– Удержишь призрака?

– Класс опасности неизвестен? До четвертого удержу точно, это онн десять.

– Как же психи сами могилы вскрывают?

– Там целая команда работает.

– Тихо, – вдруг поднял руку Шрам. – Пришли.

Он указал на лаконичный монумент, вытесанный из черного камня. Блестящая поверхность отразила свет фонаря. Большая черно-белая фотография, с которой на них внимательно смотрел лысеющий мужчина средних лет.

«Кирилов Антониан Гремович», – гласила выбитая надпись. Макс почувствовал, как что-то неприятное зашевелилось в животе, что-то холодное и склизкое. Парень отвернулся и тут же наткнулся глазами на светлого мраморного ангела с мечом в руках. Аллея славы, тут предают земле только тех, кто заслужил благодарность Империи.

Кирилов Антониан работал в службе спасения, прославился тем, что, рискуя жизнью, вытащил семерых школьников из попавшего в горах под обвал автобуса. Его наградили Звездой Героя и вроде даже отжалели квартиру от императорских щедрот. А через два года прославившийся спасатель пал смертью храбрых в неравной борьбе с огнем при пожаре на лесопилке. Теперь выясняется, что герой народа и его враг, как называли Шрама старушки возле подъезда, были знакомы.

Макс обернулся. Они были там, в темноте, невидимые и неосязаемые для людей, но всегда враждебные и наполненные яростью. Блуждающие, не нашедшие покоя после смерти. Он чувствовал их энергию, она (как обычно) смердела падалью.

– Там кто-то есть? – тихо спросил Тилиф, встав рядом с Максом.

– Да. – Парень передал лопату Раимову и пояснил: – Мне нужны свободные руки.

Шрам не стал возражать и перехватил черенок.

– Сколько у нас времени? – спросил водитель, вставая по другую сторону могилы.

– До того как хозяин кинется защищать свою недвижимость? – Макс пристроил фонарь на земле так, чтобы луч падал на землю. – От двух до семи минут. И я не уверен, что смогу удерживать призрака долго.

– Тогда начали.

Лопаты вошли в землю. Грош закрыл глаза и сосредоточился на окружающем пространстве. Он чувствовал едва колыхающиеся нити энергии. Вокруг были одни мертвецы.

Они работали молча. Металл едва заметно скрежетал, соприкасаясь с камушками и перерубая корни растений, в стороны летели комья земли.

– Что за?.. – высказался Лоб и добавил еще пару цветистых оборотов.

Парень открыл глаза, возвращаясь к реальности. За низким ограждением на тропинке, по которой они пришли, стояла девушка. Молодая и красивая, с длинными распущенными волосами. Если не задаваться вопросом, что она забыла на погосте в такой час, то вполне можно принять за человека. Первым, что бросалось в глаза, было тонкое полупрозрачное платьице, скорее уж сорочка, и босые ноги. Псионик почувствовал нестерпимую вонь, живо напомнившую ему контейнеры для мусора, которые стояли с торца их дома в Тровороте. Девушка была мертва.

Энергию, которую вернувшиеся расходуют на атаку разума живых, этот призрак предпочел потратить на материализацию, на принятие человеческого облика, спрятав все потустороннее под красивой оболочкой. Никакой прозрачности, никакой туманной дымки. Обычная, одетая не по погоде девушка.

Ни один живой никогда не сможет коснуться ее тонкого выступающего плечика. Несовместимость мертвого и живого. Стоит протянуть руку – и ее временное тело лопнет, как мыльный пузырь, оседая на землю вязким исчезающим ядом.

– Работаем, – прорычал Тилиф, вопреки собственным словам продолжая пялиться на девушку, только в его глазах вместо удивления была злость.

– Еще один хвост? – спросил Макс.

Вместо ответа Раимов яростно вонзил лопату в землю. Железо глухо обо что-то ударилось.

– А она не?.. – Лоб не закончил вопрос, возобновляя работу.

– Нет, – правильно понял его опасения Грош. – Во-первых, она материализовалась, это значит, сил на атаку нет и не будет еще несколько дней. А во-вторых, она нас не видит.

– Почему? – Лопата водителя тоже обо что-то ударилась.

– Мы на чужой территории, чужая могила – это что-то вроде слепой зоны для вернувшихся. – Парень напрягся. – А вот и хозяин! Быстрее!

Грош развернулся, с ладоней сорвалась самая простая, самая интуитивная модификация. Щит. Не что иное, как волна нулевого поля, которая отбросила блуждающего.

Мертвый был в ярости. Второй бросок блуждающего, и второй щит. Пять онн.

Парень стоял на кладбище с закрытыми глазами и вытянутыми руками, словно слепец, старающийся поймать в ладони ветер. А за спиной два варвара лихорадочно выбрасывали из ямы комья земли, скребя железом по крышке гроба. За оградой на все это смотрела и не видела юная незнакомка в легком платьице, такая же беспомощная в мире людей, как и тот, которого раз за разом отбрасывал псионик.

Бывший герой Империи сменил направление атаки, и Максу пришлось развернуть щит. Семь онн. Удар отозвался болью в кистях. Затрещало взламываемое лопатами дерево. И, почувствовав это, блуждающий атаковал десяткой. Макс едва не упустил энергию, он впервые ощутил, что такое сила смертельной атаки. Чтобы отразить ее, у него ушла добрая половина сил, ухнула в никуда, образовав внутри пустоту.

Вернувшийся не остановился ни на секунду. Он снова сменил направление, бросаясь на мужчин с другой стороны. Очередной поворот – и снова волна нуля. Но на этот раз щит, прежде чем отбросить призрака, прогнулся. Псионик почувствовал, как его энергия поддается, отступает перед яростью мертвого.

– Все! – закричал парень. – Он превысил десять онн.

Шрам выругался и спрыгнул в яму, недоломанная крышка гроба затрещала под его ботинками. Он поднял лопату и ударил острием в то место, где должна была находиться голова умершего. Еще замах, и еще удар.

Макс снова выбросил щит, сейчас он напоминал человека, противостоящего сильному ветру, хотя ни один волос не шевельнулся на его голове, не качнулась ни одна травинка под ногами. Для живых этого ветра не существовало. Псионик чувствовал, как дрожит щит, как призрак своей яростью почти разрывает его.

Тилиф ударил еще раз, отбросил лопату, нагнулся, запуская руку в дыру, и что-то вытащил. Из кулака свисал, покачиваясь в воздухе, обрывок цепочки. Если бы кад-арты не сдавали в сад камней после смерти владельца, парень бы решил, что Шрам разграбил могилу из-за кристалла. Но камень для другого человека бесполезен, защитник сам выбирает хозяина, оставаясь для всех прочих красивой стекляшкой с электронной начинкой.

Щит просел, словно был не из энергии, а из гнилой фанеры. Выпустить следующую волну Грош не смог. Сила расползлась из пальцев, верный признак грядущего истощения.

Блуждающий ринулся в атаку, когда Шрам, уцепившись за руку водителя, выбирался из ямы. Раимов зарычал от боли, продолжая хвататься за чужую ладонь. Одиннадцать онн. Другой бы уже остался без мозгов, но не тот, у кого было полное трио. На груди наверняка останется ожог: отражая атаки, камни нагреваются.

Лоб рывком вытащил босса из ямы. Макс сформировал из остатков энергии петлю и накинул на призрака ровно в тот момент, когда мертвый налетел на водителя. Сейчас не имело значения, кто чей враг, сейчас они все были для него мишенями. Они нарушили правила, они пришли к его останкам, они заплатят.

У Лба был всего один буро-серый камень, висевший на цепочке, которая уместно смотрелась бы на собачьей будке. Водитель закатил глаза, раскрыл рот в немом крике и рухнул лицом в кучу свежевыкопанной земли. Макс затянул петлю и дернул, оттаскивая блуждающего от мужчин, словно заарканенного невидимого зверя.

– Уходим, – прохрипел, поднимаясь, Шрам.

Из носа шла кровь, его шатало, но он остался в сознании. Раимов мог стоять, мог говорить, мог думать, а это уже немало. Блуждающий рванулся к нему, энергетическая нить врезалась Максу в ладонь, лопнула кожа, из сжатого кулака потекла кровь.

Грошев вывернул руку, раскручивая петлю и освобождая блуждающего, и тут же закрутил обратным ходом. Сила хлестнула по вернувшемуся подобно кнуту и отбросила его в противоположную сторону. Энергии почти не осталось, поэтому он позволил петле выскользнуть из пальцев. Он смог выиграть еще несколько секунд.