— …на твое голое плечо, холодно поправил он. — И все остальное тоже было вполне голым.

— Но это же приезжал Джошуа, и он хотел сделать эски…

— Ну и что? Даже если это был Джошуа? Джошуа существовал до меня, но теперь ты принадлежишь мне, и я больше не потерплю…

Сейчас уже Мэри задохнулась от гнева.

— Чего ты больше не потерпишь? Скольких женщин в своей жизни ты целовал в голое плечо?

— Достаточно! Но это было до тебя! — отрезал он.

— И ты никогда в будущем не станешь этого делать? — зло засмеялась она.

— Еще как стану, пачками! — Он равнодушно усмехнулся. — Потому что сейчас понял, что женщины, которую я ищу, не существует.

— А какую же женщину ты идешь?

— Такую, с которой я был бы уверен, что являюсь отцом ее детей.

Ну что за чушь? — мелькнуло в голове у Мэри, но времени на размышления не было. Точно так же, как вчера в пустыне, ее охватило предчувствие, что вот-вот может кончиться что-то самое важное для нее: ее любовь к Реду, которую она осознала, пожалуй, слишком поздно.

Она взглянула не него без всякой агрессивности.

— Неужели и правда должно кончиться все, что между нами было, Ред?

— А что между нами было, Мэри Вигэм? Банальщина, — цинично сказал он. — Я с тобой познакомился и в первую ночь — почти, а во вторую — полностью поимел тебя. В этом ты ничем не отличилась от других женщин.

Это было слишком! А кто стоял на коленях и обольщал, и говорил о женщине, которая ему подходит? Она почувствовала, что на глазах выступили слезы, и прикусила губу. Подлец, подлец. Так вот какова оборотная сторона медали «настоящего мужчины»! Он нетерпим, упрям, не допускает никаких возражений; все, что он ни делает, правильно, а женщины, поддавшиеся его обаянию, ничего не стоят. Козел!

— Ты хоть раз спросил, кто Джошуа по профессии, если мы собирались вместе ехать в Париж?

— Нет. Он массажист?

Мэри покачала головой.

— Сейчас ты, наконец, меня выслушаешь?

— Не вижу смысла. Зато помню, что видел своими глазами!

Тупик.

— Ты знаешь мой адрес в Фениксе, — тихо промолвила она.

— Не знаю, — возразил он. — И не думаю, что хотел бы узнать.

— Я не буду его тебе навязывать. — Мэри встала и пошла к двери. Обернулась и еще раз посмотрела на него. Он был так сбит с толку, что словно окаменел. Мэри вдруг пожалела его. Кажется, он переживает сильнее, чем она. Она всего лишь обозлилась.

Пусть тебя забальзамируют, «Сын Аризоны», пожелала она про себя, и выставят в пустыне как памятник самому тупому аризонцу.

Вернувшись в свою комнату, Мэри не позволила себе роскоши разрыдаться. Это она сделает потом, в Фениксе.

Она позвонила вниз Педро и выяснила, что Джошуа уже давно уехал.

Ничего страшного, ведь у нее еще оставался арендованный автомобиль, и она в любом случае успеет на последний автобус в Таксон. Она даже сможет снова поговорить с мистером Вудсом. Слава Богу, наступал уик-энд, и Бритта Димэгон, возможно, вернется на работу, раз Колби теперь за границей.

Итак, Мэри для начала собрала вещи, и справилась с этим быстро. Она сняла со стены четыре наброска углем, изображающих улыбающееся лицо Бритты Димэгон, и стала внимательно их рассматривать. И внезапно поняла Джошуа. Она тоже могла сейчас разглядывать эти рисунки и размышлять над тем, что в них нужно подправить, вместо того чтобы оплакивать свою разбитую любовь. Искусство отвлекает, признала она.

Мэри опять взялась за телефон, чтобы попросить Педро подготовить счет. Мексиканец тяжело задышал от удивления.

— Неужели, сеньорита? — спросил он с таким сожалением, что Мэри снова была тронута. Ее здесь явно все полюбили — кроме Реда.

В два часа она окончательно потеряла надежду, что он все-таки даст о себе знать.

Она встала, окинула последним грустным взглядом комнату с «джакуззи», и в этот момент дверь распахнулась и ворвался Пат.

— Это правда, что ты уезжаешь? — запыхавшись, спросил он и озадаченно показал на чемодан.

— Да, Пат.

— Почему?

Мэри соображала, что ей сказать. Преподнести ребенку какое-нибудь вранье насчет служебных обязанностей в Фениксе? Он же заметил, что она и Ред…

— Мы с твоим отцом немножко поссорились.

Лицо Пата помрачнело. Он подошел к маленькому креслу и сел.

— Точно так же, как с моей матерью, да? Наверняка из-за меня… Выходит, я и впрямь никому не нужен?

Мэри ошеломленно посмотрела на него. Как это понять?

— Какое отношение это к тебе имеет? — пробормотала она и опустилась в соседнее креслице. Не может же такого быть, чтобы Пат чувствовал себя нелюбимым и зависел от настроения соблазненных, а затем отвергнутых Редом дам. Ведь его отец делал для него все. — Ты не можешь объяснить мне это поподробнее?

— Нет, — замкнуто ответил он.

— Пат! Когда ты в Санта-Хуаните кое о чем меня попросил, я не сказала «нет». Ты не считаешь, что должен дать мне теперь объяснение? Что означает фраза «Я и впрямь никому не нужен»?

— Ничего.

Мэри встала.

— Хорошо, я пошла.

Но Пат удержал ее.

— Останься, — попросил он, в нерешительности водя носком ботинка по полу. — Хорошо, — проговорил он наконец. — Однажды я слышал, как тетя Морин сказала: «Кому нужен мужчина с маленьким мальчиком… да еще мальчиком сомнительного происхождения? — Пат с несчастным видом взглянул на Мэри. — И при этом тетя Морин размахивала газетой и говорила: Эта Апалача снова выступает и хвастается тем, что была партнершей «Сына Аризоны»… Грязная баба на потребу мужикам. Меня бы не удивило, если бы Ред все это время воспитывал чужого ублюдка… — Пат наморщил лоб. — На потребу мужикам? Чужой ублюдок? Ты это понимаешь?

— Нет, — ответила Мэри, хотя все прекрасно поняла. Может быть, гитарист уже раньше принимал участие в игре, и Ред не хотел жениться на легкомысленной женщине? Он допускал такой вариант и тем не менее создал для мальчика домашний очаг? А теперь испугался, что и с ней, с Мэри, у него повторится старая история? Отсюда его установка: «Я должен знать, что я отец своих детей!»

— А ты так хорошо поладила с папой, — с надеждой продолжил Пат. — Знаешь, эти слова насчет Апалачи… «грязная баба»… Поэтому я и попросил папу нанять на ее роль артистку. А потом вышла та женщина из автобуса. Нет, такую я не хотел. Но ты… разве ты не можешь остаться и быть моей…

— Пат, — прервала его Мэри. — Дело не во мне. Мне очень, очень нравится твой отец. Но сегодня случилось одно недоразумение. У меня к тебе предложение. Ты пойдешь к Педро и попросишь его прислать мне в комнату стейк, я проголодалась. А потом я еще подумаю. Возможно, твой отец тоже кое о чем поразмыслит, и все будет хорошо.

— Я могу поесть с тобой здесь, наверху?

Мэри провела рукой по его волосам.

— Если хочешь… пожалуйста.

Мэри беспокойно мерила комнату шагами и думала, что ей теперь делать. В любом случае Ред должен знать, какая ужасная мысль засела в голове у его сына. Ребенок, чувствующий себя нежеланным и заказывающий матерей в театральном агентстве, может приобрести на всю жизнь комплекс неполноценности.

Но если она пойдет к Реду, он непременно решит, что она придумала очередную уловку, чтобы еще раз с ним поговорить, — а этого ей не хотелось.

Написать ему? А он порвет письмо на тысячи клочков — как завещание Кларка Стоуна?

В дверь постучали, и вошел сияющий Педро с большим подносом. Под мышкой он принес наклеенное на фанерную доску объявление, издали напоминающее те, что вывешиваются полицией с приметами скрывшегося преступника.

— Приятного аппетита, сеньора. — Он накрыл маленький столик. — Пат сейчас придет. Вы разрешите мне пока повесить это в вашей комнате?

— А что это?

— Инструкция, как вести себя в пустыне. Сеньор Стоун распорядился, чтобы отныне эти доски висели во всех комнатах.

Мэри с улыбкой проследила, как Педро прикрепляет доску, и подошла поближе. Все-таки ее это интересовало. Если бы такая доска висела здесь вчера, она бы, возможно, кое-что сделала иначе.