Он почувствовал, что Берри дрожит, и обнял ее одной рукой, укутав краем одеяла.

Свет фонарей, которые держали Кройдон и Сквиббс, начал блуждать по телу Берри. Плохой признак, подумал Мэтью.

— Куда мы поплывем? — спросил он, чтобы как-то отвратить их мысли от их теперешнего — и очень опасного — направления.

— Туда, где потеплее, — ответил Кройдон. — Слава Богу.

— Трехнедельное путешествие? В теплый климат? — Мэтью стал вспоминать географию: вызвал в памяти карту Атлантики и попытался найти подходящую гавань. — Не Флорида, это наверняка, там испанская территория. Значит… — В открытый океан, говорил Сирки. — Бермудские острова, — объявил Мэтью. — Не так ли?

— А ты красоточка, — сказал Сквиббс, светя в лицо Берри. — Сними-ка шапку, распусти волосы.

— Нет, — ответил Мэтью. — Она этого не сделает.

— Эй, ты, там! — Кройдон шагнул вперед и едва не опалил Мэтью брови горячим стеклом фонаря. — Тебя кто спрашивает, нет? Сквиббс попросил девушку быть поласковее, только и всего. В такую холодную ночь — вреда не будет от ласковости, нет?

Он посветил фонарем на Берри, и она сжалась, отступив назад, потому что поняла: эти двое не так послушны, когда индийский великан не отдает им приказов.

— Распусти волосы, — повторил Сквиббс голосом севшим и полном слюны.

— Сирки вернется с минуты на минуту, — сказал Мэтью.

Его тело было напряженной массой боли. В таком состоянии он не мог бы ни нанести удара, ни выдержать его.

— С минуты на минуту — это не прямо сейчас, — возразил Сквиббс. Он протянул руку, схватился за шапку Берри и стянул ее. Медные пряди свободно упали на плечи. — Красивые волосы, — сказал Сквиббс, выдержав минутную паузу. — И пахнут наверняка отлично.

— Давненько уже, — сказал Кройдон. — Давненько я женских волос не нюхал.

Мэтью встал между этими двумя и Берри. Выставил вперед подбородок, провоцируя удар.

— Сирки это не понравится. Мы тут гости.

Это слово он произнес так, что оно сочилось язвительностью.

— А чего такого? — Сквиббс смотрел Мэтью за спину, на истинный предмет своего внимания. — Чё, понюхать нельзя? А ну, в сторону!

Мэтью сжал кулаки, хотя толку от них было мало. Руки — как свинцовые палки боли.

— Я позову его, — пообещал он. — Он…

— Тебя не услышит, — перебил Кройдон. — Давай, говнючок, в стороночку.

— С места не двинусь.

— Да ну? — Сквиббс быстрым мощным движением схватил Мэтью за грудки и отшвырнул в сторону. Мэтью запутался в собственных ногах и рухнул в бурьян и кусты, и тут же, лишь только он оказался вдали от света фонарей, о нем забыли.

Сквиббс и Кройдон бросились вперед, и хотя Берри отступила на шаг, но дальше было некуда, и, наверное, она подумала, что лучше замереть неподвижно и терпеть, потому что великан должен был появиться с минуты на минуту. Но, как справедливо заметил один из этих, с минуты на минуту — это не прямо сейчас.

Они встали по обе стороны от девушки.

— Прекратите! — крикнул Мэтью и попытался выбраться из переплетения колючек. Ноги не слушались.

Эти двое ткнулись лицами в волосы Берри, вдыхая ее аромат, а ей был навязан запах немытых тел, застарелого пота, соли и несвежей рыбы.

— Кайф, — выдохнул Кройдон и свободной рукой погладил Берри по щеке. — Ах, мать твою, кайф.

Мэтью попытался встать — ноги снова подломились.

— Прекратите! — повторил он, но с тем же успехом мог обращаться к камням.

Сквиббс медленно заскользил небритым лицом вдоль горла Берри. Она замычала от омерзения, отчаянно попыталась оттолкнуть Сквиббса, упираясь ему в плечо, но он не двинулся ни на дюйм, а серый обложной язык Кройдона зашевелился, высовываясь и прячась, касаясь веснушек на левой щеке Берри.

Мэтью было невыносимо. Он отчаянно шарил в темноте, нащупывая камень, палку, что угодно, чтобы швырнуть в этих мерзавцев, и в отчаянии открыл рот — звать на помощь огромного индийца.

Но не успел крикнуть, как его протащила сквозь кусты чья-то рука, вцепившаяся в воротник плаща.

В ту же минуту другая рука, шершавая как кора, зажала ему рот, предупредив любой возможный крик. Его поволокли назад, назад, через бурьян и меч-траву, колючки драли его одежду, потом его бесцеремонно бросили в сторону, как мешок, чтобы убрать с дороги. Чей-то палец плотно прижался к его губам, и смысл был понятен: Тихо!

И Мэтью понял — даже в таком одурманенном состоянии.

Это был призрак Устричного острова.

— Что там за шум, а? — Сквиббс посветил в кусты. — Эй, а куда пацан девался?

— Твою мать! — почти заорал Кройдон. Он тут же забыл о веснушках Берри и уставился на то место, где только что валялся Мэтью Корбетт. — Пропал, гад!

— Вижу, что пропал! — Сквиббс чуть не плакал. — Что толку говорить мне, что он пропал?

— Сбежал! Господи разрази! Эта обезьяна тебе голову за него оторвет!

— Мне? Тебе было сказано за ним приглядывать!

— Я так и делал, пока ты с девчонкой не начал возиться!

Кройдон попятился от Берри, чувствуя, что ему очень-очень не повезло.

— Иди туда и отыщи этого гаденыша! Он не мог далеко уйти.

Сквиббс растерянно посмотрел на темную, угрожающую чащу леса.

— Туда?

— Двигай, говорю! Ты мне еще должен за ту лажу в Лондоне!

Берри увидела, как Сквиббс беспомощно пожал плечами, будто «лажа в Лондоне» навеки сделала его рабом напарника. Потом этот мерзкий тип, от дыхания которого разило гнилым луком и лошадиным навозом (эту вонь Берри, к сожалению, будет помнить всегда), побрел в лес, светя себе фонарем.

Несколько секунд тишины.

— Ну что, взял его, Сквиббс?

В ответ — сочный глухой удар. Звук короткий, но грубый. Как будто кулак вспорол ведро, набитое грязью. Берри вздрогнула, слезы подступили к глазам. Она понимала, что Мэтью вряд ли переживет такой удар.

Из леса вылетело тело, будто швырнули узел грязного белья. Оно приземлилось почти у заляпанных илом сапог Кройдона.

— Боже ты мой! — завопил Кройдон, когда свет фонаря упал на лицо Сквиббса и осветил шишку посреди лба, уже наливающуюся краснотой.

Глаза Сквиббса закатились под лоб, снаружи остались только белки. Он не был мертв, потому что грудь его судорожно дергалась в прерывистых вдохах, но свеча его жизни отчаянно зачадила.

И тут в дрожащий свет лампы Кройдона вошли призрак Устричного острова и Мэтью Корбетт, держащийся прямо за ним.

Могучий вольноотпущенник Зед был одет в потрепанную черную куртку и все те же мешковатые коричневые бриджи, в которых спрыгнул в воду в ноябре, когда его видели плывущим в сторону Африки. Обуви на нем не было. Между пуговицами узкой не по размеру куртки проглядывала голая грудь. В свете фонаря Кройдона Зед казался еще страшнее, чем был три месяца назад. Хотя мышц на сгорбленных плечах поубавилось, зато появилась дикая белая борода. Голова была совершенно лысой, чисто выбритой, — быть может, заточенной ракушкой, — а поперек широкого эбенового лица, по щекам, полбу и подбородку вились племенные шрамы, выступающие стилизованным буквами Z, Е и D, почему Эштон Мак-Кеггерс и дал ему такое имя.

Но сейчас Эштон Мак-Кеггерс больше не хозяин Зеда. Свободу Зеда закрепил указ лорда Корнбери.

Этот каменистый и лесистый клочок земли вполне мог быть королевством бывшего раба, которому пока не удалось достичь золотого берега Африки.

Как бы там ни было, но мрачное лицо Зеда с полной откровенностью сообщало Кройдону очень простую вещь: За вторжение на мою землю заплатишь кровью.

Кройдон понял намек, развернулся и помчался к лодке, открывая врагу спину. На его несчастье, король Устричного острова был не в настроении вежливо попрощаться с нарушителем своих границ. Не успел Кройдон влезть в лодку, как был настигнут Зедом.

Удар по затылку наотмашь выбил изо рта Кройдона лужицу слюны, и щелкнули челюсти — очевидно, прикусив язык, потому что плеснуло и красным. Вслед за этим кулак Зеда припечатал бандита в середину лба, как было со Сквиббсом. Кройдон растянулся выпотрошенной рыбой, а Зед подхватил его из лодки и выбросил на береговые камни. Что-то мерзко хрустнуло, и тело задергалось, будто Кройдон заплясал под суровым учительством Гиллиама Винсента.