Степан Матвеевич от неожиданности как-то странно крякнул, Людмила Петровна тихо охнула, а Витька зажмурилась, потому что поняла, зачем полез к кормушке кот.

Не растерялась только белочка. Всё-таки она была не простая, а городская и кое-что в жизни повидала. А эти пиратские замашки четвероногих хвостатых хулиганов белочка хорошо изучила. В тот момент, когда кот прыгнул, она, растопырив лапы и хвост, самолётиком метнулась прямо под ноги Степану Матвеевичу и, недолго думая, забралась к нему на плечо. Почему она так поступила, сказать трудно: ведь Степан Матвеевич на дерево походил мало, хоть и стоял неподвижно.

Поняв, что напасть врасплох не удалось, кот пошёл на врага в открытую. Он выгнул спину, распушил шерсть, сморщил нос и зашипел самым своим страшным шипением:

— Ш-ш-ш!.. Берегись!..

Первой опомнилась Витька. Она бросилась к Степан Иванычу, схватила поводок и несколько раз обмотала вокруг руки.

— Ах ты, бессовестный, бессовестный, бессовестный!

Кот приниженно опустил хвост, виновато мявкнул и потёрся мордой о Витькины ноги.

Моментально сообразив, что опасность миновала, белка спрыгнула на траву и неторопливо направилась к берёзе. Она забралась на нижнюю ветку и презрительно зацокала: «Не догонишь — не поймаешь! Не догонишь — не поймаешь!»

Степан Иваныч прекрасно понял, кого дразнила белка, но что он мог сделать, несчастный привязанный кот?!

На всех вдруг напал смех. Витька так просто за живот держалась. Они вспомнили, как испугалась Людмила Петровна, и как растерялся Степан Матвеевич, когда белка приняла его за дерево и вцепилась всеми четырьмя лапами ему в плечо. Только кот не разделял общего веселья: если бы не этот коричневый поводок, новый, только что купленный...

— Можно, я положу в кормушку конфету? — спросила Витька.

— Лучше, наверное, печенье, — предложила Людмила Петровна.

Степан Матвеевич провёл по волосам от затылка ко лбу.

— Честное слово, не знаю, что ей больше по вкусу придётся. Вот у меня тут яблоко завалялось...

— А я всё вместе положу, пусть выбирает! — Витька привстала на носки, дотянулась до кормушки и оставила белочке угощение. Может быть, она ещё вернётся?..

Глава третья

ПРОИСШЕСТВИЕ ПЕРВОЕ

Степан Матвеевич дальше не поехал. Он проводил их на теплоход, а сам остался: в Н-ске у него оказались ещё дела.

И Витька, и Людмила Петровна огорчились: они успели уже привязаться к весёлому сибиряку, и кроме того, они снова оставались одни.

Но долго грустить Витька не умела, тем более, что их «Калинин» — совершенно замечательный теплоход. Она даже считала, что правильнее называть его кораблём. А Витьке поверить можно: всё-таки шесть с половиной лет человек прожил на море и кораблей всяких видел-перевидел!

Во-первых, «Калинин» —двухпалубный, и, следовательно, побегать, если охота придёт, есть где.

Потом — трехклассный. Кому плыть далеко, как, например, Витьке и Людмиле Петровне, тот занимает каюты первого и второго класса (это наверху). Внизу — третий класс. Там размещаются все, кому скоро сходить.

Паша и Даша ехали на маленьком столике в той же каюте, где и хозяйка. Они летали по своей клетке и, видимо, были вполне довольны жизнью.

Другое дело — Степан Иваныч. Тот, как очутился на теплоходе, так и пошёл гулять. В каюту почти не заглядывал. Разве только, чтобы поздороваться с Людмилой Петровной и Витькой.

Но Витька девочка справедливая. Она решила, что не один Степан Иваныч должен свежим воздухом дышать. Воздух полезен всем, и волнистым попугайчикам тоже. Кроме того, посмотреть на сибирскую реку, на местных птиц им, наверное, будет интересно. И она вынесла клетку на палубу.

Их сразу заметили и обступили со всех сторон ребята: не каждый день на сибирских теплоходах перевозят попугаев!

— Ой, какие птички!

— А они настоящие? А что они едят?

— Можно их потрогать?

Витька объяснила, что в клетке — попугайчики, причём волнистые. Зовут их Паша и Даша. Едут они вместе в Нефтеград к Витькиному папе, а едят попугайчики что угодно: хоть зёрнышки, хоть капусту.

— А комаров? А мошек тоже едят?

Витька пожала плечами. Она никогда не угощала Пашу и Дашу комарами и мошками и не знала, нравятся они им или нет.

— Давай проверим! — предложили ребята.

— Давайте, — согласилась Витька.

Удалось поймать лишь трёх комаров. На реке, на ветру, да ещё в жаркий полдень их найти нелегко.

Витька внимательно присмотрелась. Самые обыкновенные комары: маленькие, серые, с прозрачными крылышками, нисколько не страшнее тех, которые водятся дома. Зря бабушка Фатья боялась...

Первого комара опустили сквозь палочки решётки прямо на обеденный стол попугайчиков.

Но подопытный комар не собирался стать чьим-то обедом. И хоть его крылья были слегка примяты ребячьими пальцами, он нашёл в себе силы и... улетел!

— Надо вытащить птичек и покормить, — сказала девочка в очках.

— Правильно, а то комары кончаются, — поддержали ребята.

Витька открыла дверцу и позвала:

— Даша, иди сюда!

По секрету сказать, она любила её больше.

Даша была маленькая и несмелая, а Паша — просто нахальный. Он и здесь оттолкнул свою подругу и вылетел первым. Но на протянутые Витькины пальцы Паша не сел, даже не взглянул. Он резко взял вверх и прибавил скорость.

— Улетит! — закричали ребята. — Держите! Ловите!

— Паша, ко мне! — звала Витька. — Иди, дурачок! На место!

Но Паша, по всей вероятности, давно задумал сбежать. Он поднялся над крышей верхней палубы и скрылся из виду.

— Надо капитану Митрофану Игнатьевичу сказать, — предложили девочки.

— Будет он вам попугаев ловить! — возразили мальчишки. — Ему теплоход надо вести!

Витька молчала. Она хоть и не любила Пашу, но сейчас пожалела: ведь потеряется или от голода умрёт!

— Ты не плачь, — сказала девочка в очках. — Ничего ему не сделается. Долетит до берега и поселится в тайге. Очень просто!

Хорошо ей рассуждать! А может, Витька не хочет, чтобы Паша в тайге селился? Может, ей жалко его отпускать?..

— Не будет он там жить! — уверенно сказал высокий мальчишка. — Замёрзнет. Зимой же снег и мороз. А он — теплолюбивый.

— И нет! — заспорила та же девочка. — В гнездо залезет в ласточкино или стрижиное и перезимует, — она чувствовала себя виноватой и старалась хоть как-нибудь успокоить Витьку.

Но Витька больше никого слушать не стала. Она схватила клетку и полезла вверх по крутой металлической лесенке, куда, мама ей говорила, «посторонним вход воспрещён». Не такое простое дело — забраться с большой клеткой по узкой, почти отвесной лестнице. Но должна же она найти Пашу!

Витька толкнула первую попавшуюся дверь и переступила высокий порог. Она очутилась в небольшой, почти пустой комнате, с окнами во все стороны. У переднего окна спиной к Витьке стоял человек в тельняшке и обеими руками держался за большое колесо. Когда она вошла, человек, не оборачиваясь, спросил:

— Ты чего такая встрёпанная?

— Я Пашу ищу.

— Меня Вася зовут. Рулевой матрос, не слышала про такого?

— Нет. А я Витька.

— Очень приятно. Так какой тебе Паша нужен?

— Волнистый. Он из клетки вылетел... Вася мельком оглянулся и сказал:

— Дело серьёзное.

— Что же делать-то?

Рулевой матрос Вася вдруг, непонятно кому, громко сказал:

— Митрофан Игнатьевич, попугая не видели? Кто-то невидимый густым басом произнёс:

— Изловил. Кто ищет?

Первый раз Витька видела, чтобы разговаривали со стеной и чтобы она отвечала. Витька набрала побольше воздуха и крикнула:

— Я ищу, Витя!

— Выходи ко мне, Виктор, — прогудел невидимка.

— Топай к бате на капитанский мостик, — сказал Вася и показал глазами в открытое окно. — Видишь, возвышается?

Витька всегда думала, что капитанский мостик — это что-то высокое, на которое надо лезть но длинной крутой лестнице, как на крышу дома, например. А оказалось, что мостиком называют часть самой верхней палубы, огороженную перилами. С левой стороны стоял огромный толстый человек в синем кителе и морской фуражке. У него были дедморозовские усы и брови, и нос — картошкой. Правую руку он держал за спиной.