За обедом он рассказал маме про Ивана Степановича, главного оператора, и про его помощника Василия, и про то, что они доверили ему зажигать фонари здесь, в поселке.

— Не детское это дело! — строго сказала мама. — И не смей больше лазать, куда попало! А если бы ты упал?!

— Там же люлька! И я держался за перила!

— Все равно не смей! Еще током дернет!

— Линия обесточена, — снисходительно пояснил Сережка.

— Все, тема закрыта, — хлопнула по столу мама.

***

На следующий день Сережа едва дождался вечера. Смеркалось, Мария Петровна уже подоила свою Буренку, накормила кур и поросенка. Пора!.. мальчик добежал до конца тротуара, остановился на верхней площадке лестницы и стал пристально смотреть на город, боясь пропустить важный момент. Он очень волновался, что не успеет произнести волшебные слова команды, и все время повторял их про себя.

И все равно бело–розовый город вспыхнул неожиданно. Сережа, торопясь и запинаясь, проговорил скороговоркой: «Лаз, два, тлись! Фональ, зажгись!» — и замер в ожидании. Но темная цепочка фонарей на их улице и не думала зажигаться.

Сережа был в отчаянии: букву «Р» он не выговаривал, вместо нее получалась «Л», и фонари-пауки, наверное, просто не поняли его команду!

Слезы уже царапали глаза и щипали нос, как вдруг мальчик увидел, как огонек побежал от столба к столбу, образуя праздничную гирлянду вдоль дороги, вокруг озера, все ближе, ближе… Вот цепочка огней поравнялась с ним и, не останавливаясь, помчалась по улице в конец поселка! Ура! Получилось! Получилось! Теперь он не просто мальчик не полных четырех лет, а мальчик, зажигающий фонари!

Первым делом, Сережа поделился своей радостью с папой, но тот сказал, что пусть он не выдумывает глупости. Освещение на улицах включается автоматически, и за этим следит дежурный оператор на электростанции.

…Знакомая сказка «на ночь» почему-то показалась Сережке ужасно грустной, и он неожиданно для себя расплакался.

Мама переполошилась:

— Что ты, маленький?.. Кто-то обидел?.. Головка болит?..

— Колобка жалко!..

— Чего его жалеть, этого хвастунишку! — успокоилась мама.

— Жалко! — упрямился мальчик. — Он же поверил лисе, а она обманула! Съела!

— Но ведь это сказка. А сказка — ложь, да в ней… что?.. намек! Добрым молодцам урок.

— Все равно нельзя! Нельзя!

— Успокойся, маленький. Ты устал. Спи, утром все пройдет, — мама поцеловала сына, укрыла теплым одеялом, подтолкнула со всех сторон, чтобы ни одной щелочки не осталось. — Я посижу возле тебя. Спи!..

***

Прошла ровно неделя с пробного испытания. И вчера в автобусе Иван Степанович подал ему тайный знак: начиная с сегодняшнего вечера, в их поселке будет всегда светло! И это зависит теперь от него, от Сергея Валентиновича! Вот почему Сережа хотел, чтобы папа был рядом, чтобы убедился: он говорит правду!..

Сегодня было морозно. Серебристая изморозь покрыла тонкой пеленой доски тротуара, крыши домов. Низкое солнце не грело. Холодный пронзительный ветер тянул с озера, отчего его гладкая поверхность морщилась и шершавилась.

Сережка стоял на открытой площадке, на самом его пути, и ветер не преминул накинуться на мальчика. Он залезал за пазуху, пробирался в рукава, в сапожки. Шапочка была вязаная, дырчатая, тут для разбойника вообще не было преграды. У Сережи вскоре замерзли уши, нос посинел, а губы одеревенели. Руки он спрятал в карманы, но и там тоже хозяйничал непрошеный гость…

Мальчик не знал, сколько времени. Уйти домой, чтобы одеться теплее, он боялся. Еще минутку, еще немножко, и цепочка огней побежит из бело-розового города сюда… Сережка сел на корточки, привалился спиной к забору. Поднял воротничок пальто, засунул рукав в рукав. Стало теплее. Теперь ветер налетал только сбоку и отскакивал: мальчик не очень-то подпускал его к себе.

Сумерки стремительно надвигались на поселок, окутывая его плотной завесой. Блестело только озеро. «Сейчас!.. Сейчас…»

— Сережа!.. Сергей!.. — услышал он голос отца.

— Се-ре-га!.. — сложив руки рупором, кричал Собакин.

Мальчик попытался встать, но его ноги плохо слушались. Они стали тяжелые, чужие. Сережа сделал шаг и чуть не закричал от боли: тысячи иголочек впились в них.

— Папа! — как можно громче позвал он. Однако крик получился жалобный, еле слышный.

Собакин первым заметил маленькую фигурку на белой простыне тротуара. Он подхватил мальчика на руки и быстрым шагом пошел к дому.

— Ты что же, брат!.. Так и замерзнуть можно. Зачем сидел под забором?

Сережа шевелил губами, но слова почему-то прилипали к языку и не хотели выходить на холод.

Подбежал Сережин папа, прижал к себе, внес в дом. Здесь тепло, весело трещит печка, на стене пляшут причудливые существа. Из кухни доносится знакомый и вкусный запах оладушек. Отец спускает сына на пол, тот все еще дрожит и молчит.

Собакин скрывается в кухне и через минуту появляется с кружкой теплого молока.

— Пей, братец, пей! Надо согреться.

Сережка послушно пьет.

— Раздень его, Валька, — говорит тихо Собакин. — Ванну надо горячую. Я приготовлю.

Сережка сопротивляется отцовым рукам: «Не хочу!.. Отпусти!.. Мне надо на улицу!» Но силы не равны: одежда снята, и мальчик заливается слезами:

— Фонали, фонали, — твердит он. — Зажечь… Я должен зажечь!..

Мужчины переглядываются: бредит?..

— Давай-ка, ложись, Серый, — говорит Сережин папа. — Ох, и попадет нам от твоей матери!.. Ишь, бунтарь доморощенный…

— Постой, — вмешался Собакин. — Ну-ка, объясни толком, что за «фонали»?

— Фонали, понимаешь?.. На улице. Я зажигаю фонали! Чтобы светло было, всем людям!.. В голоде — Иван Степанович, а здесь я! Он мне получил! Я сказал папе, а он не велит!.. — Сережка зарыдал.

— Спокойно. Что надо сказать?.. — Собакин наклоняется к мальчику и сквозь всхлипывания едва разбирает «волшебные слова» команды. — Понял. Будь покоен, все сделаю! — он кидается к дверям и исчезает.

Сережка подбегает к окну и приникает к стеклу. Перед их домом стоит фонарный столб, и мальчик устремляет напряженный взгляд вверх, где прячутся в темноте пока слепые «глаза» фонаря. «Лаз, два, тлись, фональ, зажгись!» — шепчет он и ждет, ждет. А вдруг Собакин спутает?.. Вдруг забудет слова?..

Сережин папа стоит рядом и тоже смотрит на темные силуэты деревьев, темное небо за окном. И вдруг бело-розовый город за озером вспыхивает тысячами огней. Огоньки огибают озеро, поднимаются в гору и бегут цепочкой по дороге от столба к столбу. Вот ожил темный фонарь, их сосед, ярко загорелись его «глаза», и огоньки помчались дальше по поселку.

«Раз, два, трись, фонарь, зажгись!» — невольно повторяет за сыном отец, и его руки ложатся мальчику на плечи.

А по светлому коридору, через поселок, бесконечной вереницей движутся машины, груженые стройматериалами и тяжелой техникой. Они направляются в Озерск, бело–розовый город, на большую и важную стройку страны.

1991-2002