Чтобы избежать одной из них, протянувшейся поперек Пороховой улицы, Росс свернул в узкий проход Церковного переулка, и ветер, внезапно обретя новую злобу, раздул полы его фрака и пытался завладеть шляпой.

Человеку позади Росса не так повезло, и черная фетровая шляпа с широкими полями покатилась по мокрой мостовой, остановившись в ногах Росса. Он подобрал ее. Когда владелец шляпы приблизился, Росс увидел, что это Фрэнсис.

Их отношения так переменились с той гневной сцены в прошлом августе, что они встретились друг с другом, словно незнакомцы, припоминая былые чувства, но больше их не ощущая.

— Боже ты мой, — сказал Фрэнсис. — До чего ж надоедливый ветер. Одного прохожего просто сдуло в переулке, полетел, словно горошину выплюнули через тростинку.
Он забрал шляпу, но не надел ее на голову. Его волосы развевались по ветру. 
— Благодарю, кузен.

Росс коротко кивнул и двинулся дальше.

— Росс...

Росс повернулся. Фрэнсис похудел, отметил он. Исчезли все признаки полноты, но от этого выглядеть лучше кузен не стал.
— Что?

— Мы встречаемся от случая к случаю, но, несомненно, для тебя и это слишком часто. Не то чтобы я осуждал, но хочу кое-что тебе сказать на случай, если пройдет еще год, прежде чем выпадет другая возможность.

— И? — встревоженные глаза Росса смотрели мимо.

Фрэнсис поднял высокий бархатный воротник пальто.

— Разговаривать на таком ветру — сомнительное удовольствие. Ладно, давай немного прогуляемся.

И они зашагали вперед. Когда подошли к церкви Святой Марии, Фрэнсис остановился у ограды кладбища и заговорил.

— В основном две вещи. Не думаю, что тебе нужны мои наилучшие пожелания или ты в настроении их оценить, но когда отправишься в следующем месяце в Бодмин, знай, что я по-прежнему желаю тебе удачи.

— Благодарю.

— Во-вторых, если понадобится моя помощь, я к твоим услугам.

— Думаю, ты не в силах мне помочь.

— В основном нет, а иначе предлагал бы более настойчиво. Но в одном деле...

Поколебавшись, он остановился и замолчал.

Росс ждал, наблюдая, как Фрэнсис постукивает тростью по ограде.

— Несомненно, кладбище — прекрасное место для признаний. Полагаю, в следующем месяце твои дела ухудшатся. Как справится Демельза?

Росс поднял голову, словно принимал вызов — не со стороны Фрэнсиса, а вызов обстоятельств, которые проявили себя через мнения других людей или его собственный разум.
— Она справится. А тебе что до того?

— Я лишь хочу предложить помощь самыми разными способами. Без сомнения, я почти банкрот, как и ты, или близко к тому, но в следующем месяце ты будешь в тюрьме, а я нет, и Демельза может обратиться ко мне, если понадобится помощь или совет. У меня по-прежнему есть определенная репутация, и я с трудом, но получаю кое-какие деньги. Она может, если понадобится, их получить, как и всё, чем я обладаю.

Росс порывался сказать: «Что? Обратиться к иуде и змее вроде тебя, который предал и привел к краху дюжину прекрасных людей? Да разве только, чтобы в глаза плюнуть». Но у него не было доказательств, да и в любом случае — что было, то прошло. Обиды, негодование и застарелая злоба — это гниль, которая лишь пачкает руки, в которых оказывается.

Демельза как-то сказала прошлой зимой после смерти Джулии: «Все ваши ссоры выглядят такими незначительными и мелкими. Неужели мы не можем вновь обрести дружбу, пока еще есть время?».

— Элизабет тоже так считает? — спросил Росс.

— Я с ней не советовался. Но уверен, что она это поддержит.

Солнце скрылось, надвигался очередной ливень. Свет стал резким и с металлическим оттенком, улица погрузилась в безмолвие и потеряла цвет, как на стальной гравюре.

— Благодарю. Надеюсь, что этим предложением не будет нужды воспользоваться.

— Разумеется, я тоже на это надеюсь.

Росса внезапно захлестнули мысли о том, что, если бы не этот человек, ничего бы не произошло. Медная компания твердо стояла бы на ногах, а его ребенок был бы жив. И теперь уже этого не изменить. А он стоит тут, трезво рассуждая, будто ничего и не случилось. Просто плевок в лицо.

— Я только что написал завещание, — сказал он искаженным голосом. — Лежит у Пирса. Не сомневаюсь, что он выполнит свой долг, если произойдет худшее.

Росс поднял хлыст в подобии прощания, не встретившись глазами с кузеном, и развернулся, направившись к Паско.

Когда Росс вошел, Харрис Паско сидел за конторкой, но тут же кивком пригласил подойти, и они вместе удалились в его личный кабинет. За бокалом бренди Паско сказал:

— Молодой Энис обедает у нас впервые за несколько месяцев. Джоан так рада, но у меня есть сомнения относительно этой привязанности. Всё это длится слишком долго, чтобы из этого что-нибудь вышло. Особенно после интрижки Дуайта с той ж-женщиной в прошлом году.

— Она сама ему навязалась, — ответил Росс. — Надеюсь, что я не испорчу вам праздник своей угрюмостью.

— Разумеется, нет. Вы посещаете нас столь же редко, как и Энис. Проходите же. Я присоединюсь к вам через минуту.

— Я пришел и с деловым визитом, — сказал Росс. — Относительно приближающегося вызова в суд.

Он находил особый интерес в наблюдении за реакцией разных людей на упоминание о предстоящем суде. Некоторых выдавал нездоровый блеск в глазах перед тем, как они начинали выражать сочувствие, другие же отводили взгляд, словно им сообщали об отрезанной ноге. Харрис Паско с отвращением скривил губы и нарочито поправил дужки очков на ушах.

— Мы надеемся на счастливый исход.

— Но тем временем человеку благоразумному стоило бы привести дела в порядок.

— Полагаю, в настоящее время особо и приводить-то в порядок нечего.
— Разве что снова стать платежеспособным.

— Да-да. Именно так. Именно так. Хотите взглянуть на свой счет, раз уж вы здесь?

Они вошли обратно в банк, и Паско открыл одну из больших черных книг, попытался стереть со страницы застарелое табачное пятно и кашлянул.

— Если вкратце, то положение дел следующее. На счету у вас немногим более ста восьмидесяти фунтов. У вас имеется кредит под залог собственности в размере двух тысяч трехсот фунтов под семь процентов годовых. Как я понимаю, у вас есть еще и внешняя задолженность в размере... тысячи фунтов, так? П-под сорок п-процентов, с выплатой... когда?

— В этом декабре или в следующем.

— В этом декабре или в следующем. А ваш доход в круглых цифрах составляет сколько?

— Не более трех сотен в год.

Харрис снова прищурился.
— Хм... да. Это после расходов на жизнь, я полагаю?

— Да, после расходов на пропитание.

— Что ж, так просто не может продолжаться, не правда ли? Вы же п-помните, что когда обдумывали этот второй заём, я советовал вам вместо этого продать акции шахты. Однако не мне говорить, что я вам это советовал. Еще какие-нибудь значительные долги?

— Нет.

Через открытое окно залетела муха и весьма энергично обследовала комнату. Банкир толкнул гроссбух вдоль конторки, и Росс поставил подпись под последней записью своего счета.

— Я беспокоюсь о том, — произнес он, — чтобы обеспечить определенные средства для жены. Я не смотрю на эти слушания пессимистично, но в самообмане тоже нет ничего хорошего.
Он поднял обманчиво сонные глаза, и в них снова промелькнула ирония.

— Есть много способов, которыми закон может лишить ее моей поддержки, так что если Демельза до времени станет вдовой или соломенной вдовой, я получил бы успокоение, зная о том, что она не останется бездомной.

— Думаю, в этом вы можете быть уверены, — тихо ответил банкир. — Ваши движимые активы покроют второй заём. Если их не хватит, я выплачу разницу.

Они снова вернулись в личный кабинет.
— Вам не повезло быть моим другом, — сказал Росс.

— В-вовсе нет.

— У меня хорошая память — если закон позволит мне ее сохранить.

— Уверен, что позволит, — в некотором смущении, поскольку разговор, похоже, начинал затрагивать чувства, Паско сменил тон. — Есть кое-что, что я д-должен вам сказать, Полдарк, хотя это еще и не достояние общественности. Я расширяю своё дело и приглашаю в него партнеров.