Проблематика заказа и строительства церквей долгое время обсуждалась по большей части в рамках искусствознания, между тем как анализ ее социальной и антропологической подоплеки может стать ценным вкладом в историческое знание. Наиболее перспективным на настоящий момент представляется изучение процесса создания церкви, понятого как комплексное явление, которое включает в себя созидание храма как произведения искусства, организацию общности, выстраиваемой вокруг него, появление и трансформацию церкви как собственности с прилежащими к ней землями, доходами и правами, а также реализацию в ходе процесса строительства религиозных, нравственных и социальных интенций заказчика. Импульс к такому усложнению проблематики со всей очевидностью обозначился в исследованиях конца XX в.

Ряд примеров продуманного созидания родовых некрополей в периоды позднего Средневековья и раннего Нового времени был изучен в некоторых междисциплинарных работах, где за основу была взята искусствоведческая трактовка вопроса[4]. В русле исторической науки проблематику заказа и строительства церквей во второй половине XX в. разрабатывали главным образом немецкие ученые, принадлежащие к направлению так называемой культурной истории. В рамках этого направления во второй половине XX в. сформировалась специфическая область исследований, где в качестве предмета изучения была выделена культура memoria – запечатленная во множестве форм практика сохранения памяти о мертвых[5]. Культура memoria нашла свое отражение прежде всего в литургической традиции поминовения усопших; другой важной формой манифестации этой культуры было основание чего-либо (чаще всего монастыря или церкви) во спасение души. Кроме этого, сам юридический феномен основания церкви (а также монастыря, школы или больницы) получил в работах немецких исследователей более сложную и развернутую трактовку, где уделялось внимание его религиозному, культурному, социальному осмыслению, а также создаваемому основателем архитектурному произведению[6]. Настоящая работа следует основным параметрам такого многоаспектного разговора о феномене заказа; вместе с тем она имеет некоторые только ей присущие особенности.

Во всех упомянутых исследованиях, как правило, речь идет об уже существующем феномене, который в полном смысле сложился только в XIII в. Тогда в каноническом праве получил окончательное оформление раздел jus patronatus, а на практике закрепились формы взаимоотношений влиятельных и состоятельных мирян с церковью, которая в ответ на учреждаемые ими новые церкви и богоугодные заведения брала на себя задачу сохранения семейной памяти в форме литургического поминовения и заботы о родовых усыпальницах. Совершенно особый интерес, однако, представляет период XI–XII вв., когда традиция едва начинает складываться и о ней имеет смысл говорить еще не как об оформившемся социальном явлении, но как о тенденции, которая более или менее явно вырисовывается на фоне многочисленных случаев церковного строительства, инициируемого как мирянами, так и прелатами. Такой разговор сложнее выстроить из-за самой зыбкости ситуации, пока еще не обретшей постоянной формы; он во многом вынужден ограничиваться предположениями и общими умозаключениями; однако он возможен и даже необходим для полноценного осмысления феномена заказа и строительства церквей в его развитии.

Другой особенностью настоящего исследования является то, что здания церквей в нем предстают не только как результат деятельности заказчика, но и как ключевой источник, несущий информацию о той многоаспектной ситуации, в которой они создавались. Изучение произведений искусства как исторических источников стало в последние десятилетия одним из ведущих направлений в обновлении историографии, и средневековое искусство осмысливается в этом ключе, пожалуй, наиболее активно[7]. В диалоге двух дисциплин – истории и искусствознания – выработаны основные принципы и приемы исследования, позволяющие так или иначе раскрывать сложную семантику средневековых изображений и выявлять аспекты, значимые для понимания социальной и культурной ситуации, вызвавшей их появление. Раскрытие этого смысла может дополнить и усложнить наше знание о Средних веках, сформированное на базе письменных источников, а порой и заполнить существующие в нем лакуны.

Наконец, следует упомянуть о том, что церкви, к которым относятся рассматриваемые случаи Меля и Ольнэ, – небольшие подчиненные храмы, об истории которых, как правило, известно очень мало. Между тем именно вокруг таких храмов строилась жизнь провинциальных общин и феодальной знати средней руки, составлявших основную массу средневекового общества.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XI по третью четверть XII в. В эти сроки были осуществлены строительные работы в двух интересующих нас церквах; в этот же период по большей части укладываются перестройки подобных им церквей региона.

Географически исследование сосредоточено на южных регионах графства Пуату, затрагивая отчасти Сентонж – именно в отношении этой территории имеет смысл говорить о существовании традиции в ее целостности, когда конструктивные и иконографические особенности памятников отвечали мемориальной функции церкви, в определенном ключе осмысленной их заказчиками.

Повествование развернуто в двух планах. Один из них представляет собой описание самого феномена заказа в XI–XII вв. и роли заказчика, контуры которой обозначены с учетом многомерности ситуации, где строительство или перестройка церкви были связаны с созданием или реорганизацией церковной общины, с утверждением социального статуса заказчика, с его заботой о сохранении памяти о себе и своих близких, с прогнозированием своей посмертной участи. Второй план – собственно исследование конкретной ситуации, связанной с перестройкой в конце XI и в XII в. упомянутых храмов. Части первого и второго планов чередуются по мере рассмотрения разных аспектов темы, требующих анализа как в рамках интересующего нас случая, так и в широком контексте сходных ситуаций.

Основной текст исследования состоит из двух частей, в первой из которых, «Заказчики церквей в XI–XII вв.», различные аспекты заказа и строительства храмов рассматриваются и анализируются на материале письменных источников; во второй, «Церковь как произведение заказчика», в центре внимания находятся сами здания, отдельные конструктивные и изобразительные элементы которых разобраны в свете их значимости для заказчиков. На основе анализа письменных источников и церковных конструкций делается вывод о том, что обе церкви были созданы по воле местных шателенов, для которых они служили семейными некрополями. Отличительные черты традиции, к которой принадлежат данные храмы – плоский фасад и монументальная скульптура всадника у входа, – обусловлены особенностями позиции и мотивации светского сеньора как заказчика церкви. Также приводится несколько умозаключений относительно сети родственных связей, соединявших многих аристократов региона Пуату и, возможно, сыгравших ключевую роль в распространении мотива и его закреплении как региональной архитектурной традиции. Исследование сопровождают приложения, в которых представлены генеалогические таблицы и краткие справки по семьям, связанным с историей храмов Меля и Ольнэ, а также каталог иллюстраций.

Разговор о заказчиках произведений искусства возник и долгое время продолжался в рамках искусствознания. Это надолго определило традиционный ракурс осмысления феномена заказа и фигуры заказчика. Я постараюсь описать здесь основные черты данной исследовательской традиции и проследить этапы ее трансформации. Особое внимание в обзоре будет уделено тем исследованиям, в которых речь идет о заказчиках средневековых церквей; но, поскольку они являются лишь частью большого корпуса работ, так или иначе затрагивающих проблематику художественного заказа, ограничиться только этими рамками было бы невозможно.