Лицо Рона Дэйка исчезло. Перед Иваном стоял леший и буравил его своим огромным глазом.

– Так ты и есть зург? – спросил Иван.

Леший обмахнул жуткую свою морду чёрным змеиным языком, раздул ноздри.

Он сделал навстречу Ивану три шага. И снова замер.

– Ты всё скоро узнаешь.

Иван ощущал давящую силу огромного глаза, чёрного зрачка. Но чувствовал и другое: у него достанет выдержки, он устоит. Он не жаба! Надо только выйти из поля этого глаза. Надо освободиться от чар. Вся эта нечисть сильна только тогда, когда ты сам готов ей поддаться.

Щиты! Надо выставлять щит за щитом. Иван понял, что обычных пси-барьеров гиперсенсорного уровня для защиты от лешего не хватит. Только щиты Вритры! Он древнейшим ведическим приёмом ввел себя в состояние «хрустального холода». Первый щит изумрудно-прозрачным колпаком накрыл его, почти полностью прерывая все связи с внешним миром. Второй щит «рубиновый огонь», полыхнул в глазах красным заревом и сделал его недоступным. Теперь медлить нельзя. Иван знал, что щиты Вритры он продержит не дольше двух минут. За это время надо успеть. Или гибель, воплощение и всё остальное…

Он видел, как мгновенно изменился леший, как его схватило вдруг в необоримом припадке-трясучке, как затряслась его шерстистая уродливая голова – казалось был слышен даже лязг зубов. Леший на глазах становился всё более отвратительным, гадким, страшным. Он увеличивался в размерах и теперь уже был вдвое выше Ивана, его корявые лапы тянулись к путнику, из шерсти высверкивали скрытые до того чёрные поблёскивающие когти. И ни звука. Ни единого звука не исходило из лешего, точнее, ни одного писка, шороха, крика, слова не пропускали щиты. Лишь беззвучно раскрывалась страшная пасть, высовывался чёрный язык.

Выжидать не было смысла.

Иван ухватил меч обеими руками и ринулся вперёд.

Времени оставалось чуть более полутора минут. Первый удар пришелся лешему по ногам. Под таким ударом ни одно живое существо не устояло бы. Но леший не только устоял, он даже не шелохнулся – меч прошел сквозь его ноги, словно их и не было. Фантом! Иван заскрежетал зубами от бессилия. Но тут же получил сокрушительный удар по голове. Щиты Вритры не защищали его от физического воздействия. И удар был совсем не призрачным.

Иван упал на спину, дважды перевернулся и застыл на четвереньках.

Леший стоял прямо перед ним и пристально смотрел ему в лицо своим налитым злобою глазом.

Он всё понимал, он выжидал.

– Нечисть! – сорвалось у Ивана с губ. – Гнусная нечисть! Ну, держись!

Это не призрак. Это способность переконцентрации вещества, перераспределения. С таким Ивану уже доводилось сталкиваться. Надо бить из лучемёта, рассеянным залпом из четырёх боковых микростволов. И всё! Времени совсем в обрез.

Иван вскочил на ноги. Отпрыгнул назад. Нет, он не будет тратить заряда на эту погань. Он уложит её и так!

Меч превратился в убийственное «северное сияние», когда Иван взмыл вверх. В прыжке он десятикратно рассек грудь и шею лешего. Но меч только свистел, сверкал в воздухе, не встречая сопротивления.

Леший был неуязвим. Но и он имел слабые места.

Падая, Иван неожиданным ударом рубанул противника под колено – фонтаном вырвалась наружу жёлтая дымящаяся кровь. Нет, никакой это не призрак! Его можно победить, его можно убить!

– Ну всё! Получай!

Иван не стал разглядывать раны, не стал тратить попусту времени. Он нанес ложный удар по другой ноге потом по руке. И когда, казалось, уже не осталось ни силы, ни замаха, он взвился вверх и резко ткнул в бездонно-безумный красный от ярости и боли глаз.

Это был удар мастера!

Дикий рев лешего прорвал барьеры. Пинок невероятной мощи отшвырнул Ивана далеко, метров на пятьдесят назад – плечами и головой Иван врезался в огромную выгнившую от старости ель, сшиб её и рухнул на сырую хвою вместе с ней, пропав под бурым лапником.

Всего пять-шесть секунд ему понадобилось, чтобы выбраться наружу. Но разъяренное полуослепшее четырехметровое существо, прозванное метко лешим, нависло над ним, пытаясь нащупать его, раздавить безжалостными трясущимися когтистыми лапами. Это была ходячая смерть. У Ивана в запасе оставалось не более четвёрти минуты. Падут щиты Вритры – ему конец. Он даже не представлял себе силы и могущества своего соперника.

Надо уложиться, надо успеть. Он сдёрнул с плеча лучемёт. Но не успел его вскинуть, как леший слепым и сильным ударом выбил смертельное оружие из рук. Меч!

Только меч его спасет. Иван взъярился. Он был готов, не щадя себя, перейти в ускоренный ритм, в быстрое время, чтобы выиграть хотя бы пару секунд. Но он не мог сосредоточиться, сконцентрировать волю на переходе надо было отражать удары лешего, наносить удары ему. Это конец! Всё! Иван видел, как хлестала из глаза жёлтая поганая слизь. Надо бить туда. Только туда! Но теперь леший не давал ему такой возможности, он словно скоростная мельница размахивал своими длинными загрубевшими ручищами, размахивал вслепую, желая предотвратить любой возможный удар и нанести последний, сокрушительный своему врагу. Мечом не достанешь!

Иван присмотрелся к корявому стволу ели. Нет, слишком тяжел. И всё же.

Надо! Надо собраться! Титаническим усилием воли он высвободил все внутренние резервы, снял все заслоны, барьеры и с криком, ором швырнул меч в лешего, прямо в глаз. Тот шутя отбил двухпудовое железное оружие смерти, захохотал неземным, иссушающим хохотом. И двинулся на Ивана.

– Вот и всё! Прощай, мой друг!!!

Иван, едва не падая от усилия, с выпученными от натуги глазами и багровым лицом, вскинул ствол вверх, упираясь обеими руками в толстенные сучья, направляя ствол расщепленным концом прямо в противника. Конец ствола пробил череп, выскочил наружу, прежде чем леший сумел замедлить движение. Он повалился прямо на Ивана. Тот еле успел отскочить.

Это была победа.

Поверженный противник лежал в палой хвое и бился в судорогах. Он весь истекал желтой вонючей слизью.

Иван не мог поверить глазам – откуда в нём столько этой дряни, она затопила уже половину поляны! Леший хрипел, стонал, цеплялся лапами за уродливый ствол ели. Ничто не могло ему помочь. Ещё через минуту он затих.

– Ну вот и всё, – вслух сказал Иван и отвернулся.

Но реакция сработала моментально. Краем глаза он уловил мелькнувшую тень, резко обернулся, готовясь отразить удар.

Удара не последовало. Но тень была. Иван заметил, как из чрева поверженного чудища выскользнула тонкая суетливая змейка с большое полупрозрачной головой и красными выпуклыми глазками. Это была даже не змейка, а скорее омерзительный, гадкий червь, невероятно быстро скользящий по хвое, оставляющий сырой след.

– Стой, гнида! – закричал Иван.

Он подобрал меч и пустил его вдогонку червю-беглецу.

Меч вонзился в основание полусгнившей, опутанной слизистой паутиной ели, прямо между двумя выпирающими корневищами – он попал в след червя. Но поздно!

Увертливая гадина пропала в маленькой чёрной дыре-норе – только дрожащий голый хвост мелькнул.

– Всё зря! – Иван выругался. Поглядел на останки лешего. На их месте пузырилась, булькала хлюпала жёлтая слизь. Это лишь оболочка. Иван был расстроен, растерян. Он чуть не погиб, истратил столько сил, что сейчас ноги его не держали. Но он не победил противника.

Тот ушёл. А может, и не ушёл?! Может, этот червь был обычным симбиозником-паразитом или ещё чём-то?

Кто разберётся в этих непонятных внеземных тварях!

Иван уселся на землю. Ему надо было передохнуть.

Бредовый, непредсказуемый мир!

А этот оборотень Рои Дэйк, ещё чего-то там говорил про то, что не хочет на Землю, что здесь лучше, что Пристанище, – дескать, рай. Нет уж, Ивану хотелось домой. Он вообще устал от этого глупого, идиотского положения.

Человек Земли XXV века, несущий в себе все её знания, мощь, одухотворенность, вынужден бродить пиллигримом-странником по гирляндам нелепейших миров-призраков, размахивать антикварным прапрапрапрадедовским мечом-кладенцом, воевать с такой гнустью и нечистью, о какой лучше и не вспоминать перед сном. Да за что же муки такие!