Девочка подошла к его постели и, не говоря ни слова, протянула ему миску, почти до краев наполненную жирной мясной похлебкой. Олег бережно принял предложенное угощение… и едва не выронил себе на колени. Миска оказалась жутко горячей! И как только эта пигалица несла ее так спокойно, словно и не чувствуя вовсе обжигающего жара посудины?

Пока он ел, девочка стояла рядом, безучастно разглядывая трещины на глиняной стенке печи. Олегу даже стало немного не по себе ‑ будто вовсе и не живое существо находилось рядом, а некий равнодушный мертвый предмет.

‑ Как тебя зовут? ‑ спросил он, когда миска, наконец, показала дно (ох, и быстро же показала… увы).

Девочка на вопрос никак не отреагировала, словно и не услышала его вовсе. Молча приняла опустевшую посудину и неторопливо направилась к выходу. Молча.

‑ Благодарю, ‑ запоздало спохватился Олег. Его слова канули вслед удаляющейся узенькой спине, не вызвав никакой ответной реакции.

"Может она немая? ‑ предположил Олег. ‑ Бедное дитя. Уцелел ли хоть кто‑нибудь из ее рода, кроме нее?"

Он вспомнил сцену прощания, увиденную позапрошлым вечером в палисаднике. Там, возле тела Карзафа, стояли четверо. Выходило, что, по меньшей мере еще один из жителей деревни уцелел во время бойни.

Потом Олег вспомнил про свои раны. Он поднялся, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Боль еще тлела в ноге и в боку, но уже совсем слабо, едва заметно. В самое ближайшее время о ней, надо думать, останутся одни только воспоминания. Шрамы на теле совсем затянулись, превратившись в ровные светлые рубцы, уже почти скрытые пробивающимся на бледно‑розовой коже серым мехом.

"Значит, не показалось, ‑ Олег почувствовал пряную смесь страха и радостного возбуждения. Сердце в груди прерывисто толкнулось в тюремную решетку ребер. ‑ Значит, я и правда другой …"

Какой именно "другой" думать не слишком хотелось. Было одно огромное желание просто принять свои новооткрытые возможности как должное, и Олег этому желанию с готовностью поддался. Даже облегчение при этом испытал. Небольшое.

‑ Ладно, ‑ сказал он вслух, обращаясь к самому себе, ‑ теперь будем торопиться и торопить остальных. Благо, я сейчас хоть на это способен.

Боль в ранах утихла, но слабость осталась. Новый, перестроенный "переселением душ" организм восстанавливал себя в рекордные сроки, но тратил на это массу сил и энергии. По‑хорошему, Олегу было бы неплохо отлежаться еще хоть пару деньков, но сейчас он не мог этого позволить ни себе, ни своим друзьям…

Он вдруг поймал себя на том, что думает о Вирэль, как о друге и спутнике, в то время как вожак Синих Ножей вполне могла выбрать свою дорогу, никак не пересекающуюся с его.

"Но ведь не выбрала еще, ‑ возразил он сам себе, явственно ощущая бесполезность и незначительность собственных доводов. ‑ Не оставила нас с Антри одних во время этой чертовой бойни. Не ушла, пока я валялся в забытьи… Вот, леший!… Что бы все это значило?"

Единственное логичное (или почти логичное) объяснение, пришедшее на ум, Олег поспешил отвергнуть.

"Ну уж нет! Еще чего не хватало! Чтобы какая‑то аборигенка… Бандитка, к тому же… И вообще… Господи, только этого мне еще не хватало для полного счастья!"

Запретив себе хотя бы на время думать об этом, Олег оделся и, подобрав оружие, вышел из дома.

* * *

На крыльце он нос к носу столкнулся с Антри. Увидев его, кальир замер на месте, раскрыв рот и изумленно моргая.

‑ Г‑георт, ‑ пролепетал он, ‑ тебе нельзя вставать! Твои раны могут разойтись! Ты можешь…

‑ Умереть, ‑ перебил его Олег. ‑ Я могу умереть от радости, лежа в постели, когда "пятнистые" явятся сюда, чтобы узнать о судьбе своего отряда. Если хоть один из них ушел тогда…

‑ Никто не ушел! ‑ Антри возбужденно взмахнул руками, словно желая улететь. ‑ Ножи никого не выпустили за ограду! Некому будет рассказать об этом бое и о печальной участи ублюдков!

‑ Перестань, ‑ поморщился Олег. ‑ Скажу честно, Ант, ты мне нравишься гораздо больше, когда не придумываешь в мою честь хвалебных витар.

‑ Хорошо, больше не буду, ‑ Антри немного смутился. ‑ Но пусть мне откусит руку бешеный спир, если ты не достоин лучших хвалебных витар, георт! Великое Небо, как ты дрался!…

‑ Если ты, чучело рыжее, не перестанешь называть меня "георт", ‑ Олег старался говорить как можно проникновеннее, ‑ я скоро выть начну от отчаяния.

‑ Но я… ‑ на лице Антри отразилось смятение.

‑ Ты можешь, Тши‑Хат тебя обласкай, считать меня просто другом? У меня кроме тебя, Ант, в этом мире больше никого. Ты мне жизнь спас. Я тебе как другу верю… Мне просто некому больше верить. Понимаешь?

"Наверное, это, все‑таки, не я говорю. Наверное, это говорит Эки‑Ра. Эки‑Ра, который никогда не умирал. Который и теперь "живее всех живых"… А я просто застрял между сном и реальностью и попеременно окунаюсь то в кошмары, то в красивые такие фантазии…"

‑ Я… ‑ Антри моргнул раз, другой… Потом улыбнулся странной нервной улыбочкой, какой Олег никогда не видел на его лице. И сказал, опустив глаза:

‑ Я не знаю… Я ‑ сын простого воина, у меня за душой ни знатности, ни великих достоинств. Я… не могу считать себя равным тебе… георт…

‑ Ну и дурак, ‑ невесть откуда появившаяся Вирэль подытожила все сказанное ими одним единственным словом. Олег обернулся к ней и увидел сурово поджатые губы и ироничный блеск в глазах.

‑ А ты не смотри, ‑ фыркнула Вэр, перехватив его взгляд. ‑ Тоже дурак. Два дурака ‑ как два сапога.

"Дурак ‑ ее любимое словечко, ‑ недовольно отметил Олег, ‑ кошечка с острыми коготками и колючим язычком."

‑ Ну, прям два благородных героя! ‑ продолжала, между тем, с насмешкой Вирэль. ‑ Вы бы и среди дерущихся встали, начали друг другу поклоны отвешивать? Смешно сказать ‑ один дружбу предлагает, другой говорит "не достоин", мол. Ронтова кровь! Раньше думала ‑ такое только в трактирных байках бывает!

‑ А ты не ругайся, ‑ Олег невольно усмехнулся, глядя как разгорается в глазах девушки натуральная, не показная злость. ‑ Лучше дело предложи.

‑ Дело? ‑ Вирэль в притворном удивлении пошире распахнула глаза. ‑ Убираться отсюда надо ‑ вот и все дело! Куда угодно, лишь бы подальше, ясно вам, недоумкам?!

‑ Ладно уж, ‑ махнул рукой Олег, ‑ сам не маленький. Потому и встал, что ясно.

‑ В седле удержишься? ‑ уже спокойнее спросила Вирэль. ‑ Как нога? Бок не болит?

‑ Почти нет.

‑ Чудеса! ‑ не выдержал Антри. ‑ Даже под присмотром Избранных‑лекарей ты должен был лежать без движения еще дней пять, а то и больше. Не иначе, за тобой сама Тши‑Хат присматривает! Только Её взгляд способен исцелять в одно мгновение…

‑ Если бы он исцелился в одно мгновение, ‑ поморщилась Вирэль, ‑ мы бы давно уже были далеко отсюда. А нам приходится покидать это гостеприимное место одновременно с его самыми ленивыми и немощными обитателями. Так что…

‑ Общинники тоже уходят? ‑ вздрогнул Олег. ‑ Сколько их? Кто уцелел?

‑ Уходят, ‑ нехотя проворчала девушка. Ее гнев остыл так же быстро, как остывает раскалившийся на солнце камень, брошенный в ледяную воду.

‑ Не больше сотни их уцелело, кто успел в лес убежать ‑ тот и спасся. Многие ранены. Пинар сказал: "Медлить нельзя. Если сейчас не уйдем, через день‑другой не уйдем уже вовсе." Тот еще дурень, конечно, а тоже понимает. Да и правду сказать ‑ "пятнистые" за одного своего готовы глотки рвать, а тут два десятка их положили, даже больше…

‑ Пинар? ‑ переспросил Олег. ‑ Старейшина жив?

‑ Что ему сделается! ‑ Вирэль презрительно фыркнула. ‑ Толстяк живуч, как сэф с предгорий.

"Была на тебе большая вина…" ‑ вспомнил Олег четвертый голос, звучавший позавчера над телом Карзафа. Теперь он не сомневался, что слышал его раньше. Просто тогда, раньше , этот голос визжал на высокой злобной ноте, а в палисаднике… ‑ "Да пускай простится она ныне. А и ты зла на нас не держи. Прости, коли было что…"