– Да они уже старые девы.

– Они мои родные сестры! Ведь ты не станешь их использовать?

– В Ками они никогда не встретят приличных молодых людей. Твоя матушка отпугивает всех мужчин.

– Ральф Баллантайн, ты просто чудовище!

– Показать тебе, какой я на самом деле ужасный?

Задумавшись на секунду, Кэти хихикнула и тихонько сказала:

– Очень хотелось бы посмотреть!

– Когда-нибудь я буду ездить с тобой, – сказал Джонатан. – Правда, папа?

– Конечно будешь, – согласился Ральф, взъерошив темные кудри сына. – А пока меня нет, Джон-Джон, я хочу, чтобы ты присмотрел за мамой.

Бледный Джонатан, сидевший на колене отца, кивнул, упорно сдерживая слезы.

– Обещаешь? – Ральф обнял ребенка, потом перегнулся в седле и опустил мальчика на землю рядом с Кэти. Джонатан жестом защитника взял мать за руку, хотя сам не доставал ей и до пояса.

– Обещаю, папа, – ответил мальчик и сглотнул, глядя на сидящего в седле отца снизу вверх.

Ральф легонько провел пальцами по щеке Кэти.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

– Моя красавица, – сказал в ответ Ральф.

Глубокая любовь к мужу придавала Кэти безмятежность, а под первыми золотистыми лучами солнца волосы сияли, словно нимб, делая ее похожей на Мадонну.

Ральф пришпорил коня, и Гарри Меллоу последовал за ним на прекрасном породистом гнедом из конюшни мистера Родса. В седле Гарри держался как настоящий ковбой. На окраине леса мужчины обернулись: женщина и мальчик по-прежнему стояли у ворот.

– Какой ты счастливчик, – пробормотал Гарри.

– Без жены нет настоящего, а без сына – будущего, – согласился Ральф.

Хотя львиные косточки были давно обглоданы дочиста и разбросаны по каменистой почве хребта, хищные птицы все еще сидели на верхушках деревьев, не в силах взлететь, пока не переварят содержимое переполненных желудков. Уродливые силуэты стервятников чернели на фоне ясного зимнего неба, указывая путь к шахтам Харкнесса.

– Выглядит неплохо, – осторожно признал Гарри в первую ночь у костра. – Вмещающая порода непосредственно граничит с жилой, которая, возможно, уходит на значительную глубину и, как мы увидели сегодня, тянется на две мили с лишним. Завтра я отмечу места, где надо пробить шурфы.

– В этих землях месторождения повсюду, – заметил Ральф. – Здесь продолжается золотая дуга, которая идет через Витватерсранд, Пилгримс-Рест и Тати… – Он замолчал. – Впрочем, говорят, что у тебя особый талант: ты чуешь золото на расстоянии пятидесяти миль.

Гарри пренебрежительно отмахнулся зажатой в руке кружкой с кофе.

– А у меня есть фургоны и средства, необходимые для разработки найденных месторождений, – настойчиво продолжал Ральф. – Гарри, ты пришелся мне по душе, я думаю, мы сработаемся. Начнем с шахт Харкнесса, а потом… Кто знает, может, всю страну перероем.

Гарри попытался что-то сказать, но Ральф остановил его, положив ладонь ему на плечо.

– Этот континент набит сокровищами. Алмазы Кимберли и рядом золото Витватерсранда – кто бы мог подумать?

– Ральф! Я уже работаю на мистера Родса, – покачал головой Гарри.

Ральф вздохнул и долго смотрел в огонь, не говоря ни слова. Потом вновь разжег погасший окурок и принялся спорить и уговаривать, приводя разумные и убедительные доводы. Через час, заворачиваясь в одеяло, он повторил свое предложение.

– Под началом Родса ты никогда не станешь сам себе хозяином, так и будешь мальчиком на побегушках.

– Ральф, ты ведь и сам на него работаешь.

– Я работаю по контракту, сам несу потери и сам получаю прибыль. Душу я ему не продавал.

– А я продал, стало быть, – хмыкнул Гарри.

– Гарри, присоединяйся ко мне – узнаешь, каково играть собственными картами, просчитывать свои шансы и отдавать приказы, а не подчиняться им. Жизнь – это игра, и играть в нее можно только одним способом: на полную катушку.

– Я человек Родса.

– Придет время, и мы вернемся к этому разговору. – Ральф натянул одеяло на голову, и через несколько минут его дыхание стало мерным и глубоким.

Утром Гарри принялся ставить пирамидки из камней там, где требовалось пробить шурфы, и Ральф подивился продуманности, с которой инженер размечал местность, чтобы вновь наткнуться на жилу. К полудню Гарри закончил работу. Садясь в седло, Ральф прикинул, что близнецы доберутся из миссии Ками до лагеря дня через два, не раньше.

– Раз уж мы забрались так далеко, то не проехать ли нам на восток перед возвращением в лагерь? – предложил он. – Кто знает, что нам попадется на пути – вдруг найдем золото или алмазы.

Гарри помедлил в нерешительности.

– Мистер Родс наверняка уехал в Булавайо. Он просидит там как минимум месяц и даже не вспомнит о тебе, – настойчиво уговаривал Ральф.

Гарри задумался, потом на его лице расплылась улыбка, словно у школьника, решившего прогулять уроки ради набега на соседский сад.

– Поехали! – согласился он.

Путники продвигались неторопливо, останавливаясь у каждой речушки, чтобы промыть гальку, взятую со дна стоячих зеленых луж. Замечая коренную породу под речными наносами, они обязательно брали образцы. Они искали норы муравьедов и дикобразов, а также гнезда белых термитов, чтобы посмотреть, какие песчинки и камешки животные вырыли из почвы.

На третий день Гарри заметил:

– Мы нашли с десяток возможных месторождений. Больше всего мне понравились кристаллы бериллия – это верный признак залежей изумрудов.

Чем дальше они продвигались, тем больший азарт охватывал Гарри, но теперь они забрались очень далеко на восток, и даже Ральф понимал, что пора возвращаться. После пяти дней путешествия запасы кофе, сахара и кукурузной муки закончились, да и Кэти уже наверняка волнуется.

Они остановились, бросая последний взгляд на земли, которые пока придется оставить неисследованными.

– Какая красота! – пробормотал Гарри. – Ничего подобного я в жизни не видел. Как называются те холмы?

– Это южная оконечность холмов Матопо.

– Я слышал о них от мистера Родса. Кажется, матабеле считают их священными?

Ральф кивнул:

– Если бы я верил в волшебство… – Он осекся и смущенно хмыкнул. – Странное место эти холмы.

Отблески заката окрасили в розовый цвет гладкие склоны мрачных холмов на горизонте, а легкая дымка облаков, окутывающая вершины, загорелась желтоватой и пепельной красками.

– Где-то там есть потайная пещера, в которой жила колдунья, правившая всеми племенами. В начале войны с Лобенгулой мой отец привел вооруженный отряд и уничтожил ведьму.

– Я слышал эту историю, она уже стала легендой.

– В этой истории все чистая правда. Говорят… – Ральф замолк, внимательно вглядываясь в высокие башни вершин на горизонте. – Гарри, да ведь это не облака, а дым, – наконец сказал он. – Поселков там нет. Можно предположить лесной пожар, но тогда огонь шел бы широким фронтом.

– Откуда же дым?

– А вот это мы сейчас узнаем, – ответил Ральф и, не давая Гарри возможности запротестовать, пришпорил коня, галопом помчавшись через покрытую сухой травой равнину к высокой гранитной стене, заслонявшей горизонт.

В жидкой тени леукоспермума, в стороне от мужчин, суетившихся возле глиняных печей, сидел жилистый воин племени матабеле. Хотя под слоем мускулов проступали ребра, обожженная до черноты кожа светилась здоровьем, точно шкура ухоженной скаковой лошади. На груди и спине виднелись зажившие уродливые шрамы от пулевых ранений.

Он был одет в простую юбку и накидку из выделанной кожи – без перьев, боевых трещоток и шкур животных, указывающих на принадлежность к определенному импи, без пышного головного убора из перьев марабу. Оружия у него тоже не было: белые сожгли длинные щиты из сыромятных шкур и увезли целые фургоны ассегаев, а также забрали ружья «мартини-генри», которые король Лобенгула получил от Британской южноафриканской компании в уплату за концессию на все полезные ископаемые, залегающие под его землями.