И вдруг в середине 70-х он записывает «Кровь на Треках» («Blood on the Tracks»), застав всех абсолютно врасплох. Критики ломают шапки и падают оземь, единогласно провозглашая это шедевром. Начинается новая полоса жизни, следуют новые и новые блестящие альбомы. Вот, например, альбом «Desire» («Желание») и песня «О, сестра».
Сестра, когда я буду лежать в твоих объятиях,
Не смотри на меня, как на незнакомца.
Сестра, разве я не брат тебе?
Брат, заслуживший твою нежность?
И разве у нас не одна и та же цель на земле –
Любить и следовать Его указаниям?
Сестра, когда случится так, что я постучу в твою дверь,
Не отворачивайся – это может быть опасно.
Время – океан, но оно кончается берегом;
Завтра ты можешь меня больше не увидеть.
{99}Шло время – восьмидесятые и девяностые. Дилан менялся вместе со временем. Новые песни, новые альбомы. Он пропадает с горизонта, и все начинают думать, что он исписался, – вдруг он появляется вновь, и критики трепещут. И постоянные концерты, которые он сам не без юмора называет «Никогда не Кончающейся Гастролью», – никто не знает, зачем ему это нужно; он давно заслужил больше славы, чем нормальному человеку может присниться. Он гений, каких немного за всю историю человечества.
Дилан и The Band, Isle of Wight Festival, 1969
LP «Blood on the Tracks», 1975
Несколько лет назад он попал в больницу – операция на сердце. Все думали, что теперь-то он остановится. Не тут-то было: через месяц он снова на сцене. Может быть, он просто любит играть музыку, может быть, ему просто некуда возвращаться – никто этого никогда не узнает. Но нам опять повезло, мы до сих пор живем с ним на одной земле. Каждая новая песня – это наше отражение, если мы можем это понять.{100}
LP «Desire», 1976
Когда-то, давным-давно,
Ты был так хорошо одет,
Кидал нищим пятаки,
Был основным, не правда ли?
Люди звонили, говорили: берегись, куколка,
Ты упадешь – ты думал, они шутят.
Ты так смеялся над
Теми, у кого что-то не так,
Теперь ты не говоришь так громко,
Теперь ты не выглядишь так гордо,
Когда приходится выпрашивать каждый кусок хлеба –
Каково тебе теперь?
Ты ходил в лучшую школу –
Это правда,
Но что ты делал там?
Никто не научил тебя жить на улице,
Теперь тебе придется к этому привыкнуть.
Ты говорил, что никогда не пойдешь на компромисс
С загадочным бомжом,
Но теперь до тебя дошло –
Он не продает алиби.
И ты смотришь в вакуум его глаз
И говоришь: может быть, как-то договоримся?
Каково тебе теперь?
Ты никогда не оборачивался
и не видел нахмуренных лиц
Жонглеров и шутов, которые плясали для тебя;
Нужно было понять раньше –
Нельзя давать другим отдуваться за тебя.
Ты ехал на хромовом коне со своим дипломатом,
На плече которого сидел сиамский кот;
Не правда ли, тяжело обнаружить
что он был не в курсе –
После того, как он взял у тебя все, что смог украсть?
Каково тебе теперь?
Принцесса на крыше и другие замечательные люди –
Все думают: ты в порядке;
Но ты бы лучше снял кольцо
с бриллиантом и заложил его;
Ты так издевался над Наполеоном в лохмотьях;
Иди к нему, он зовет тебя, ты не можешь отказаться,
Когда ничего нет – нечего терять,
Ты невидим теперь, у тебя нет секретов –
Каково тебе теперь?
Как ты теперь –
совсем один,
Не зная, как попасть домой,
Как неизвестно кто,
Как катящийся камень?
{101}Такие песни пишутся только в переломные моменты этого мира, и люди, пишущие их, приходят в наш мир не просто так.
Но это – совсем другая история.
Family
Family – не по-детски могучая группа излюбленного мною Золотого Века. Критики любят называть такие «несправедливо забытыми». Но бывает ли такое? По-моему, «несправедливо забытых» в природе не бывает. Бывают те, кто сделал свое дело и ушел под радар, а если о них не все знают, так кому от этого хуже?{102}
Любителей Family в мире не так уж много – по сравнению с миллионами поклонников Led Zeppelin или Jethro Tull, зато те, кто любит музыку Family, – люди особые. И они отнюдь не одиноки – сам Джон Леннон называл их «лучшей группой современности», что-то похожее говорили Иан Андерсон и другие люди, неплохо чувствующие музыку.
Про Family писали: «Одни из самых диких и ни на что не похожих первопроходцев андеграунда». Их выступления были настолько «необузданными и интенсивными», что, если им приходилось где-то играть на одной сцене с Хендриксом, неистовый Джими отказывался выступать вторым, понимая, что после Family ловить ему будет нечего.
«Звук Family свиреп, интенсивен и сложен. Это больше чем блюз, чем восток, чем кантри; больше чем рок и больше чем поп. Это прогрессивная группа в самом подлинном смысле этого слова».{103}
В тибетском языке есть такое понятие – «саморожденная драгоценность». Family – драгоценность, самородившаяся в английской глубинке, провинциальном городе Лестер, в веселом 1966 году. Тогда на маленьком острове Британия вдруг, как по мановению волшебной палочки, появилось несчитаное количество нереально хорошей музыки.
Джон Уитни с двухгрифовой гитарой и Роджер Чэпмен
