В итоге Вика расплакалась – дома её ругали за испорченную одежду. Настя разревелась тоже, громко, горько и оскорблённо – своей вины она не признала. Свидетелей, кроме Викиных подпевал, сперва не нашлось; но потом поднял голову Вадик и сказал очень тихо, что Настя играла в беседке. Ему Соня верила больше.

– Толкаться – нельзя, – сказала она. – Если Настя толкнула, то она меня очень расстроила. Но тот, кто говорит про другого неправду – это не просто ябеда. Это очень плохой человек, называется – клеветник. И за это я буду серьёзно наказывать. Надеюсь, никто из вас так никогда не делает!

Вика надулась и отошла, но истерику прекратила – похоже, Соня попала в точку. В любом случае, хотя бы не наябедничает матери – ещё не хватало очередного конфликта. По той же причине одежду следовало срочно привести в приличный вид.

Вернувшись с прогулки, Соня помогла детям раздеться, выдала Вике запасные колготки и тотчас же побежала за обедом. Очень страшно идти вниз за супом, оставляя детей одних, и особенно потом возвращаться на кухню за вторым. Потом – снова посуда: гречка отмывалась от тарелок плохо, раковина тотчас же засорилась. Так что Соня вспомнила про испачканные и мокрые вещи, только отправляя детей спать.

На её счастье, наверх поднялась Танечка – воспитательница второй младшей группы. Малыши Танечку обожали. Соне казалось невероятно сложным возиться с такими несознательными детьми, но двадцатилетняя Татьяна Викторовна делала это виртуозно; вот что значит – природный дар. Девушка была такой чудесной, что даже суровая пожилая няня в её группе расплывалась в умильной улыбке, наблюдая, как Танечка терпеливо и ласково проводит занятия, играет с малышами в подвижные игры или показывает бумажный театр – «Репку» или «Теремок». Девочка откровенно тянулась к Соне, но та всегда с осторожностью относилась к предложениям дружбы и Танечку пока держала на расстоянии.

Добрейшая девушка, узнав о проблеме, тотчас пришла на помощь, отпросилась у собственной сменщицы и уселась в спальне – читать детям книгу, пока Соня чистила пальто и бегала в гладильную. Когда ребята, наконец, уснули, они с Танечкой немного поболтали. Утром Соня сообщила заведующей о неизвестном, торчащем возле забора, и Нина Степановна провела для сотрудников краткий, но жёсткий инструктаж. Веранды двух групп – Сони и Тани – имели общую стенку, и теперь они гадали, у чьих родителей возникли семейные проблемы, чей папа мог караулить своего малыша.

Вечером все вместе вышли на прогулку, но обе сначала были заняты раздачей детей. Только когда во второй младшей остался один Артурчик, Танечка подхватила его и перебралась на соседнюю веранду.

И тут заявилась Анька. Увидев её, Соня уже по походке, набыченному лбу, размашистому шагу поняла – сестра настроилась на борьбу, идет чего-либо требовать – может, денег на поход в ночной клуб, а может, новые джинсы. Главное – не предмет, а процесс. Анька вызывающе глянула на Танечку, и девушка сразу же отошла – у них была взаимная неприязнь.

– Тихоня, тоже мне! – скосила ревнивый взгляд Анька. – Небось, идеал твоей сестрёнки, да?

– Ага, – спокойно кивнула Соня.

– Да она просто притворщица, хитрая, без мыла в ж… влезет! Тоже мне, очаровашка!

Соня беспокойно оглянулась – не слышит ли Танечка. На улице уже совсем стемнело, и Соня задержала взгляд на заборе. То ли кусты, то ли впрямь кто-то стоит… Далеко от веранды, не видно. Зато территория садика в свете фонарей – как на ладони. Соне стало тревожно.

– Ну, так что… Чего ты пришла? – нетерпеливо спросила она.

У неё осталось двое ребят – Вадик и Настя. Обоих она держала за руки, старательно разводя в разные стороны. Вадик имел привычку попадать в истории, находить неприятности на ровном месте. Настя обладала способностью эти самые неприятности на ровном месте создавать. Долго так с ними не продержаться, этих детей следовало развлекать.

– Тебя захотелось встретить, а что, нельзя?

– Подозрительная забота. Давай, выкладывай, что случилось.

– Ничего… Я… я в Москву уезжаю! – выпалила вдруг Анька.

– Что-о?

– Соня, Соня, пойми! Здесь мне ловить нечего! Экономисты здесь не нужны! Ну не в детский же сад ваш работать идти!

– Тебя и не возьмут.

– Ну и слава Богу! Пусть ваши Танечки попы тут подтирают… А я хочу делать карьеру, ясно? Я специалист, с высшим образованием. А у нас в городе…

– Ага, зато в Москве тебя ждут с распростёртыми объятьями! Там же таких специалистов – ни одного! Подожди, Вадик, сейчас я буду рассказывать дальше… Насть, зачем ты его ногой?

– У нас экономистом не устроиться. А в Москве – столько предприятий…

– Угу. И на каждом экономистов – как собак нерезаных. И на что там жильё снимать?

– А здесь даже мужиков нормальных нет! – продолжала выкладывать аргументы та. – Ну что такое Костик? Три компьютера на двух фирмах. Что он заработает на семью? Тебе-то везёт, у тебя Женька есть – но такие наперечёт, все разобраны.

– Ну-ка, стоп! Ты что – мужиков в Москве ловить собралась? Ну ты и дура, Анька! Влипнешь там, как, как… Вадик, не поднимай это с земли, брось скорее!

Соня занервничала. Мать ни за что не пустила бы Аньку в Москву, даже разговора бы такого не потерпела. Но как убедить упрямицу? Ведь она права – найти здесь работу попросту нереально. Вот только в Москве она натворит таких дел!

– Нет, подожди, я же не идиотка, – Анька старательно изображала серьёзность и деловитость. – Мы всё продумали с Линкой. Её родители отпускают! Снимем квартиру на двоих – уже дешевле. На первое время деньги есть – поделим с тобой мамину сберкнижку. Не бойся, в проститутки меня не заманят, паспорт никому не отдам, и вообще, Москва – это не большой притон, а просто большой город.

– Нет! – твёрдо сказала Соня. – Даже слышать ничего не хочу. Да ты и не искала работу ещё, всё ждешь, пока тебе на блюдечке с каёмочкой… Закинь объявление, поговори со знакомыми. Вот… вот хотя бы этот ваш… Дима. Всех обещал пристроить.

Надо было серьёзно напугать Соню, чтобы она упомянула про Диму и согласилась на его протекцию. Анька открыла было рот, потом закрыла, кинула на сестру непонятный взгляд и поджала губы. Соня повернулась в сторону забора – ей снова почудилось там движение. Ну, когда же придут за Настей? Тогда можно будет взять Вадика, пойти навстречу дедушке или завести мальчика домой; они давно это практиковали, если дед неважно себя чувствовал.

– Ну, так что – Дима-то? – нетерпеливо переспросила Соня.

– Дима… Дима как раз предлагал… в субботу… – нерешительно начала Анька. – Секретарём в офисе у его папы. Ты можешь себе представить, как трудно туда попасть? Ну, не у самого, конечно, а в отделе маркетинга. Там бы мне сразу такой оклад положили!

Соня очнулась – этот вариант дурно попахивал, надо срочно давать задний ход.

– Секретаршей? Нет, Ань, не стоит… Аня, не надо, слышишь? Мы найдём тебе нормальную работу, подожди немножко. А то ещё потребует за это… чего-нибудь. Сама понимаешь…

– Потребует? – неожиданно горько и как-то совсем по-взрослому усмехнулась Анька. – Да если б потребовал…

Глаза у неё на минуту потухли, и до Сони сразу дошло, что хотела сказать сестра. Господи, неужели всё-таки вляпалась? Вот беда! Но почему тогда отказалась от места?

– Он у меня за это совсем другого потребовал… Сказать, чего? – на унылом лице девушки появилась странная гримаса.

– Скажи.

– А ничего! – Анька отвернулась.

В таких случаях добиваться от неё ответа было бесполезно – захочет, расскажет сама.

– Ой, простите, что припозднилась! – запыхавшаяся мама подбежала к веранде. – Как Настенька себя вела?

– Всё хорошо, – успокоила Соня, решив не расстраивать и без того задёрганную женщину.

– Ну, слава Богу! – обрадовалась та.

– Скажите, вы там у забора никого не заметили? Вон с той стороны, только не оглядывайтесь.

– Да, был мужчина какой-то, я думала, ждёт кого… А что?

– Да ничего, не волнуйтесь, мы разберёмся.