- Только вот сначала… – задержав на мне пронизывающий насквозь взгляд дикой кошки, Настя встала с кровати подошла к комоду и достала что-то из его верхнего ящика. – У меня тут для тебя кое-что отложено, – сказала она, возвращаясь ко мне.
В ее ладони было что-то зажато, и когда она протянула мне свою руку, я увидела клочок бумаги. Именно тот, на котором я нацарапала прощальные слова на борту самолета. Опасливо сглотнув, я перевела с него взгляд на Настю.
- Ешь это! – приказала она таким тоном, что я поняла – если я не съем эту записку самостоятельно, то она просто затолкает ее мне в глотку. Без колебаний. – Попрощаться вздумала, сучка?! Теперь попробуешь, каковы на вкус твои слова. Живо, я сказала! – прикрикнула она, теряя терпение.
Я поспешно схватила бумажку и запихнула себе в рот. Она была потертой и измятой, наверное даже пропитанной немалым количеством Настиных слез. Кое-как пережевав злосчастную записку, я поморщилась и с трудом проглотила ее, опасаясь, как бы она не застряла у меня в горле. Почти сразу возникло ощущение несильной, но противной тошноты.
Настя взирала на все это с хладнокровием, которое, впрочем, сохраняла с очень большим трудом. И тогда я взглянула на нее с жалобным видом и тихонько проговорила:
- Все-таки краткость не просто сестра таланта… Это вообще очень положительное качество при выражении своих мыслей! Без дрожи и не подумаешь, что было бы, напиши я тебе целое послание… До ночи давилась бы им сейчас.
Настя, ошеломленно моргая, глядела на меня во все глаза. Она подбирала хоть какие-нибудь слова, но в итоге смогла лишь сдавленно пробормотать чуть ли не на грани истерики:
- И у тебя еще язык поворачивается шутить по этому поводу?!
- Лучше уж шутить, чем сходить с ума… – отозвалась я все так же тихо, но уже значительно более серьезно.
Тогда Настя покачала головой, сделала глубокий вдох и прикрыла ненадолго глаза. Немного взяв себя в руки, она сверкнула на меня гневным взглядом, в котором помимо этого читалась уже и неприкрытая страсть, жажда, которую давно не утоляли, и твердо принятое решение.
- Раздевайся! – негромко, но внушительно велела она.
Настя полулежала на кровати, прислонившись к спинке, а я устроилась рядом с ней, положив голову ей на колени. Шевелиться совсем не хотелось, потому что каждое движение сейчас причиняло неслабую, очень ощутимую и жгучую боль. Мне даже думать было страшновато о том, во что превратились мои ягодицы и несчастная задница, обработанные стеком с особым пристрастием. Боюсь, что там не осталось ни единого живого места, потому что в последствии Настя продолжила экзекуцию, сходив за плетью, чтобы приняться уже за мою спину. Никогда раньше наказание не было столь жестоким и болезненным. И никогда до этого не было столь сильного желания именно такого наказания! Кажется, я теряла сознание во время всего этого, или просто отключалась настолько, что уже не способна была соображать. Но Настя все же сохраняла рассудок, потому как прежде всего я осталась в живых и после жесткого экшена сумела добраться до спальни, правда не без Настиной помощи. Впрочем, значительную долю ощущений подогрели и усилили эмоции и воображение. Все на самом деле было не настолько уж страшно. Я почти без стонов сейчас терпела легкие и заботливые Настины прикосновения, которыми она обрабатывала мою исхлестанную спину. Мазь была прохладной, и на контрасте с горящей кожей это даже приносило своеобразное удовольствие. – Ты снова плачешь… – произнесла Настя, приостанавливая легкие массирующие движения своих пальцев. Слезы и правда потихоньку катились по моим щекам. Настя не видела этого, потому как мое лицо не было обращено к ней, но почувствовала влагу на своих бедрах и коленях. – Да… – тихо прошептала я в ответ. – Потому что счастлива снова быть с тобой. Она нежно погладила мои плечи и шею. – И я рада, что мы с тобой вместе, моя Ксюша. Какое-то время мы молчали. Она продолжала успокаивающе гладить и массировать мое измученно тело, но самым главным было то, что ее близость, ее забота и нежность после всего этого сейчас невероятным по эффекту образом отогревали и залечивали травмы истерзанной души. Я не могла подумать без дрожи, что мне придется хоть на минуту разорвать эту близость и эти прикосновения. – Я много думала все это время, – сказала я, немного уняв свои слезы. – Думала, как теперь жить дальше и что теперь вообще будет… Так и не пришла ни к чему определенному. Но одно знаю твердо – я хочу быть с тобой! И я сделаю все, чтобы ты перестала сомневаться, что нужна мне… Ты уже давно стала моей Вселенной, моим центром мира. Жаль, что я поняла это до конца только лишь сейчас. Произнеся это, я повернула голову и посмотрела Насте в глаза. Она с нежной, но все же печальной улыбкой склонилась ко мне поближе и погладила мое лицо. – Я не сомневаюсь, Ксюша… – ответила она тихо. – Теперь не сомневаюсь. Но ведь и я виновата перед тобой в немалой степени… – Настя умолкла на некоторое время, будто собираясь с силами, и ненадолго отвернулась в сторону, но после этого все-таки вновь обратила взгляд ко мне и продолжила: – Я потеряла над собой контроль тогда, в аэропорту. Поддалась шоку и эмоциям, и потому не сумела в полной мере оценить твое состояние… Не усни я тогда в самолете… Протестующе зашевелившись, я вознамерилась подняться, превозмогая боль, чтобы сесть повыше и приблизиться к ней, но Настя немедленно уложила меня обратно. – А то, что случилось потом, окончательно сбило меня с толку, и я тоже в какой-то мере потеряла здравый рассудок, – продолжала она, положив указательный палец поперек моих губ. – Вряд ли я смогу когда-нибудь себе это простить. Я должна была бросить все силы на то, чтобы поддержать тебя и помочь хоть как-то оправиться после всего… Но вместо этого… Настя обреченно покачала головой и закрыла глаза. – Ты и так помогла! – я осторожно взяла ее за запястье и легонько сжала. – Может это и странно, может тебе и хотелось по-другому, но именно то, что происходило между нами, помогло не концентрироваться на всех тех ужасных событиях, Настя! Я все-таки немного приподнялась, и тогда она неуверенно, будто несмело посмотрела мне в глаза вновь. – Мы пережили наш общий кошмар, и каждая свой одновременно, – сказала я почти твердым голосом. – Я сумею рано или поздно справиться с последствиями всего этого, если ты, как и раньше, будешь рядом. Прошу, не оставляй своей уверенности! Я пойду за тобой, если ты согласишься вести меня. Я всегда тебе доверяла, и это доверие никуда не исчезло. Ну а твое доверие ко мне… Мне хочется надеяться, что получится его восстановить. Я готова бросить на это все свои силы. Клянусь! Настя немедленно привлекла меня к себе, и мне показалось, что она снова готова была заплакать. Пряча лицо в моих растрепанных волосах, она прошептала: – Ксюшка, девочка моя…
====== Глава 23 ======
Зима с переменным успехом удерживала свои позиции, хотя и было только начало февраля. Погода держалась прохладной и промозглой, все еще довольно короткие дни были серыми и слякотными. Все это могло и должно было бы вызвать непроглядную тоску и депрессию, но надежда, теплившаяся в моей душе и крепнувшая с каждым днем, не позволяла беспросветному унынию охватить мое сознание целиком. Я запрещала себе погружаться в тяжелые размышления и старалась сохранять внимание лишь на том, что и как могло быть впереди. Прошлым жить нельзя! Судьба не в первый раз, но уже более жестоко, напомнила мне об этом.
Настя почти все время была рядом, и я, чувствуя ее присутствие и поддержку, проникалась уверенностью в том, что силы прийти в себя и снова начать жить все-таки есть.
В один хмурый и ничем не примечательный день Настя за завтраком вдруг заявила, что снова должна отлучиться, и что вернется уже ближе к вечеру. Вообще она в последнее время вела себя немного странно – не ездила по делам своей компании, в разговорах на отвлеченные темы никак не упоминала о событиях в своей бизнес-сфере, но при этом частенько вела длительные переговоры по телефону или видеосвязи за закрытой дверью кабинета.
