– Еще одно, последнее усилие, Уотсон, и мы сможем отдохнуть, – пообещал Холмс. Он завернул в сарай и сразу же возвратился с большой и прочной клеткой. – Мне ее сегодня сколотил местный плотник, – пояснил он. – Что хорошо в Ист-Энде, мастера всегда под рукой. На Бейкер-стрит мне потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы все организовать.

Следуя его указаниям, я взялся за свободный конец сети с одной стороны, он ухватил его с другой. Подняв сеть, мы посадили крысу в клетку. Я, признаться, испытал немалое облегчение, когда увидел, как Холмс надежно ее запирает.

– Если вы посторожите, – обратился ко мне мой друг, пребывавший в прекрасном расположении духа, – я дойду до возчика, вывеску которого заметил за пару кварталов отсюда. Правда, сейчас почти полночь, но несколько соверенов, конечно, возместят ему прерванный сон.

Полчаса спустя Холмс вернулся в двуколке. К этому времени зверь затих. Я нашел большой кусок мешковины и накрыл клетку. Чем меньше народу увидит крысу, тем лучше, рассудил я. Мы с Холмсом подняли клетку и поместили в двуколку, затем заняли места рядом с возницей.

– В Королевские доки, дружище! – объявил Холмс, когда возница щелкнул кнутом.

– В доки? – прошипел я Холмсу. – Но мы, конечно же, должны отвезти это животное инспектору Лестрейду!

– У вас нет никакого уважения к собственности, Уотсон? – сардонически осведомился мой друг. – Этот зверь по праву принадлежит мистеру Ли, и наш долг – вернуть его владельцу.

Я больше не сказал ни слова, и не прошло и часа, как мы снова оказались у причала, где стояла «Матильда Бригс». Мы сняли клетку, Холмс заплатил вознице, и тот, поблагодарив нас, отправился домой досыпать.

Когда мы двинулись к сходням, на палубе появилась зловещая фигура мистера Ли. Я усомнился, спит ли он когда-нибудь. Китаец молча поклонился нам.

– Очень доброе для вас утро, мистер Ли! – сердечно приветствовал его Холмс, стоявший на причале. – Счастлив сообщить вам, что мы нашли вашу крысу и она сейчас отдыхает в этой клетке.

Услышав это, Ли прошествовал по сходням, держась с истинно восточным достоинством, и подошел к клетке. Он приподнял уголок мешковины и долго смотрел на зверя. Немного постояв так, он снова втянул руки в рукава, затем низко поклонился. Вся его поза выражала недоверие.

– Я очень благодарен вам, джентльмены, – сказал он, впервые за всю ночь обратившись к нам. – Крыса очень ценная для меня. Может быть, вы окажете мне честь, приняв маленький подарок?

– Большое вам спасибо, мистер Ли, но мы не сможем его принять. Мы просто исполнили свой долг перед обществом. Кроме того, охота оказалась очень захватывающей! До свидания, сэр! Пойдемте, Уотсон.

Мы пошли прочь, и, оглянувшись, я увидел, что мистер Ли неподвижно стоит у клетки, глядя нам вслед.

Когда мы возвращались на Бейкер-стрит в кэбе, я рискнул заговорить с Холмсом:

– Несомненно, Британский музей купит крысу, но, по-моему, цирк заплатил бы больше.

– Вы, конечно же, не поверили этой басне, Уотсон? Отдел естественной истории Британского музея, вне всякого сомнения, заинтересовался бы крысой, но они предпочитают не живые экземпляры, а чучела. Цирк и впрямь был бы лучшим вариантом, но мистер Ли вряд ли знаком с нашими английскими учреждениями. Нет, когда мистер Ли взялся доставить крысу живой на наши берега, он пустился в это хлопотное и опасное предприятие в надежде на крупную прибыль. Капитан Блейк был явно посвящен в его план и тоже рассчитывал, что ему хорошо заплатят. За всем этим, Уотсон, стоит какая-то личность, пожелавшая, чтобы крысу доставили ей живой, причем тайно, и способная за это щедро заплатить.

– Боже правый! Так за этим скрывается какой-то мерзкий преступный заговор?

– Не исключено. Правда, кое-какие детали указывают на иные возможности. Завтра ночью мы наверняка все узнаем.

– Вы считаете, что Ли не побоится действовать так быстро?

– А с какой стати ему медлить? Как мы видели, крыса – опасный зверь. К тому же Ли боится, как бы Лестрейд не предъявил ему обвинение в том, что он позволил крысе сбежать. В его интересах как можно скорее получить свои деньги и убраться из нашей страны.

Итак, следующим вечером мы снова оказались в Королевских доках. На этот раз мы выбрали себе место за поворотом дороги, ведущей к причалу. Оттуда мы могли следить за «Матильдой Бригс», и нас не видно было с клипера. В тот день мы спали до полудня, так что чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими.

В восемь часов к судну подкатил наемный экипаж. Мы наблюдали, как возница и несколько матросов сначала выгрузили клетку с гигантской крысой, затем вернулись и покатили вниз по сходням первую большую бочку.

– Бог ты мой, Холмс, – вырвалось у меня, – а я-то совсем забыл о бочках! Что в них такое, как вы думаете?

– Урановая смолка, Уотсон, – ответил мой друг. – Она также известна как уранинит. Когда мы были на борту судна, мне удалось взять образец из одной бочки, у которой отошла клепка.

– Уранинит? А для чего его применяют?

– Из него можно извлечь некоторые вещества, но, насколько мне известно, он не обладает никакими уникальными свойствами. Будем надеяться, что, раздобыв побольше сведений, мы проясним дело.

Моряки работали быстро и споро, и вскоре весь груз перекочевал в экипаж. Мистер Ли уселся рядом с возницей, и они отбыли.

– Мы последуем за ними пешком, – сказал Холмс. – Они тащатся с такой черепашьей скоростью, что погоня на кэбе была бы замечена.

Преследование выдалось долгим и утомительным. Экипаж все время двигался в западном направлении и примерно через три часа прибыл на Оксфорд-стрит. Оттуда он повернул на Кэвендиш-сквер, затем на Харли-стрит. Проехав немного по этой оживленной улице, он остановился перед импозантным домом.

– Тут уж вам карты в руки, доктор[2], – сказал мой друг. – Чей это дом?

– Думаю, доктора Трелони, – ответил я. – Я несколько раз слушал его лекции. Его специализация – наука о питании. Он пользуется большой популярностью у знатных особ – консультирует их относительно диеты, когда им нездоровится. А еще он уделяет много времени Вестминстерской детской больнице, где бесплатно лечит больных детей.

– Достойный человек, – заметил Холмс. – Давайте немного подождем.

Ли позвонил в колокольчик, и дверь открыл хорошо сложенный человек. Я узнал в нем доктора Трелони. Втроем мужчины разгрузили экипаж. После того как очередной груз вносили в дом, следовала долгая пауза – вероятно, его приходилось тащить далеко. Наконец работа была закончена, и возница вернулся на козлы. Ли низко поклонился доктору и занял свое место рядом с кучером. Трелони на прощание помахал китайцу и вошел в дом.

– Что мы теперь будем делать, Холмс? – спросил я, когда наемный экипаж скрылся из виду.

– Мы спросим доброго доктора, – ответил мой друг. – Почему бы и нет? Ведь он не совершил никакого преступления.

С этими словами он подошел к двери и позвонил в колокольчик. Вскоре на пороге появился Трелони, на лице которого было написано подозрение.

– Добрый вечер, господа, – обратился он к нам. – Вы, конечно, знаете, что сейчас почти полночь? Я не сомневаюсь, что у вас ко мне срочное дело.

– Честно говоря, нет, – признался Холмс. – Однако именно благодаря нашим усилиям был вновь пойман огромный грызун, которого вам доставили, и мы испытываем естественное, пусть и нескромное, любопытство относительно его дальнейшей судьбы.

– А как вас зовут, сэр?

– Шерлок Холмс.

– Я о вас слышал, мистер Холмс. Должен сказать, что считаю вашу деятельность ненужной, поскольку у нас уже более полувека существует компетентная полиция. Однако в данном случае я благодарен вам за вмешательство. Я следил за развитием событий по газетам, опасаясь, что крысу убьют или что она навсегда исчезнет. Это значительно затормозило бы мои исследования. Пожалуйста, заходите.