Я добралась до гостиной, уронила свое тело на диван, и руки сами собой потянулись под трусики… Там уже было влажно и горячо!

«Не смей, маленькая извращенка!» – сказала я сама себе. – «Не смей делать этого! Она запретила, ты же помнишь!»

Заколебавшись в сомнении, я остановилась, чувствуя, что мне становится ужасно жарко. Настя ведь все равно не узнает! Вряд ли она сейчас внезапно войдет в комнату и застанет меня за этим занятием.

Лишь одна мысль все еще удерживала меня – Настя запретила мне это делать, и я послушно пообещала держать себя в руках даже если будет совсем тяжко! Она разумеется не узнает, но обещание будет нарушено, будет нарушен ее строгий запрет. А покориться ей настолько, чтобы не ослушаться даже в такой маленькой прихоти, казалось мне очень заманчивым. Иначе я просто не пообещала бы тогда…

С невероятным усилием над собой, я со стоном убрала руки и закрыла ладонями лицо. Так я дойду до безумства! Слишком внезапно я ощутила сладкий и желанный покой, слишком резко исчезли все мои мысли и проблемы. Ну или я попросту запретила себе думать о них. В любом случае, ничего, кроме единения со своей очаровательной возлюбленной я сейчас больше не желала.

Надоело все вокруг! Мне нужна только она, и все! Может быть позвонить ей? Позвонить и сказать, что очень жду ее. И очень люблю! И хорошо бы как-нибудь подготовиться к ее приезду, сделать для нее что-нибудь приятное, приготовить ужин, привести себя в порядок. Но ведь я даже не могу переодеться!.. Впрочем, разве это важно?

Встав на ноги я отправилась в спальню, где оставался мой мобильник. Придя туда и взяв его в руки, я с удивлением обнаружила, что пока была внизу кто-то уже успел мне позвонить – на экране светился пропущенный вызов. Номер был незнакомым.

Странно. Судя по всему, Настя так и не переадресовала звонки на себя прошлым вечером. Но кто звонил?

Немного поразмыслив, я оставила телефон и принялась застилать постель. С некоторым трудом справившись с этой в общем-то легкой задачей, я решила по возможности прибраться в спальне и подумать над тем, какой ужин приготовить. Если кто-то хотел до меня дозвониться и это было хоть сколько-нибудь важно, то наверняка еще перезвонят. Меня сейчас это не слишком беспокоило.

Но через четверть часа, когда я укладывала белье в ящик гардероба, снова послышался звонок, заставивший меня оглянуться. Конечно это был мой телефон. Я поднялась с колен и поспешила к кровати, в надежде, что это Настя. Из-за своей торопливости я снова едва не рухнула на пол.

Схватив телефон, я обнаружила, что это не Настя. На экране был все тот же незнакомый номер.

Беспокойно вздохнув, я поднесла телефон к уху и, стараясь не зазвенеть цепью от наручников, ответила:

- Да… Я слушаю…

- Ксения! – послышался в динамике вроде бы знакомый, глуховатый и слегка хриплый мужской голос. – Это вы?

- Это я…

Мне никак не удавалось идентифицировать этот голос, но звонивший уже опередил меня:

- Брагин вас беспокоит. Вы можете сейчас говорить?

Ну точно, вот кто это! Я облегченно вздохнула, и при этом цепь на руках предательски звякнула. Я поморщилась, мысленно проклиная свое неловкое положение.

- Да, да, – произнесла я, боясь пошевелиться. – Теперь я вас узнала… А откуда у вас мой номер?

- Один известный вам профессиональный планерист любезно поделился. Надеюсь, вы не сочтете это бестактным.

- Ах вот оно что… – пробормотала я.

- Мы так и не смогли с вами вчера переговорить, – продолжил он. – Вам стало плохо после заседания, и вас увезли. Как вы себя чувствуете?

Я постаралась взять себя в руки, сделала осторожный вдох и ответила:

- Спасибо за ваше беспокойство, мне уже лучше. Я просто очень долго не спала. О чем же вы хотели поговорить? Или это не телефонный разговор?

- Кхм… Собственно нет… – протянул он. – У меня есть для вас предложение.

- Вот как? – недоуменно произнесла я. – Что же это за предложение?

- Вы заинтересовали Комитет в качестве специалиста, – сказал он. – И я решил предложить вам должность эксперта-расследователя в своем отделе.

Эти слова удивили меня настолько, что я умолкла и не знала, что сказать в ответ. Предложение было неожиданным, и это меня смутило.

– Ксения, вы здесь? – послышался в динамике голос Брагина. – Да, я здесь, извините… – отозвалась я. – Просто не ожидала услышать что-то такое. Моя специализация не совсем подразумевает расследования… – Разумеется, вы пройдете специальное обучение для повышения квалификации, – сказал он. – Ваши знания позволят вам это сделать без особых трудностей. Так что вы скажете? – Признаться, мне трудно что-то сейчас ответить, – отозвалась я. – Знаете, все эти события… Они немного вывели меня из равновесия. Не уверена, что хочу продолжать какую-либо работу в этой сфере. – Я вас понимаю, Ксения. И потому не стану требовать ответа прямо сейчас. Просто подумайте. Я уверен, все это вам по силам. – Спасибо вам за предложение… – произнесла я. – И за доверие. Я обещаю подумать. – Хорошо, – сказал он и, немного помолчав, добавил: – Должен также заметить, что вами интересовались коллеги из Национального агентства. По тому же самому вопросу. Скрывать не стану – там, вполне возможно, перспектив побольше. Включая более высокое жалование и получение гражданства. Однако я взял на себя смелость первым высказать вам это предложение. Потому решение останется за вами. Вот оно даже как. Стоило всего раз засветиться в их ведомстве, и я уже всем известна. Впрочем, все это из-за шумихи с аварией… Что они во мне такого увидели? Может думают, что теперь каждая авиакомпания или фирма-производитель будут в страхе и ужасе дрожащими руками предоставлять исключительно достоверные данные лишь при одном моем появлении? Очень сомнительно. – Спасибо, – отозвалась я и губы мои тронула улыбка. – Я непременно подумаю. Ничего более определенного сейчас ответить, к сожалению, не могу. – Вам спасибо, Ксения. Вы нам очень помогли. Всего хорошего. Буду ждать вашего ответа. – До свидания, – ответила я. – Уведомлю вас в любом случае. Вне зависимости от принятого решения. – Хорошо, до связи. Я опустила руки, отложив телефон, и некоторое время сидела неподвижно и в задумчивости. Занятно все складывается. Только вот я действительно не знала, что мне делать. Этот короткий разговор резко оборвал мои мысли совершенно иного характера, и я чувствовала себя несколько опустошенной и растерянной. Предложение свалилось, как снег на голову. Собрав наконец мысли в кучу, я пошла на кухню, чтобы заняться приготовлением ужина. Приедет Настя, я все ей расскажу и спрошу у нее совета. Что-то я совсем потеряла возможность, да и желание принимать ответственные решения самостоятельно.

Настя вернулась около шести часов вечера. Я вышла к ней навстречу в холл не в таком, вероятно, радостном возбуждении, о котором думала сегодня днем. Но при всем этом я была несказанно рада видеть ее! – Настя… – прошептала я, прижимаясь к ней и закрывая глаза. Боюсь, что все это выглядело так, будто мы встретились после годичной разлуки. Она в недоуменном восторге заключила меня в объятия и произнесла на ушко: – Моя маленькая Ксюша… Ты настолько соскучилась в своем одиночестве? – Этого не передать, – отозвалась я, прижимаясь к ней посильнее. – И словами описывать бесполезно. Я ужасно томилась без тебя! – Ну вот, я здесь! – отозвалась она. – И я тоже очень рада тебя видеть, моя милая. Ты позволишь мне раздеться? – Я даже помогу тебе в этом, если ты разрешишь, – ответила я, отступая на шаг. Я приняла от нее пальто и повесила на вешалку, а потом, когда она уселась на пуфик, чтобы разуться, сама расстегнула и сняла с нее сапоги. – Ксюша, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Настя, взяв меня пальцами за подбородок и приподнимая мою голову. Она желала видеть мои глаза, чтобы понять, что творилось в моих чувствах. Скрываться я не стала и встретилась с ней взглядом. – Я чувствую себя прекрасно, моя Госпожа, – ответила я почти невозмутимо и с покорной улыбкой. – Нечасто мне удается видеть тебя такой, – сказала она. – Все в порядке? Я не могу поверить, что несколько часов заключения в одиночестве могли тебя изменить. – Все хорошо, – ответила я по возможности уверенно. – Я знаю, как тебе все это приятно, и мне доставляет невероятное удовольствие делать для тебя что-то подобное… Неужели похоже, что я лукавлю или притворяюсь? – Вовсе нет! – ответила она, протягивая мне руки и помогая подняться. – Я лишь хотела узнать причину твоего поведения. Оно достойно похвалы, я довольна, правда! Однако ты все равно не скроешь, что тебя что-то беспокоит! Улыбнувшись, я покачала головой: – Я и не собиралась от тебя что-либо скрывать. Всего лишь думала поделиться чуть позже, в спокойной обстановке, когда мы сядем ужинать… Или Ваше Величество не голодны? – Голодна, – сказала она. – Мне не удалось пообедать, но я была уверена, что ты что-нибудь приготовишь для нас на вечер. Рада, что не ошиблась. – А разве могло быть иначе? – произнесла я смущенно. – Может я и не самая лучшая нижняя, но голодной я тебя никогда не оставлю! Быть может ты желаешь переодеться? А я пока накрою на стол… По-видимому все соответствовало Настиным ожиданиям. Она была в восторге! Это я отметила по ее сияющим от удовольствия глазам. – Разумеется, – ответила она. – Я скоро вернусь. Настя поднялась наверх, а я отправилась в столовую, чтобы сервировать ужин. Спустя четверть часа, когда все уже было готово, Настя спустилась ко мне в изящном коктейльном платье и в туфлях на высоком каблуке. Я восхищенно воззрилась на нее, когда она вошла в столовую. – Моя Госпожа выглядит просто прелестно… – тихо промолвила я, с некоторым сожалением осознавая, что сама похожа непонятно на что. Впрочем, если она желает, чтобы я ужинала с ней в одном лишь нижнем белье, это ее законное право. Моя неловкость была чисто инстинктивной, и я быстро подавила ее. – Очень рада, что тебе нравится, – сказала она, усаживаясь на стул. – Так и что же здесь у нас? – Я приготовила твою любимую форель в винном соусе. На десерт – фруктовый салат с ванильным мороженым. Но его я подам чуть позже. Боюсь, что растает… – Очень хорошо! Садись же! Я послушно уселась напротив, и мы приступили к ужину. Как я и думала, ни малейшего намека на то, чтобы освободить меня и дать мне возможность переодеться. Такова была ее воля, и я не намерена была этому противиться. Напротив, я постаралась вести себя как можно более естественно. А ее похоже очень позабавило, как я, опустив глаза и с некоторой неловкостью взялась своими скованными руками за столовые приборы. Это было заметно по ее легкой улыбке. Отдаленное чувство протеста вновь вспыхнуло во мне. Вспыхнуло и тут же пропало. – Очень вкусно, – сказала Настя спустя несколько минут. – Ты вообще меня сегодня приятно удивила. – Спасибо, – скромно отозвалась я. – Наибольшим трудом было дождаться твоего приезда… – Но ты дождалась, – сказала она, ободряюще кивнув мне. – Молодец, не думала что ты продержишься. Ведь раньше я не оставляла тебя так… – А что я, по-твоему, могла поделать?! – легкий протест все же вырвался наружу, о чем я тут же пожалела. Это нарушало тот гармоничный образ, который я наконец сумела принять. – Ну как минимум я ожидала одного или даже нескольких звонков со слезными стенаниями о том, что ты так больше не можешь, – рассмеялась она в ответ. – Очень хотелось позвонить, – призналась я, взглянув на нее. – Но жаловаться не собиралась, клянусь! Мне лишь хотелось услышать твой голос… – Я верю тебе. И восхищена твоей выдержкой! Ты делаешь успехи, Ксения! – Госпожа слишком любезна, – отозвалась я, снова опуская глаза. – Ладно, Ксю, – голос ее вдруг посерьезнел. – Расскажи теперь, из-за чего тревога снова поселилась в тебе. Ведь это видно по твоим глазам. Я взглянула на нее и заколебалась на мгновение. – Это не тревога, – сказала я, немного помолчав. – Я всего лишь в небольшом замешательстве. – Ты хочешь поделиться этим? – Да, – произнесла я со вздохом. – Я не знаю, что делать. – Неужели Ксения Касаткина решила спросить моего совета по какому-то вопросу?! – саркастически воскликнула Настя, но тут же взяла себя в руки и добавила спокойным тоном: – Так в чем же дело? Объясни, я жду. – Мне сегодня звонили из авиационного комитета, – проговорила я, теребя пальцами уголок салфетки. – И что же? – с интересом спросила она. Я помедлила и сказала негромко: – Они предложили мне работу… – Вот как? – воскликнула Настя. – И кем же? – Следователем экспертного отдела, – отозвалась я еще тише. Ахнув, Настя воззрилась на меня в изумлении. – И ты говоришь об этом так, будто тебе вынесли смертный приговор?! – сказала она наконец. – Ксения, что с тобой такое?! Разве ты не рада этому предложению? – Я не знаю, – пожала я плечами. – Это странно и неожиданно. Я никогда не готовила себя к подобной работе… Но дело даже не в этом. После всего произошедшего я совсем не уверена, что смогу и дальше работать в сфере авиации… Вот как-то так. Понимаешь? – Отчасти понимаю, – протянула она в ответ. – Только почему ты вдруг решила все бросить? Годы обучения, стажировки, только подумай! Неужели все зря?.. Да и к тому же… Ты работала в очень крупной коммерческой компании – ну не получилось, что поделать. Так сложились обстоятельства… Но ведь сейчас у тебя появился шанс реально повлиять на что-то! Это совсем иная часть той сферы, о которой ты говоришь! Разве нет? Она сказала это с некоторой долей запальчивости, которой в ее речах обычно не наблюдалось. Посмотрев ей в глаза, я увидела искорки нетерпения и легкого недовольства. – Насть, ну на что я могу повлиять?.. – горько усмехнулась я. – Боже, и это говорит девушка, которая со скандалом подвела корпорацию «Боинг» под крупнейший штраф за всю ее историю! – воскликнула Настя, закатывая глаза. – Не какой-нибудь несчастный «Старбакс», а целый «Боинг»!.. Ксю, ты вроде выглядишь отоспавшейся. Или с твоим рассудком снова что-то не так? Ты хотя бы подумала прежде чем говорить! Ее колкий сарказм не был лишен здравого смысла, и я не смогла не улыбнуться. – Ты смеешься надо мной, да? – проговорила я. – Нисколько, – серьезно ответила она. – Тебе предоставили возможность реально повлиять на безопасность авиаперевозок. Неужели это ничего не значит для тебя? Ксю, ты какая-то странная… Я поморщилась и помассировала пальцами слегка начавшие ныть виски: – Ты права, конечно… Возможно, я слишком погрузилась в собственные амбиции и эфемерные мечты… Значит, ты считаешь, что если я соглашусь… – …то это будет верным решением, – закончила она за меня. – Да, я так считаю, Ксения. Я с благодарностью взглянула на нее: – Мне было очень важно твое мнение… Я немного растерялась… Не считай меня бестолковой, пожалуйста! – Я и не считала, – ответила она. – Ты просто устала, моя девочка. Устала и действительно растерялась… Но ты не должна ничего бросать, слышишь? Ты слишком много достигла, чтобы сейчас от всего отказаться! Ну по крайней мере одна из нас оставалась рассудительной. Настины слова стали решающими для меня в моих сомнениях. – Тогда ты не будешь против, если я на следующей неделе съезжу туда, чтобы обсудить подробности? – спросила я, немного помолчав. – Нисколько, – ответила она. – Эти выходные ты проведешь со мной, а потом можешь со спокойной душой устраивать заново свою карьеру! Я вздохнула как можно более театрально и с напускной печалью в глазах произнесла трагическим голосом: – Ужасно то, что обломалась моя карьера горничной в твоем доме… Ах, я так мечтала об этом!.. – Еще не поздно передумать, – она подмигнула мне. И ужин мы закончили уже в значительно более веселой обстановке. Настя принялась подшучивать надо мной и всячески провоцировать, чтобы я, потеряв терпение, наконец повела себя как-нибудь дерзко. Но это ей не удалось – я была спокойна и послушна, и стойко выдержала все ее задорные подколы. И она, по-видимому, осталась очень довольна моим поведением. Когда мы встали из-за стола, Настя притянула меня к себе и пристально взглянув мне в глаза, произнесла: – Надеюсь, в тебе больше не осталось никаких грустных мыслей? – О, совсем ни одной! – прошептала я на выдохе и прикрыла глаза, чувствуя, что одной рукой она крепко обхватила меня за талию, а другой легонько скользнула по моему бедру и задержала ее между ног. – Очень хорошо, – также тихо ответила она, продолжая сладко гладить меня, отчего я окончательно поплыла. – Это значит, что ты готова к продолжению этого прекрасного вечера? – Да… – с моих губ сорвался уже скорее стон нежели шепот. – Я готова на все… – Авантюристка… – сказала она, нежно касаясь кончиком носа моей щеки, а затем я ощутила такой же нежный и легкий поцелуй. – А не боишься произносить подобные слова? – Сейчас я ничего не боюсь, – отозвалась я. – Ты уже слишком завела меня, чтобы я могла ясно соображать. – Я сделаю все, чтобы твой страстный порыв еще долго не угасал, – ответила она и увлекла меня за собой. Мы поднялись в спальню. Она подвела меня к кровати и бесцеремонно толкнула на нее, через секунду оказалась сверху и, ухватившись за цепь моих ручных кандалов, завела мне руки за голову. В следующее мгновение ее губы уже слились с моими, и я с наслаждением ощутила во рту ее язычок. Какой же он сладкий, дерзкий и настойчивый… Меня уже сжигает изнутри неудержимое пламя… А она все продолжала крепко удерживать меня, не позволяя больше ничего, кроме этого страстного поцелуя. Когда она наконец оторвалась от меня, я приподняла веки и увидела перед собой горящие глаза голодной хищницы. По этому взгляду было ясно только одно – ни на какую пощаду можно не рассчитывать. – Освободи меня, – попросила я тихонько. – Освободи, и я помогу тебе раздеться… – Справишься и так! – отрезала она, заставляя меня приподняться. Я перекинула руки через ее голову, нащупала застежки платья и принялась размыкать их непослушными пальцами, а она тем временем тоже обхватила меня руками и впилась ногтями мне в спину. Я застонала, закусив губу… Предстояло маленькое безумие для нас обеих, и уже хотелось броситься в него со всей скорости, без каких либо промедлений! А здесь эти проклятые застежки! Избавив наконец Настю от платья и лифчика, я опустилась губами на ее шею, отчего она еще сильнее врезалась ногтями в мою кожу… О, я даже не буду против, если останутся следы! Пускай! Милые отметины от схватки в постели с этой бешеной кошкой! Они еще поболят пару дней, напоминая обо всем этом… Мне казалось, что я целую вечность не испытывала этого пленительного чувства сексуального безумия и безрассудства! – Подними руки, – потребовала она, собираясь высвободиться из моих объятий, потому как я все еще гладила ее спину и потихоньку подбиралась к трусикам. – Нет! – с дерзким и вызывающим видом я чуточку отстранилась и посмотрела ей в глаза. – Ты сама не пожелала снять с меня эти цепи. Теперь выбирайся, как хочешь! – я лишь сильнее обхватила ее за талию и потянула на себя, что, благодаря цепочке между браслетами, было не тук уж трудно. – Ах ты… – воскликнула она, стараясь сохранить равновесие в своем уже очень неловком положении. – Прекрати! Дай же ты мне выбраться, Ксю! Все же я снова оказалась спиной на мягком одеяле, а она – сверху надо мной, отчаянно пытаясь выскользнуть из моих объятий, которые я и сама не могла разомкнуть при всем желании. – Не отпущу! – сказала я, с удовольствием наблюдая за ее бесплодными попытками. – Ты попалась… Видимо поняв бесполезность своих действий, она замерла, прогнув спину и ухватившись руками за спинку кровати. Откинув с лица растрепавшиеся волосы, она сверкнула на меня своими зелеными глазами. – Ну и что? – спросила она, чуть задыхаясь. – Так и будем лежать друг на дружке? Может еще местами поменяемся? – Почему бы и нет? – отозвалась я с озорной улыбкой. – Настя, Настя, ты потеряла хватку, да?.. При этих словах она издала что-то вроде приглушенного рычания, мгновенно приблизилась ко мне, и ее пальцы быстро сжали мои соски сквозь тоненькую ткань ночного топика! Я взвизгнула от боли и неожиданности… – Нечестно так! – закричала я, а она сжала мне соски еще сильнее и слегка выкрутила их в стороны, отчего я завопила уже совсем нечленораздельно и поспешила ослабить свои объятия, позволяя ей наконец выскользнуть на свободу. Настя слезла с меня и бросила мне такой разъяренный взгляд, что я поспешила выставить вперед руки: – Все, все! Я беру свои слова обратно!.. – Ах ты маленькая дрянь… – проговорила она, снова склоняясь надо мной. – Прости меня! – пропищала я, вжимаясь в подушки и прикрывая руками горящую грудь. – Может мне просто ремня захотелось! Ну что ты сразу… – Получишь хорошего ремня, не переживай! А если так хотелось, то могла об этом просто попросить! – Ну так растерзай меня скорее за мою наглость, безумная стерва! – выпалила я, мгновенно меняя тон голоса, и вскинулась, оказавшись к ней лицом к лицу. Неслабая пощечина отправила меня обратно на мягкие подушки, так что я даже не успела испугаться или вскрикнуть. Я вообще была в опасной близости от края кровати и вполне могла бы улететь от этого удара на пол, если бы Настя тут же не схватила меня. Прижимая ладонь теперь уже к пылающей щеке, я с округлившимися глазами повернулась к Насте и встретила ее неумолимый и сверкающий взгляд. – Хочешь что-нибудь еще сказать? – поинтересовалась она, иронически склоняя голову и улыбаясь мне. – Пожалуй, что нет, – я отрицательно помотала головой. – Буду благодарна, если ты заткнешь мне чем-нибудь рот… Я совсем не умею держать язык за зубами… Она удовлетворенно кивнула и сказала: – Вот и умничка. Рада, что ты опомнилась… А теперь идем! Вставай, Ксения! Я послушно приподнялась, собираясь встать с кровати, но, по-видимому, слишком медлила, и Настя, больно схватив меня за волосы, резко прикрикнула: – Да шевелись ты! Сколько я буду тебя ждать?! Вскрикнув от боли, я заторопилась и поскорее поднялась на ноги… О, Настя! Ты совсем сходишь с ума! И я вместе с тобой! Меня сейчас разорвет в клочья! Боюсь, что мои несчастные трусики уже давно промокли между ног, если вообще не начали гореть… Настя повела меня из спальни по коридору в свою заветную «комнату пыток». Я нисколько не сопротивлялась. Головокружительная волна сексуального возбуждения вперемешку с мощным впрыском адреналина совсем сводила меня с ума. Я уже почти ничего не соображала и не хотела соображать! Я вообще забыла о существовании какого-то мира вокруг… Весь мир сейчас заключался во мне и моей неудержимой, жестокой, но очаровательной и невероятно желанной возлюбленной. Когда мы вошли в комнату, Настя подвела меня к стене с креплениями и кольцами, приказала опуститься на колени и снова завела мне руки за голову. Я услышала, как она прикрепила цепочку наручников к одному из колец при помощи карабина. Затем она отошла от меня и направилась к одному из шкафчиков у смежной стены. С трудом стараясь дышать более или менее ровно, я наблюдала за ней из-под опущенных ресниц. Настя достала что-то звякнувшее из одного ящика и снова пошла в мою сторону, звонко стуча каблучками по гладкому полу. Увидев, что она держит в руках, я издала слабый и жалобный стон: – О боже… Только не это… Она принесла небольшие блестящие зажимы для сосков, соединенные тонкой цепочкой. Слишком хорошо зная, что меня ожидает, я зажмурила глаза и вся напряглась, даже задержав дыхание. Вот Настины шаги замерли возле меня, я почувствовала, что она склонилась ко мне, задрала кверху мой топик, обнажая грудь… А потом почти одновременно мои несчастные соски снова пронзило резкой, молниеносной болью! Я не выдержала и громко застонала, инстинктивно зашевелившись и пытаясь сбросить эти мучительные прищепки! Но Настя вновь схватила меня за волосы и сказала, склонившись к самому моему уху: – Что это за жалкие всхлипы и стоны? Ты совсем разучилась терпеть?! Самое время напомнить тебе, каково это!