- Хм, ты как всегда проницателен, - улыбнулся я, а затем вновь посерьезнел. - Запомни - Пендлтон, Лиор, Бриггс. Если эти конфликты произойдут, значит я прав! Ты со мной?
- Если они произойдут... - Дервиш размышлял некоторое время, а потом решительно посмотрел мне в глаза. - Кого я могу поставить в известность?
- Только тех кому доверяешь безоговорочно, - ответил я. - И не стоит связывать это со мной. Так будет лучше, - я сложил карту и передал ее Дервишу. - Береги ее как зеницу ока. Лучше бы ее конечно сжечь, но... Тебе понадобятся факты. Когда тот день приблизиться я свяжусь с тобой. Если получится, Восток и Север нас поддержат. И еще... я попытаюсь влиться в ряды командования и разузнать все подробнее. Так у нас будет больше шансов не допустить этих событий.
- Хм, как всегда твои далеко идущие планы. Узнаю генерала Элрика, - хмыкнул он, а затем положил мне руку на плечо. - Будь осторожен, Эдвард. Мне бы не хотелось чтобы ты погиб. Ведь именно это произойдет если твоя осведомленность вскроется.
- Не беспокойся, меня не так-то просто убить, - усмехнулся я в ответ. - Ну что, может, закончим уже эту экскурсию. Если честно, я бы не прочь выпить чашечку кофе.
- Я тоже, - кивнул он, убирая карту во внутренний карман кителя.
После нашего знаменательного разговора, Дервиш с еще большей отдачей принялся муштровать батальон. Одно дело знать, что он просто будет играть важную роль в армии Аместриса. И совершенно другое, когда понимаешь, что от эффективности и верности этого батальона будут зависеть жизни пятидесяти миллионов человек, всей страны. Дервиш это осознал и проникся. Огромным плюсом было то, что в состав батальона входило много бойцов, воевавших с нами. Часть из них я знал лично. И хотя тут пока не было такой же сплоченности как в гарнизоне Северной крепости Бриггс, я надеялся, что они не подведут в ответственный момент.
И, тем не менее, я не возлагал на этот батальон каких либо сверх надежд. Просто потому, что я не привык действовать по одному сценарию. К сожалению даже самые надежные люди не всегда надежны. Именно поэтому я имел несколько вариантов того, как справится с гомункулами в одиночку. Но эти планы я решил оставить на крайний случай.
***
Если вас спросят: 'Какое государство можно назвать Великим?', что вы ответите? Многие скажут в ответ, что 'Сила Государства определяется силой его Армии'. И, несомненно, они будут правы. Другие ответят, что 'Влиятельность Государства зависит от его Дипломатии'. Говорящие так, также правы. Третьи ответят, что 'И Сила и Влияние зависят от Торговли, ее эффективности и развитости'. Кто-то же скажет что 'Главное не Государство, а Народ, который сам заботится о своем процветании'. Кто-то же ставит во главу угла какую-то идею или принцип.
Нельзя сказать, что кто-то из утверждающих это прав или не прав. История человечества показывает что абсолютных и непреложных истин мало, если не сказать больше, что их практически нет. С уверенностью можно сказать одно - если народ отождествляет себя с каким-то государством и у этого государства есть какая-то основополагающая идея или принцип, то оно не может эффективно функционировать без хорошей промышленности, торговли и дипломатии. Такое государство должно уметь в случае необходимости защищать себя и отстаивать свои интересы. Как в здоровом человеческом теле все его члены развиты правильно и занимают отведенное им место, так и в 'Здоровом Государстве' его 'органы' представляют собой развитые части, а не недоразвитые атавизмы.
Все это я понимал уже давно, а потому никогда не возлагал своих надежд только на единственную силу, что имела влияние в Аместрисе, на армию. Так получилось, что Аместрис был милитаризованным государством, но я прекрасно понимал, что за кажущейся внешней силой скрывается его слабость. История отчетливо свидетельствовала, что милитаризованные государства рано или поздно, но прекращают свое существование, разваливаясь скорее не под гнетом внешних факторов, а из-за внутренних проблем, которые оно не может побороть. Со временем люди 'устают' от постоянных войн. Кстати, такое уже случалось в истории Аместриса и, как правило, происходило после затяжных и изнурительных военных кампаний. Но если в прошлом подобные настроения населения военному руководству страны еще удавалось подавлять или просто 'не замечать', то теперь антивоенные настроения, особенно на фоне последнего конфликта в Ишваре звучали все отчетливее и громче. Людям надоело работать на войну.
К чему я все это веду? К тому, что подобные умонастроения я 'замечал', а не закрывал на них глаза, как делало большинство военных. И что самое важное, я старался не просто замечать это, но и поворачивать в свою пользу. К примеру, я не скрывал от командования, что большинство технологий разрабатываемых в НПО - двойного назначения. И хотя к моим предложениям по использованию этих разработок в гражданской сфере, командование относилось скептически, я намеренно включал в описание эти данные.
Но, естественно, это был только первый шаг. Вторым шагом было патентование мной 'некоторых полезных вещей общего назначения'. И не простое патентование, а организация частных предприятий по производству этих товаров широкого потребления. По сути, моя роль в этих предприятиях сводилась в небольшом финансовом вкладе и предоставлении идеи, естественно подкрепленной патентом на мое имя, а уже затем частники занимались реализацией и дальнейшей разработкой, в которой, впрочем, я продолжал принимать участие. Казалось бы, зачем мне военному связываться с товарами легкой промышленности вроде бритв, ножей, канцелярских товаров, швейных машинок, холодильников и прочего. И вот тут-то как раз приходит понимание, что кроме меня наладить производство подобных товаров просто некому. Причем, по довольно банальной причине - как человек другой эпохи 'я знаю, что мне нужно и знаю, куда нужно для этого идти'. Как мне порой не хватало не то, что МП-3 плеера или компьютера, но даже банальной шариковой авторучки с тонким стержнем, к которой я привык. Или же мобильной связи. Много чего мне не хватало, а потому я решил постепенно внедрять известные мне удобства в жизнь, а заодно и поиметь с этого немного денежек, которые мне, бедному сиротке, будут совсем не лишними. В успехе этого мероприятия я не сомневался. Раз это было популярно в моем мире, будет популярно и здесь.
К слову, поначалу к этой моей идее Фюрер отнесся довольно скептически, сомневаясь, что мне стоит растрачивать свое внимание на эти посторонние проекты. И хотя он мне и не запрещал их вести в свободное от основной работы время, общее неудовольствие в его тоне чувствовалось. Что интересно, по его собственным словам его не волновало мое желание 'заработать немного собственных средств минуя армию'. Он просто сомневался в эффективности 'гражданских' в этой области. Даже действующие образцы предполагаемой к выпуску продукции не произвели на него значительного впечатления, разве что некоторые модели. Впрочем, ситуация поменялась когда я представил первую продукцию наших фабрик - 'аместрийский нож'. Когда я сообщил ему, какое количество 'гражданские' произвели за первый месяц работы, и на какие объемы планируют выйти в скором времени, он немного смягчился в своей позиции, так как не ожидал от нас такого результата. В дальнейшем Бредли присматривался к моим 'успехам' на этом поприще и похоже он немного изменил свое мнение обо мне. Потому как через год он уже отнесся к некоторым проектам более благосклонно, чем раньше.
Так постепенно к 1914 году в Аместрисе я стал известен не только как прославленный генерал и именитый ученый, но и как известный заводчик. В среде частного капитала Аместриса, где крутились известные аристократы, банкиры, промышленники и прочие, у меня появилось немало торговых партнеров и просто знакомых мне людей. Причем по первой на меня смотрели как на какую-то диковинку, но когда мои компаньоны стали получать стабильный доход, а соответственно и я тоже, на меня стали смотреть по иному, с некоторым интересом и даже уважением. Я прекрасно осознавал какую важную роль в будущем будут играть эти люди в жизни Аместриса, после того как Бредли уйдет, а потому уже сейчас показывал себя с лучшей стороны и заводил полезные знакомства. Порой для этого приходилось выкраивать немало времени, отвечая на многочисленные письма, давая интервью в газеты и присутствуя на званых вечерах и балах, что регулярно давали богатейшие жители Аместриса, так называемый 'Столичный Бомонд'. Балы и званые вечера. Пожалуй, трудно назвать какие-либо мероприятия, на которых мне приходилось бывать, большим испытанием, чем эти. Почему испытания? Ну а как еще должно реагировать мое юное тело на столь широкое разнообразие особ прекрасного пола. Притом, что обозначенные особы так и норовят продемонстрировать свои 'прелести' выгодной партии в моем лице.
