Ред чуть усилил громкость радио, услышав приятную мелодию. Он когда-то и сам исполнял эту песню, но новая интерпретация Льюиса Роллера нравилась ему больше.

Это была история мужчины и женщины, в последний раз перед разлукой танцующих вместе на вечеринке. Стало быть, речь шла о прощании, однако в припеве оживала надежда. Ред почти машинально подпевал: «Улыбнись, не плачь, не знаю как, не знаю когда, но мы будем вместе».

«Как сентиментально», — одернул он себя, и все же это было именно то чувство, которое охватывало его, когда он смотрел на эту Мэри. Даже если она завтра уедет, он знал, что они снова увидятся.

«О нет, только не это!» — приказал он себе. Он жил насыщенной жизнью. Любил свой отель, своих лошадей, музыку. Ощущение семьи давал ему маленький Пат. А что касается остальных желаний, то повсюду полно чувственных и незакомплексованных женщин.

Круг, который ему пришлось бы обогнуть вокруг этой маленькой песчаной лисички, был таким большим, что он никогда не смог бы его замкнуть.

С Мэри не пройдут ни «где-нибудь», ни «когда-нибудь», и слез тоже не будет.

Сейчас он уложит Пата в постель на ранчо «Дикая лошадь», а потом отвезет Мэри в Санта-Хуаниту, в отель «Эльдорадо».

Но, когда он поднимался по освещенной подъездной дороге к своему отелю-ранчо, Мэри проснулась.

— Где мы? — сонно спросила она.

— Перед моим отелем, — ответил он, припарковался у ворот и открыл заднюю дверь, чтобы вынести спящего Пата.

— Это ваш отель? — Мэри уставилась на освещенный фасад с неоновой рекламой, изображающей ковбоя, закидывающего лассо.

— Это ранчо для гостей, где туристы могут нанять лошадей, чтобы совершать отсюда выезды верхом на целый день, — объяснил Ред, взяв на руки Пата. — Оставайтесь в машине, я сейчас отвезу вас в Санта-Хуаниту.

— А сколько туда ехать?

— Около часа.

— А нельзя мне остаться здесь? — попросила она голосом уставшего ребенка. Ее лицо мало чем отличалось от лица спящего Пата, и он удивился, что еще несколько минут назад видел в этой женщине опасность.

И все же он заколебался.

— Ну ладно, — все же согласился он. — Я даже дам вам комнату с «джакуззи» для уставших наездников, сбивших за день в кровь свои задницы.

Мэри тихонько хмыкнула.

— Я хоть задницу и не отбила, но наверняка буду спать так крепко, будто пересекла пустыню Сонора за три дня. — Она вылезла из машины. — Кто-нибудь сможет меня отвезти завтра утром около семи в Санта-Хуаниту?

— Да. Возьмите, пожалуйста, свой чемоданчик, машину поставит в гараж Педро.

Мэри выудила свой «дипломат», и они вместе вошли в отель, вдоль фасада которого тянулась широкая деревянная веранда в старинном стиле. Внутри все выглядело еще более шикарно — массивные клубные кресла, бар, небольшая стойка администратора, за которой стоял мексиканец, каждую фразу заканчивающий словами «да, сеньор». Комната с «джакуззи» свободна, да, сеньор! Группа из Уинслоу прибыла, да, сеньор! Индеец Джек еще не оправился после падения с Вертуньи, и сеньор Стоун должен, к сожалению, выехать завтра рано утром с первой группой. Выезд в семь, да, сеньор.

Мэри сонно подумала, что Пат, должно быть, очень тяжелый и как же силен Ред Стоун, если он в состоянии выслушать всю эту длинную речь, не спуская мальчика с рук. И почему это здесь профессиональный наездник падает с лошади по кличке «Вертунья». Слава Богу, что она не увлекается конным туризмом!

— Спокойной ночи, Мэри, — неожиданно сказал Ред Стоун и направился к лестнице, ведущей, вероятно, в личные апартаменты. — Возможно, я еще позвоню вам, чтобы поблагодарить. Если вам что-то нужно, скажите Педро.

Он улыбнулся, но как-то мимоходом, и это не было похоже на окончательное прощание.

Мэри зачарованно смотрела вслед мужчине, чью бывшую подругу и будущую жену она усердно изображала сегодня вечером.

Потом негромко рассмеялась. Ах, Ред, подумала она. При всей безупречной внешности и у него обнаружился недостаток. Она заметила, что ноги у него кривоваты.

Ну да, ведь он ковбой. И ей даже не пришлось желать, чтобы он шел к черту, потому что он и так ушел.

Из ее жизни.

Жаль…

Жаль? Нет, так лучше. Потому что ей внезапно почудилось, будто она побывала в пасти у льва.

Мэри, получив номер с «джакуззи», не устояла против соблазна воспользоваться такой роскошью и вдобавок даже заказала у Педро стакан белого вина. Ред тоже успел принять душ и натянул привычные джинсы и свитер. Он взял гитару, не изменяя привычке заканчивать день музыкой. Обычно в течение дня он обязан был выслушивать всякую чушь, которую несли туристы, и ему нужны были эти минуты, чтобы прийти в себя перед сном.

Инес тем временем хлопотала вокруг Пата. Мальчик даже не проснулся, когда мексиканка раздевала его.

Взгляд Реда скользнул по коллекции мексиканских и индейских статуэток, стоявших на карнизе большого мансардного окна, смотревшего вниз на конюшни. Мэри очень восхищалась Санчо Хуаресом, поэтому лучше всего, наверно, вручить ей работу этого скульптора. Подарить, что ли, группу из трех женщин — индейской, мексиканской и англо-американской, как здесь называют потомков европейских поселенцев?

Он встал и взял в руки небольшую композицию. Можно было бы написать еще и письмецо и передать подарок через Педро. «Милая Мэри, разрешите мне в благодарность за этот день…» Или что-то в этом роде.

Нет, лучше позвонить.

Поскольку ближе всего находилась спальня, он пошел к аппарату у кровати. Включил лампу на ночном столике и улыбнулся «Маленькой деве», терракотовой статуэтке, тоже изваянной Санчо Хуаресом. Ред любил эту фигурку. Она изображала девушку, формы которой еще сохранили некоторую угловатость подростка, но женщина в ней уже угадывалась. Самым пленительным была линия затылка, переходящая в длинную спину и заканчивающаяся прелестными округлостями. Санчо Хуарес ни за что не хотел расставаться с оригиналом и только под давлением Реда согласился сделать единственную копию.

Ред поднял «Маленькую деву» и, как всегда, с любовью задумчиво погладил ее по спинке. Потом повернул лицом и улыбнулся своей миниатюрной подружке.

Улыбка погасла. Этот нос! Как будто маленькая песчаная лисичка нюхает утренний воздух.

Боже мой, что за совпадение! Это ее лицо!

Он сам не понимал почему, но ему захотелось смеяться. Внезапно смешались и просветление, и скепсис, и странное ощущение счастья…

В первую же очередь — безмерное удивление.

Сколько лет он спал рядом с Мэри, поглаживал ее, думая о чем-то своем, ласкал глазами, разговаривая по телефону, потому что ему нравилась эта нежная невинность…

Он неожиданно встал. Нужно побыстрее рассказать Мэри, она наверняка, как и он, найдет ситуацию забавной.

Когда он постучал в дверь, Мэри крикнула: «Минутку!», вылезла из «джакуззи», установленного, подобно ваннам в Древнем Риме, посреди комнаты, неторопливо надела махровый халат, входивший в число услуг, предоставляемых этой конюшней класса люкс, и отвернулась от двери, глядя в окно.

— Входите!

Кто-то вошел, и так как она полагала, что это Педро с вином, то сказала только:

— Спасибо. Поставьте на стол, пожалуйста.

Она услышала, как что-то поставили на стол.

— Есть еще пожелания, сеньора? — спросил голос, который она успела хорошо запомнить и который принадлежал определенно не Педро.

Она резко повернулась, еще плотнее запахнув халат. Перед ней стоял Ред, на сей раз по-домашнему, в джинсах и водолазке.

— Нет, — сдавленно сказала она.

— Да, — возразил он и внезапно понял, почему пришел. Конечно же, не из-за маленькой статуэтки. — Да, — повторил он, подошел, обнял и поцеловал.

Руки его оказались точно такими сильными, как она себе представляла, поцелуй — таким требовательным и волнующим, как она того и боялась.

«Джошуа», — напомнила она себе и оттолкнула его.

Ред удивленно на нее взглянул и позволил ей снова отойти к окну.

Она отвернулась от него. Если в нем есть хоть капля такта, он уйдет.