгины, принесенные в школу невинными детскими руками…

- Нужны они мне, – отмахнулся гость.

- Ты только подумай, скольких баб сможешь осчастливить, ибо каждая решит, что цветы куплены специально для нее. И недешево! Ведь бабы не догадаются, откуда…

- Что это вы все о бабах, Артур-сан? – прищурился Ким. – Можно подумать, они вам очень нужны! Будто я не знаю, что ваши, скажем так, пристрастия  лежат в другой плоскости…

- В к-какой другой? – повторил Артур Федорович, у которого на глазах отвисла челюсть.

- Будто я не знаю, из-за чего вам пришлось оставить ваш любимый драмкружок! А потом достали какую-то липовую справочку о психологии и заделались школьным душецелителем, благо подвернулась возможность. Я знаю, почему именно школьным!

    Артур Федорович издавал не вполне членораздельные звуки, выражающие потрясенье, страх и  конфуз.

- Да вы не переживайте, сан, – покровительственно усмехнулся ничуть не смущенный Ким, бросая в рот ягоду кизила. – Это еще не то, из-за чего стоит переживать…

- Не то? – ошарашено переспросил Артур Федорович.

- Вот именно. Это житейская мелочь, не имеющая прямого отношения к серьезным вещам. А иначе наш разговор был бы совсем иным.

- Но откуда ты… – вдруг забеспокоился Артур Федорович. – Это что – видно по мне, по моей манере?  Как я что делаю – заметно, да?

- Ничего не видно и ничего не заметно. Работайте себе в школе, если вам так нравится. А детей, которые к вам придут, направляйте еще в ЦДТ, в секцию боевых искусств востока. Мне как раз нужны на первых порах такие, которые ходят к психологу…

- Какие? – не понял Артур Федорович.

- Ну  рефлексирующие, неуверенные в себе…

- А зачем они тебе, Кимушка? – вылупил глаза Артур Федорович.– Ведь ты сам не…

- Нет, я не потому занимаюсь с детьми, – вновь усмехнулся каратист. – Мои действия связаны с моим мировоззрением, а не с желанием развлекаться, – пренебрежительно добавил он, и в его глазах снова вспыхнули красные точки. – А дети мне нужны в общем всякие, но с податливых легче начинать. Чтобы уже без противодействий…

- Разве они тебе противодействуют, Кимушка? Тебя нельзя не послушать: и по дисциплине боевых искусств, и по характеру… Мне самому подчас хочется упасть перед тобой на колени и молить, чтобы ты меня пощадил, – заплетающимся языком лепетал Артур Федорович. Видимо, так сказывалось его эмоциональное потрясение, действие которого наложилось на только что принятый алкоголь.

-  Возьмите себя в руки, сан. И не выходите отсюда сразу, сперва смочите платок, – Ким кивнул в сторону ведра с цветами, – и оботрите физиономию. Ибо она у вас розовая, как спина осьминога.

- Мудрый совет. Непременно исполню, непременно…

- И присылайте ко мне в секцию мальчишек, робких и безвольных, которые боятся возвысить голос!  Я бы, конечно, справился и в ином случае, но не хочется сразу иметь дело с родителями. Родители – следующий этап… – добавил Ким, уже не для Артура Федоровича, а словно размышляя вслух. – Посылайте их ко мне, а уж я разберусь!.. - добавил он, обращаясь лично к нему.

Артур Федорович с растерянным видом кивал головой.

- Договорились? – подвел черту Ким. – Значит, жду в Центре рекомендованных вами мальчишек. И девочек тоже. Но ведь вы будете работать именно с мальчишками, не так ли? – подмигнул он своим угольно-черным глазом.

   Артур Федорович уронил  отяжелевшую, с явными залысинами голову на скрещенные ладони.

- Хорошо, что моя ветка стоит у вас на столе, – как ни в чем не бывало продолжал Ким, трогая голую извилистую сакуру. – Она одна сто́ит сотни таких цветов, как ваши! – презрительно скривился он в сторону  набитых в ведро школьных букетов. – Через три дня ото всей этой мишуры ничего не останется. Разве такой должна быть настоящая красота?

- Она на змею похожа, Кимушка, - лепетал ослабевший во всех отношениях хозяин комнаты. - Я, конечно, поставил ее на вид, как твой подарок… но ведь это совсем гадюка…

6
{"b":"267995","o":1}