«Утром принесли Ману воду для умывания, совершенно так же, как теперь ему всегда приносят воду для омовения рук. Когда он умывался, ему попала в руки рыба. Она сказала ему такое слово: «Взрасти меня, и я спасу тебя!» – «От чего ты спасешь меня?» – «Потоп снесет все земные создания; я спасу тебя от потопа!» – «Как же мне взрастить тебя?» Рыба ответила: «Пока мы малы, нам не миновать гибели: одна рыба пожирает другую. Сперва ты будешь держать меня в кувшине; когда я перерасту кувшин, ты выроешь колодец и там будешь держать меня. Когда я перерасту колодец, ты пустишь меня в море, ибо тогда мне уже нечего бояться гибели». Скоро рыба стала гхашей, а эта порода – самая крупная среди рыб. После этого она сказала: «В таком-то и таком-то году произойдет потоп. Ты должен тогда вспомнить обо мне и построить судно, а когда начнется потоп, взойди на него, и я спасу тебя от потопа». Взрастив рыбу так, как она просила, Ману пустил ее в море. И в том самом году, который предсказала рыба, он вспомнил ее совет и построил судно, а когда начался потоп, он взошел на него. Тогда рыба подплыла к нему, и он привязал канат от своего судна к ее плавнику и таким образом скоро приплыл к той далекой горе, что на севере. Тут рыба сказала ему: «Я спасла тебя; привяжи теперь судно к дереву, но смотри, чтобы вода не снесла тебя, пока ты будешь оставаться на горе; когда же вода спадет, ты можешь понемногу спуститься вниз». И он понемногу спустился с горы. Вот почему тот склон северной горы называется «спуск Ману». Потопом были уничтожены все создания; один лишь Ману уцелел…

Желая иметь потомство, он стал вести благочестивую и строгую жизнь. Он также совершил жертвоприношение «па-ка»: стоя в воде, принес жертву из осветленного масла, кислого молока, сыворотки и творога. От этого через год произошла женщина. Когда она стала совсем плотной, то поднялась на ноги, и, где она ни ступала, следы ее оставляли чистое масло. Митра и Варуна, повстречавшись с ней, спросили: «Кто ты такая?» – «Я дочь Ману», – отвечала она. «Скажи, что ты наша дочь», – сказали они. «Нет, – настаивала она, – я дочь того, кто произвел меня». Тогда они пожелали иметь в ней долю, но она, не сказав ни «да» ни «нет», прошла мимо. Она пришла к Ману, и он спросил ее: «Кто ты такая?» – «Твоя дочь», – отвечала она. «Как, ты, слава творения, ты – моя дочь?» – спросил он. «Да! – сказала она. – Теми жертвами из чистого масла, кислого молока, сыворотки и творога, которые ты принес в воде, ты произвел меня. Я – благодать; используй меня, когда будешь приносить жертвы. И если ты используешь меня, когда будешь приносить жертвы, то станешь богат потомством и скотом. Всякое благо, какое ты вздумаешь просить через меня, будет дано тебе». И вот он стал пользоваться ею во славу бога в середине жертвоприношения, а середина жертвоприношения – это все, происходящее между вступительной и заключительной жертвой. Вместе с ней он продолжал вести благочестивую и строгую жизнь, желая иметь потомство. Через нее он произвел человеческий род, род Ману, и всякое благо, которое он просил через нее, было дано ему».

Очевидно, что эта легенда имеет мало общего с библейской. Утверждать, что подобные сказания являются переделками божественного оригинала, данного людям в Библии, тем более невозможно в настоящее время, когда доказано, что библейский оригинал на самом деле вовсе не оригинал, а сравнительно поздний пересказ гораздо более древней вавилонской или, правильнее, шумерской легенды.

Ной. Неизвестный художник

Археологам суждено было извлечь из давно утерянных архивов Ассирии подлинную вавилонскую версию легенды. При раскопках Ниневии, составляющих славу и гордость XIX века и имеющих чрезвычайное значение для изучения истории древнего мира, английским исследователям удалось обнаружить значительную часть библиотеки царя Ашшурбанипала, царствовавшего в 668–627 годах до н. э. Этот царь, наводивший ужас на многие народы вплоть до берегов Нила, украсил свою столицу великолепными сооружениями и собрал в ее стенах из ближних и дальних стран многочисленные тексты по истории, естествознанию, грамматике и религии для просвещения своего народа. Тексты эти, в значительной части заимствованные из вавилонских источников, представляют собой клинописные таблицы из мягкой глины, впоследствии обожженные и сложенные в библиотеке. Библиотека была, по-видимому, расположена в верхнем этаже дворца, который во время последнего разграбления города рухнул от пожара, причем большинство таблиц разбилось вдребезги. Сохранившиеся потрескались и опалены огнем пылавших развалин. Ситуацию усугубили кладоискатели, которые искали здесь для себя не научные сокровища, а настоящий золотой клад, чем немало содействовали еще большей разрозненности этих драгоценных памятников. В довершение всех бед богатая солями вода, каждую весну проникающая в почву, пропитывала таблицы. Соли кристаллизовались по линиям трещин, и по мере роста кристаллы расщепляли и без того разбитые таблицы на более мелкие фрагменты. Все же благодаря кропотливому труду Д. Смита, хранителя Британского музея, множество фрагментов было восстановлено.

Подростком Джордж Смит, выходец из семьи рабочего, был принят учеником в фирму, исполнявшую заказы на гравировку по меди. Прошло несколько лет, и фирма приняла заказ, резко отличавшийся от обычных: необходимо было выгравировать таблицы, прилагавшиеся к монографии известного английского востоковеда Генри Роулинсона, добившегося успеха в расшифровке клинописных знаков, оставленных жителями Двуречья, ассирийцами и вавилонянами. Смит, гравируя значки, хранившие молчание на протяжении двадцати пяти столетий и понятные лишь считанным единицам ученых, заинтересовался причудливыми клиньями. Любознательный юноша стал с увлечением заниматься этой письменностью и вскоре достиг больших успехов в чтении «глиняных книг» Ассирии и Вавилонии.

В возрасте 21 года Смит стал реставратором в Британском музее. Основной его задачей было составлять из отдельных фрагментов, которые находят археологи в земле Междуречья, целые таблички, «страницы» глиняных книг. Естественно, что для этого надо уметь читать эти книги. И в этом деле Джорджу Смиту нет равных в мире.

Осенью 1872 года Смит был занят разбором табличек, обнаруженных при раскопках столицы Ассирии, «логова львов»– Ниневии. Впрочем, табличками назвать их было трудно. Это были груды обломков, перемешанные с землей и мусором, – все, что осталось от библиотеки могущественного царя Ассирии Ашшурбанипала, сожженной вместе с дворцом и всем городом Ниневией.

Разбирая очередной фрагмент, обломок таблички, покрытой клинописными знаками, Смит обнаружил на нем, к своему полному изумлению, такой текст:

Древний текст, начертанный на странице глиняной книги, на табличке, возраст которой намного превосходил время создания Библии, говорил о потопе! Джордж Смит стал искать продолжение рассказа среди фрагментов, присланных ему с раскопок в Ниневии. Оказалось, что этот рассказ входит в поэму, повествующую о героических делах Гильгамеша.

В поисках бессмертия герой отправляется к старцу Утнапиштиму, единственному из рода человеческого, кто спасся во время Всемирного потопа. Утнапиштим говорит Гильгамешу: