– Нет идей? – сочувственно спросил Морган, – как жаль. Уж не предлагаешь ли ты мне подумать за тебя?

Марин снова промолчала, но пребывала в полнейшем недоумении. Может, он не провоцирует ее, а действительно хочет ответа? Глупо ведь, что она сама не знает, чего хочет, выразилась так абстрактно…

Вдруг Морган оказался так ужасающе близко и, резко схватив девушку за волосы, прорычал:

– ПОЧЕМУ Я НЕ УСЛЫШАЛ ОТВЕТА НА СВОЙ ВОПРОС?

Сердце бешено колотилось. Никто и никогда с ней так не разговаривал. Глаза заслезились, благо, было достаточно темно, чтоб этого не заметить. Девушка стала беспомощно хватать ртом воздух, словно рыба, будто собиралась что-то сказать. Она опешила. Она не ожидала такой агрессии. О, Боги, Морган был так близко, он источал огромную силу, и Марин казалось, что она – маленький беспомощный бумажный кораблик, привыкший к маленькой бумажной речушке, вдруг волей судьбы попавший в бурлящий океан. Ей не выжить. Бумажные кораблики тонут, разбиваются о волны.

«Но ведь необязательно быть корабликом!» – вдруг осенило девушку. Осознание было таким острым и неожиданным для нее самой, что она не знала, что с ним делать. Было ясно одно – на сегодня хватит с нее.

Успокоившись, глубоко вздохнув и по-прежнему не произнеся ни звука, Марин решилась поднять взгляд и посмотрела Моргану прямо в глаза.

При таком освещении они казались черными, кромешная мгла безжалостно проглотила зрачок. Несколько безумно долгих мгновений она выдержала его взгляд, а затем развернулась к нему спиной и побрела в сторону берега.

Но не успела пройти и несколько шагов, как Морган оказался впереди и преградил ей дорогу. Он двигался в потемках стремительно и ловко.

– Нет, – сказал он и снова оказался слишком близко, – для Королевы главное – самообладание, помни это. А теперь дай мне свои руки.

Марин замешкалась. Никогда еще она… не касалась мужчины. Дать руку – без перчаток!... Да о чем она говорит? Они ведь голые посреди озера!... В очередной раз упрекнув себя в стереотипности мышления (ведь девушка понимала, что ее тело не интересует Короля), Марин закончила поединок с собой и кивнула.

Собравшись с силами, еще через несколько мучительно долгих для нее мгновений, она протянула Моргану руки.

Он перевернул их ладонями кверху и положил свои. Едва касаясь, но это было, словно разряд тока пробежал вдоль позвоночника девушки.

– Здесь пещера, у входа большой камень. Вода теплая. Свет сюда почти не проникает, луну загораживают деревья. Тут и остановимся.

– Закрой глаза и сосредоточься. Я буду посылать тебе цвета мысленно. Твоя задача – получить картинку. Ни о чем не думай. Расслабься и говори первое, что придет в голову. Закрой глаза. Но не говори ничего, кроме цвета.

«Легко сказать, – подумала девушка. – А ведь какая романтика…»

– Ты не здесь! – оторвал ее от размышлений голос Моргана. – Голова тяжелая. Сосредоточься на ощущениях, – Морган провел указательным пальцем вдоль правой ладони девушки. Было немного щекотно и… волнующе.

Марин не знала, сколько времени прошло, забыла о своей наготе и смущении, мир превратился в бесконечную палитру, полную тусклых почти бесцветных оттенков.

Вспышками, какие-то цвета вдруг становились ярче, как будто рождались... Как будто цвета вдруг прорывали паучий кокон, сквозь который не проходил свет доселе, чтоб они, наконец, могли воспрянуть во всей красе своей... Было ли это воспаленное воображение или предчувствие, или связь между ними – а может, это одно и то же? Но Марин назвала цвета верно 29 раз из 30, а на тридцатый Морган сказал:

– Значит, на сегодня все.

И тут же выпустил руки Марин из своих, и вдруг стало без них так неуютно и холодно. Немыслимо, но руки Моргана, лежащие на ее руках, казались девушке чем-то крайне естественным, словно она обрела свой отрубленный палец.

Выбравшись на берег, Морган кинул девушке полотняное одеяло и стал подбавлять веток в еще не остывший, но уже едва дышащий костер.

– Пей, – сказал он и передал Марин флягу.

Девушка сделала глоток и скривилась.

– Да, не вино столетней выдержки. Но греет. Так что, пей, не то простудишься.

Марин была в изумлении. Морган проявлял по отношению к ней… настоящую заботу!

Сделав еще несколько глотков, Марин прикрыла рот руками и поморщилась.

Отвратительное пойло! Девушку едва не стошнило! Но вскоре стало действительно тепло!

Обсохнув у костра, наспех одевшись, накрывшись одеялом, да еще и выпив крепкой настойки полыни, Марин почувствовала себя расслабленно.

И сама же изумилась подобному состоянию в обществе этого человека.

Морган же развлекался тем, что засовывал руку в костер, доставал оттуда пламя и рисовал в воздухе узоры.

– Неужели не больно? – посмела поинтересоваться Марин.

– Если ты – друг огню, то огонь – друг тебе, – изрек Морган. Он витал где-то в своих мыслях, выглядел таким безопасным, но, между тем, Марин знала, случись что – реакция его будет незамедлительной. Удивительным умением обладал Морг Лафар – концентрация на текущем моменте не вынуждала его быть напряженным, напротив, он был расслаблен, и именно это позволяло ему быть настолько внимательным. Не было нужды ему контролировать все на свете, потому что он знал: выйдет что-то из-под его контроля – он непременно справится.

Глава 6.

Вайя и Идаль.

Апрель 2009 г.

Когда в дверь постучали, Вайя пребывала в растерянности. Никого не предупредив, неожиданно для всех, внезапно приехала Идаль.

«Мда… начнем с того, что мне она не очень нравится, а закончим тем, что мой отец не любит людей. Но он на несколько дней уехал. Так что приперлась она вовремя», – думала Вайя.

Вайя открыла дверь и заулыбалась, ведь вместе с такой желанной гостьей пришла и … Аня.

– О, Аня!– радостно воскликнула Вайя. – Привет!

– Я же просила не называть меня так, – процедила сквозь зубы Канна, – что сложного, Вайя?

– Я – Идаль! – не нуждаясь в том, чтоб ее представляли, бойко вставила гостья.

– Здравствуйте, Идаль,– заулыбалась Вайя и обняла девушку, – проходите, разувайтесь.

– Ммм… Канна, – обратилась Вайя к Канне, – ты ведь выпьешь с нами чаю? У меня есть твое любимое союзное печенье.

– Можно, – ответила Канна, рассматривая свои ногти, и, не глядя на собеседниц, прошла на кухню.

– Идаль, Вы не волнуйтесь, что так внезапно. Чувствуйте себя комфортно. Я сейчас проведу экскурсию, только чайник поставлю. Вещи – вон в ту комнату.

– О, спасибо! Вы очень милы, Марин! Я Вас такую и представляла. Я пока переоденусь во что-то более домашнее, а то я в платье…

Пока Идаль переодевалась, Вайя кинула на Канну недовольный взгляд.

– Что-то не подходит? – заботливо поинтересовалась Канна.

Вайя промолчала и стала доставать чашки из шкафчика.

– Тебе сколько сахара? – опустив глаза, спросила она.

– Бог ты мой, – протянула Канна, – ты что, не можешь прямо сказать, что тебе что-то не нравится? Надо рожу корчить! Если не можешь ее принять – надо было сказать сразу, и я бы нашла другие варианты. Нет же, надо принять ее, а потом строить из себя великую мученицу.

– Таня, почему она не могла остаться у тебя? – не выдержала Вайя. – Тем более Морган, – ядовито выплюнула Вайя, – ей обещал.

– Ути-пути, у кого прорезались зубки? – слащавым голоском ответила Канна. – Потому что я не хочу, мне неинтересно с ней.

– А я? Я хочу? – аж задохнулась Вайя от изумления. Такая наглость!– Тем более, я живу с родителями, не одна.

– Надо было выучить слово «нет», милая. Причем давно.