— Вот! Каждый пацан дразнит «асом», в стенгазете

и на собраниях мыкают мою фамилию! А разве мало моих

эаслуг на заводе? Портрет два года в цехе висел. Даже

пылью покрылся!

— Это-то и плохо...

— Что висел?

— Что пылью покрылся. Пылью мы с тобой оба по*

крылись. Прошлыми заслугами любуемся. А время идет,

вперед! Сегодня мне уши надрали за это. Ох, как больно

надрали, Глеб!

Глеб глядел на директора в немом изумлении.

Выходит, и Семена Павловича бранят? Уж этого он никак не

мог предположить: Мишин был для него идеалом. И

откровенно говоря, пришел Глеб не столько с мыслью об

уходе с завода, сколько с тайным желанием узнать, что

скажет на это Семен Павлович.

В упрямстве Глеба было пробито немало брешей, чаще

спорил он теперь сам с собой и предчувствовал: обиде его,

как льдине на вешних волнах, держаться недолго.

406

— Послушай, Глеб...

Мишин рассказал слово в слово содержание

сегодняшнего разговора с Булатовым. Глеб задумчиво мял в руках

трубку.

— Ты понимаешь? — спросил Мишин. Он встал и

подошел к окну, будто Глеба удобней было разглядеть на

расстоянии.— Мне невыносимо стыдно. Стыдно потому,

что вольно или невольно заманил тебя на свою тропу! И

вот найди ты в себе смелость вместе со мной свернуть е

этой проклятой тропы и через колючий кустарник —

особенно болезненный для самолюбия! — пробиваться на

широкую дорогу...,

Глеб встал. «Идти вместе с Семеном Павловичем.^

Рядом с ним... какое это счастье!»

Мишин подошел к юноше, дружески потряс его за

плечи:

— Ну, Глеб, колючек не боишься?

~ Не боюсь! — просто ответил Глеб.

Глава седьмая

Чардынцев стал примечать, что в его отношениях с

парторгом вТорого механического цеха появилось нечто

новое, такое, чему трудно подобрать определение.

Сначала частые думы о Тоне Луговой казались ему;

естественными и понятными: отставание второго

механического беспокоило его неотступно, и Луговая, как парт»

орг, конечно, была в центре всех трудных дел по подъему:

цеха в гору.

Сейчас Антонина Сергеевна работала над

сверхпрочным чугуном. Это очень интересовало и тревожило его».

Он даже потерял сон.

Чардынцев терзался мыслью, что не мог ей ничем

помочь, а когда требовалось поддержать ее, может быть

одним добрым словом либо шуткой, он вдруг чувствовал

утрату того драгоценного свойства, которое помогало не

раз поддерживать людей. Прежде спокойный и веселый,

он стал непривычно хмуриться под ее взглядом, всегда

спрашивающим нечто большее, чем говорили уста.

А едва увидит ее усталое и смущенное после неудачных

опытов лицо, закипает в нем такая душевная метель, что,

он отводит глаза — не выдали б!

407

«Что с тобой, Алексей? Откуда в тебе это «второе

/издание» юности?» — Он боялся задавать себе подобные

вопросы и торопливо прогонял их, браня себя за эти

«лирические отступления».

Так на Волге, при больных его легких, Чардынцев

боялся уплывать на середину: на быстрине подхватит и

унесет — не выкарабкаешься!

Но как ни боролся он с новой неожиданной

неотступной «бедой», как втайне окрестил он свое смятение,

могучая волна неутихающего чувства несла его все дальше и

Дальше и не было сил выбраться из головокружительной

быстрины.

«Будет! -~ остановил себя Чардынцев.— Лирические

отступления затянулись». Он пошел в сборочный цех.

Под стальными балками перекрытий повисло новое

красное полотнище: «Помни! Завод должен в ноябре

выпустить сто двадцать пять самоходных комбайнов!»

Чардынцев удовлетворенно улыбнулся: он только

сегодня поручил Ибрагимову в доходчивой форме довести

до рабочих ноябрьскую задачу, и Фарид уже сделал.

У. коробок комбайнов стояли Мишин, Солнцев и

Рубцов. Лица у всех были хмурые, задумчивые.

— Что так невеселы? — спросил Чардынцев.

— Беда, Алешя,— ответил Мишин.— Поставщик

задерживает подачу подшипников. А без них сборка

останавливается.

— Нельзя останавливать сборку! — воскликнул Чар-

дывдев, и прозвучавшая в его голосе решительность, не

.допускающая никаких возражений, заставила невольно

улыбнуться главного инженера.

— Нельзя,— повторил Мишин.— Никак нельзя.

Думайте, ученые мужи, перелистайте все толстые тома

инженерной премудрости, но чтобы сборка шла без

перебоев.

Рубцов опустил голову, прищурил глаза. Чардынцеву

показалось, что Борис мысленно уже копается в «толстых-

томах».

— А если не поможет,— сказал Чардынцев,—

обратитесь к рабочим, посоветуйтесь.

— Хороши инженеры! — с невольной горечью бросил

-Солнцев.— Когда все идет гладко, они командуют, а как

только возникает инженерная заминка, бегут к рабочим —

.помогите!

4С8

— Ты не прав, Александр Иванович,— сказал Чар-

дынцев.— Рабочие — это народ. А учиться у народа

никому не зазорно.

Мишин повернулся к подошедшему начальнику цеха*.

— Товарищ Быстров, созовите-ка сюда сборщиков.

Быстров исчез, и через несколько минут к крайнему

комбайну группами стали собираться рабочие.

Они сдержанно здоровались с руководителями завода.

— Ну, как дела, товарищи? — спросил Мишин.—

Содержит сейчас сборку?

— Подшипники, Семен Павлович,— ответили

несколько человек разом.

— Говорят, их нет на заводе,— сказал Ибрагимов и?

в тоне его был не то вопрос, не то обида на руководителей^

не обеспечивших первую серию подшипниками.

— Да! — тяжело вздохнул Мишин.— Подшипников-

нет. Их привезут не раньше, как через десять дней.

— Десять дней! — сдержанным ропотом пронеслось

по цеху.

— Что же это? — выскочил на середину маленький,,

вихрастый Ваня Колчин.— Мы на районной конференции-

обязательства взяли, о нас в областной газете статью

напечатали, а теперь — садись в калошу? Чем думали,

начальники?

— Нас подвел подшипниковый завод,— ответил

Солнцев и обиженно сомкнул губы. Мишин внешне был строг,

но про себя улыбался: такие разные были обиды этого

вихрастого, колючего, как ерш, молодого сборщика »

обида Александра Ивановича.

— Выходит, лозунг надо снимать? — спросил

Ибрагимов. Из-под густых ресниц неодобрительно глядели era

черные глаза. Все невольно посмотрели вверх.

Призывные слова на красном полотнище звучали теперь

укором.

— Нет,— спокойно проговорил Мишин,— потому и

собрал я вас, что лозунга снимать нельзя. Мы, инженеры

и руководители, обращаемся к вам за советом — как

выйти из трудного положения с подшипниками? Ваш

практический опыт может помочь.

— Шарада! — вздохнул кто-то тревожно.-—Разве

заказать столярам, чтобы выточили подшипники

деревянные.

Все невесело рассмеялись.

409

— Подумайте, товарищи,— попросил Мишин. Серые

глаза его глядели па рабочих с искренней верой в то, что

они непременно помогут решить задачу.

Задумчивые, озабоченные, рабочие расходились по

своим местам. Вася Колчин уже что-то чертил

карандашом прямо на верстаке, показывая Ибрагимову, а тот

внимательно и строго слушал.

— Александр Иванович, пока не разгрызешь орешка,—

в кабинет не поднимайся,— с шутливой серьезностью

проговорил Мишин.— Я прикажу секретарю до

особого распоряжения главного инженера в кабинет не

пускать.

Солнцев грустно улыбнулся.

— Пошли, Алексей Степанович, к Добрывечеру,—

сказал Мишин.— И вы, Борис Филиппович, пойдемте с

нами.

— Я хотел бы, Семен Павлович, остаться...—

нерешительно произнес Рубцов.

— Помочь в беде Александру Ивановичу? Ну, ну!