Дэлглиш ожидал, что полицейский участок будет похож на те, что он помнил с детства: обычный дом, приспособленный для нужд полиции. А все превращение отмечено синим фонарем, установленным снаружи. Вместо этого коммандер увидел невысокое современное здание, фасад которого прерывал ряд темных окон. С крыши, впечатляя размерами, взмывала вверх радиомачта, а у входа на столбе развевался флаг Соединенного королевства.

Его ожидали. У стойки администратора молодая женщина с приятным суффолкским акцентом приветствовала его так, словно в ее жизни для полного счастья недоставало лишь Дэлглиша.

– Сержант Джонс вас ждет, сэр. Я позвоню, и он сейчас спустится.

Сержант Ирфон Джонс оказался темноволосым парнем худощавого телосложения, чья землистая кожа, слегка тронутая ветром и солнцем, контрастировала с волосами почти черного цвета. Уже с первых слов приветствия стало очевидно, что парень не местный – сложно было не заметить валлийский акцент.

– Мистер Дэлглиш? Я ждал вас, сэр. Мистер Уильямс разрешил, если вы заедете, воспользоваться его кабинетом. К сожалению, шеф сейчас в Лондоне на заседании ассоциации руководителей полицейских служб. Сюда, сэр, пожалуйста.

Проследовав за ним через боковую дверь с вставкой из непрозрачного стекла, а потом вдоль по узкому коридору, Дэлглиш заметил:

– Вы далеко забрались от дома, сержант.

– Так и есть, мистер Дэлглиш. Четыре сотни миль, если быть точным. Понимаете, женился на девушке из Лоустофта, а она единственный ребенок. Ее матушка не слишком хорошо себя чувствует, и Дженни лучше быть поближе. Я перевелся из Говера, как только выдался шанс. Мне тут неплохо, во всяком случае, пока я рядом с морем.

– Но море здесь не то.

– По счастью, несчастных случаев мало. Парнишка первый за три с половиной года. Везде стоят предупреждения, а местные и сами в курсе, что на утесах всякое может случиться. Уже выучили. Да и берег довольно уединенный. Семьи с детишками тут не попадаются. Сюда, сэр. Мистер Уильямс убрал все со стола. Не бог весть какие важные документы, но все же… Кофе будете? Только включить осталось.

На подносе с двумя чашками, ручки которых были аккуратно выровнены, стояли кофейник, банка с этикеткой «кофе», кувшинчик с молоком и электрический чайник. Сержант Джонс быстро, хотя несколько суетливо, со всем справился. Мужчины расположились на двух низеньких стандартных стульях перед окном.

– Я так понимаю, вас вызвали на пляж. Так что произошло? – поинтересовался Дэлглиш.

– На место происшествия я приехал не первый. Сначала там побывал молодой Брайан Майлс, местный констебль. Из колледжа позвонил отец Себастьян, и он сразу поехал. Довольно быстро, не больше получаса прошло. Рядом с телом были только двое: отец Себастьян и отец Мартин. Парнишка был мертв, никаких сомнений. Брайан – он хороший парень, и ему все это не понравилось. Не говорю, что он посчитал обстоятельства подозрительными, но ведь странная какая-то смерть, точно. Он мой подчиненный, поэтому решил посоветоваться. Я был здесь, когда он позвонил незадолго до трех, и так как Маллинсон, наш штатный врач, оказался в участке, мы и поехали на место происшествия вместе.

– На «скорой»? – поинтересовался Дэлглиш.

– Нет, не сразу. Наверное, в Лондоне у коронера есть своя машина «скорой помощи», но здесь, когда нужно перевезти тело, приходится довольствоваться городской службой. Машина была на вызове, поэтому мы его перевезли примерно часа через полтора. Когда мальчика доставили в морг, я переговорил с офицером при коронере: тот был уверен, что коронер запросит криминалистическую экспертизу. Мистер Мелиш очень осмотрительный человек. Тогда и решили считать, что это смерть при подозрительных обстоятельствах.

– А что именно вы нашли на месте происшествия?

– Ну, в общем, мальчик был мертв. Доктор Маллинсон сразу констатировал. Часов пять или шесть. Когда мы приехали, он еще был в песке. Мистер Грегори и миссис Манро откопали большую часть тела и макушку. Отец Себастьян и отец Мартин оставались на месте происшествия. Помочь они уже ничем не могли, но отец Себастьян настоял на том, чтобы остаться, пока мы не достанем тело. Наверное, хотел помолиться. Мы выкопали беднягу, перевернули, положили на носилки, и доктор Маллинсон смог его получше рассмотреть. Не то чтобы там было на что смотреть. Вот как-то так.

– Вы заметили какие-нибудь явные повреждения?

– Никаких, мистер Дэлглиш. Понятно, когда такое происшествие, всегда немного сомневаешься. Само собой. Но доктор Маллинсон не обнаружил ни следов насилия, ни следов удара по затылку, вообще ничего. Хотя, конечно, никто не знал, что найдет на вскрытии доктор Скаргилл, наш районный судмедэксперт. Доктор Маллинсон объяснил, что может только определить время смерти и нужно ждать вскрытия. Не сказать, чтобы мы считали, будто здесь что-то не чисто. Вроде все ясно: парень копался на склоне, подошел слишком близко к нависающему выступу, тот на него и свалился. Так и подтвердилось на следствии.

– А ничего не показалось вам странным или подозрительным?

– Скорее странным, чем подозрительным. Странное положение тела – головой вниз, будто нору на склоне копал, словно кролик какой или собака.

– Рядом с телом ничего не обнаружили?

– Там лежали вещи: коричневый плащ и что-то такое длинное, черное, с пуговицами – сутана вроде. Аккуратно так были сложены.

– Ничего, что могло бы оказаться орудием убийства?

– Только какая-то деревяшка. Мы откопали ее, когда доставали тело. Она лежала почти рядом с его правой рукой. Я решил, что лучше взять ее с собой в участок, вдруг это окажется важно, но на нее не обратили особого внимания. Она у меня здесь, сэр, если вы захотите на нее взглянуть. Даже не знаю, почему ее не выкинули сразу, как закончили следствие. Там пусто: ни отпечатков, ни крови.

Он прошел к шкафу в конце комнаты и вытащил из пакета какой-то предмет: кусок светлого дерева примерно два с половиной фута длиной. Присмотревшись, Дэлглиш заметил следы голубой краски.

– Она не была в воде, сэр, во всяком случае, так мне кажется, – продолжил сержант Джонс. – Возможно, парень нашел ее на песке и подобрал, просто так, без задней мысли. Инстинктивно. Все что-то подбирают на пляже. Отец Себастьян предположил, что она от старой кабинки для переодевания, которая была над лестницей к пляжу. Но ее снесли. Видно, директора старая бело-голубая кабинка несколько коробила своим видом, и он хотел построить что-то более скромное, из простого дерева. Так и поступили. Там еще хранят надувную лодку на случай, если кто заплывет далеко или что случится. Старая уже разваливалась.

– А следы на песке?

– Так это ж первое, на что обращаешь внимание. Следы парня засыпало песком, но мы все-таки нашли одну прерывистую линию дальше по пляжу. Точно его, у нас были ботинки. Хотя бо́льшую часть пути он прошел по гальке, и так же мог поступить кто угодно. На месте происшествия песок был весь зашаркан. Наверное, миссис Манро, мистер Грегори, да и священники особо не заботились о том, куда наступать.

– А вас не удивил вердикт?

– Малость удивил, должен признаться. Открытый вердикт, наверное, был бы логичным. Мистер Меллиш присутствовал на обсуждении вместе с присяжными, он любит так делать, если дело не из простых или к нему есть интерес. Так вот, присяжные вынесли вердикт единогласно, все восемь человек. Открытый вердикт редко кому нравится, это правда, а колледж Святого Ансельма очень здесь уважают. Они, конечно, ведут уединенный образ жизни, тут ничего не скажешь, но молодые люди читают проповеди в здешних церквах и приносят местным пользу. Имейте в виду, я не хочу сказать, что присяжные ошиблись. Так или иначе, решение есть.

– Сэр Элред, – сказал Дэлглиш, – вряд ли пожалуется на скрупулезность проведенного расследования. Думаю, вы сделали все, что могли.

– Я тоже так думаю, мистер Дэлглиш, и коронер сказал то же самое.

Решив, что здесь больше искать нечего, Дэлглиш поблагодарил сержанта Джонса за помощь и кофе и покинул здание. Деревяшку с остатками голубой краски, после того как ее завернули и надписали, он забрал с собой. Не потому, что она могла пригодиться, а, скорее, потому, что именно этого от него и ждали.