Подъем «Садко» планировалось завершить к середине октября 1933 года — за два календарных года (208 рабочих дней). К чести эпроновцев, этот срок, несмотря на немалые трудности и даже аварии, был выдержан.

Возглавлял экспедицию опытный водолазный специалист П. В. Симонов, который в 1916 году руководил первым обследованием затонувшего ледокола. Главным инженером был назначен Т. И. Бобрицкий. Общее руководство подъемов осуществлял начальник ЭПРОНа Ф. И. Крылов.

Техническая база экспедиции была более чем скромна: Совторгфлот выделил в качестве плавбазы старый, списанный за ветхостью, небольшой пароход «Декрет». Экспедиция получила также единственный тогда в Белом море спасательный буксир «Совнарком» и два переоборудованных из обычных катеров водолазных бота. «Совнарком» был слабеньким морским буксиром водоизмещением 358 тонн, но на нем имелись мощные водоотливные средства общей производительностью 1850 тонн в час.

Работы были начаты 15 июня 1932 года. Промывка туннелей велась с помощью водяной струи: пневматических грунтососов на Севере еще не было. В промытые туннели к 1 августа завели стальные проводники. Но стальной трос и полосовую сталь для стропов и полотенец еще не успели отгрузить из Ленинграда, и работы в море пришлось временно свернуть.

К весне следующего года в Архангельск поступили понтоны и все необходимые материалы. Однако из-за льда, забившего Кандалакшский залив, работы были возобновлены лишь 19 июня. С большим трудом удалось протащить через туннели двойные судоподъемные полотенца. Недостаточной оказалась мощность лебедки и брашпилей «Декрета» и «Совнаркома». Плохо держали мертвые якоря. Полотенца то и дело цеплялись за камни. Большую сложность представлял водолазный контроль в туннелях. Все это удлинило срок протаскивания на неделю.

28 июня к месту работ были отбуксированы первые три понтона, началась их остропка. На этом этапе работ эпроновцы столкнулись с явлением, которое сразу разгадать никто не мог. Понтоны, отбалластированные в Архангельске, никак не удавалось затопить у борта «Садко»: одни вовсе не погружались, другие притапливались лишь на небольшую глубину. Причиной этого явилась разница в удельном весе воды в Северной Двине и в Кандалакшском заливе. Пришлось тут же, в море, навешивать на каждый понтон до тонны дополнительного балласта.

Немало труда и смекалки потребовалось от эпроновцев при остропке понтонов. Работали в основном на ощупь, соединяя под понтонами скобами весом до 160 килограммов стальные двойные полотенца с двойными стропами. Большое мужество и сноровку проявили все водолазы, боцманы и такелажники, но особенно отличились старший водолазный инструктор А. П. Федотов, выполнявший самые сложные задания, старший водолаз П. М. Смольников, проводивший под водой по 6–7 часов без перерыва, водолаз Ибрагим Тангаличев, спасший своего товарища, Арсеньева, у которого шланг придавило понтоном, боцман Дубровкин и другие.

Непредвиденные трудности встретились и при выравнивании еще незнакомых цилиндрических понтонов. Но постепенно приходили необходимые навыки, и дело продвигалось вперед.

Были и серьезные неудачи. 20 августа, когда подготовка к подъему уже завершилась, внезапно выскочила наверх носовая пара понтонов: не выдержали стропы. Военком экспедиции А. Г. Шамрин — в прошлом матрос-большевик, участник штурма Зимнего, боев за Красную Горку и Ледового похода, после гражданской войны несколько лет проработавший на судоподъеме такелажником, — организовал изготовление других, более прочных стропов. На частичную перестройку понтонов ушло 12 дней.

Приближалось время заморозков. Чтобы закончить подъем к ледоставу, Ф. И. Крылов перевел все работы на круглосуточный режим.

В сентябре неудачей закончились две попытки поднять «Садко». И в этих случаях не выдержали сростки стропов, и понтоны всплыли.

14 октября была предпринята новая генеральная продувка понтонов. На этот раз она увенчалась успехом. В 15 часов 15 минут корма «Садко» всплыла и осталась на поверхности. Боцман Дубровкин водрузил на ней Государственный флаг СССР. Быстро сгущались сумерки. Поэтому окончательный подъем судна пришлось отложить до утра. На следующий день к 10 часам ледокол всплыл полностью. Спасательный буксир «Совнарком» (капитан Н. А. Клих) перевел его на отмель у острова Богомолиха.

Коммунистическая партия и советский народ высоко оценили эту победу. «Поздравляем героических работников советской подводной техники, краснознаменных эпроновцев, с новым блестящим трудовым успехом — подъемом с морского дна ледокола „Садко“, — говорилось в приветственной телеграмме руководителей партии и правительства. — Эта ваша победа, одержанная в тяжелых условиях холодного Севера, является выдающимся образцом большевистской работы».

К 27 октября «Садко» был полностью поставлен на плав. После бетонирования пробоины его отбуксировали к причалу в Кандалакшу, а оттуда — в Архангельск. Трудящиеся города торжественно встретили эпроновцев, на митинге горячо поздравили их с выдающимся успехом. Большая группа участников подъема ледокола была награждена орденами Советского Союза.

Судостроители быстро отремонтировали «Садко». Уже в кампании 1934 года он вошел в состав действующих ледоколов Главного управления Северного морского пути.

Немало судоподъемных работ эпроновцы выполнили на Каспии. Вроде бы не так уж велико это «материковое» море, но нрав его коварен и катастрофы судов здесь — не редкость.

Памятными вехами в биографии Каспийской экспедиции стали подъемы танкера «Советская Армения» и транспорта «Пушкин», в которых довелось участвовать автору этих строк.

В один из мартовских дней 1937 года все судовые радиостанции на Каспии приняли сигнал «SOS», позывные аварийного судна и его координаты. В беде оказался танкер «Советская Армения».[45] На запросы он не ответил.

Прибыв к месту происшествия, суда обнаружили на поверхности моря лишь огромное нефтяное пятно. Несколько позже были найдены шлюпки с членами экипажа танкера. Из рассказов спасшихся моряков вырисовалась картина трагедии, разыгравшейся в тот день на траверзе Махачкалы. «Советская Армения» следовала из Баку, приняв на борт 1100 тонн нефти. Стояла тихая погода, день был солнечный, казалось, ничто не грозит судну. Когда до Махачкалы осталось около 15 миль, на танкере раздался крик: «Тонем!» На палубу выскочили вахтенные кочегары и машинисты. Вода стремительно заливала машинно-котельное отделение, она уже подбиралась к топкам котлов. Опасаясь взрыва, механик через предохранительный клапан стравил пар.

В суматохе никто не догадался выяснить, откуда поступает вода. Как стало понятно позже, катастрофу можно было предотвратить простым поворотом клинкета. Но все произошло слишком неожиданно. Беда надвигалась столь стремительно, что, как только команда по приказанию капитана пересела в шлюпки, корма танкера сразу же погрузилась в воду. Вскоре скрылся и нос судна. Из грузовых танков непрерывно всплывала нефть, образуя на поверхности моря огромное вытянутое по течению масляное пятно.

Каспийская экспедиция ЭПРОНа получила задание поднять «Советскую Армению» в самый короткий срок. На следующий день к месту катастрофы прибыла группа эпроновцев. Спущенные к судну водолазы установили, что оно лежит на глубине около 33 метров на глинистом грунте без крена и дифферента. Никаких повреждений в бортах обнаружено не было, под днище водолазы подобраться не смогли.

Гидрометеорологические условия не благоприятствовали судоподъемным работам: район этот открыт для ветров всех направлений.

Начальником группы по подъему танкера был назначен автор этой книги. Ему же поручалось составление проекта и техническое руководство работами.[46]

Эпроновцы получили в свое распоряжение небольшой сухогрузный транспорт «Чкалов». На нем были установлены водолазные и продувочные компрессоры, крамбол для затопления понтонов и другие технические средства. В одном из трюмов оборудовали кубрик для личного состава.